Пролетел по залу очередной порыв холодного воздуха снаружи — подоспели к столу гридни после стражи. Похохатывая, они растолкали товарищей, умещаясь за столами. Кирилл, поглядывая на них, склонился к Бажану, который молча и сурово терзал зубами солидный кусок жареной на огне свинины.
— Хальвдана не видал?
Воевода хмыкнул в усы.
— Так у Лерха, небось. Лицо-то ты ему хорошо разукрасил, — он зыркнул осуждающе, но тут же снова опустил глаза в свою миску. — Сейчас объявится. Пару чарок точно мимо не пропустит.
И то верно, какое-никакое снадобье Хальвдану не помешает. Кирилл снова откинулся на спинку кресла и повернулся к Гесте. Та перестала теребить бусы, украшающие льдисто-голубого цвета платье, улыбнулась ему — совсем, как в первые дни, будто не было между ними последнего разговора — и дотронулась кончиками пальцев до его ладони. Он натянуто улыбнулся в ответ и отодвинул руку. Покуда Кирилл не нашёл решения, как поступить с девушкой, которая по сию пору считалась его невестой, приходилось вести себя так, словно их по-прежнему что-то связывает. Да и, к слову сказать, проводить с ней ночи было занятием отнюдь не постылым. Мысль, чтобы снова позвать Гесту к себе, до сих пор часто посещала его, да вот раз уж решил рвать — лучше не оставлять даже самой тонкой нити.
Издалека прокатился нарастающий рокот, как если бы кмети приветствовали того, кто должен был прийти давно, но кого уже не ожидали увидеть. Только что вошедший Хальвдан задержался у стола, где сидели его ватажники, и громко перекинулся с ними парой слов на верегском. Осерчал. Иначе не стал бы так открыто разговаривать на своём языке, когда давно уже прозвучал приказ во избежание ссор среди кметей говорить по-немерски. Но подвыпившие дружинники не обратили на это никакого внимания. Только поднимали любопытные взгляды на проходящего мимо верега и рассматривали пристальнее обычного: даже те, кто их с Кириллом поединок не видел, уже знали о его исходе. Это всё равно что шило в мешке таить.
Да Хальвдан сильно-то не скрывался, не склонял головы, пряча багровую отметину на скуле. Он уселся наконец на своё место и тут же вперился в Кирилла:
— Здрав будь, кнез. Сладок ли мёд в твоей чаше?
Бажан напротив него насмешливо фыркнул, сверкнув зубами.
— Мёд нынче хорош, — спокойно согласился Кирилл. — А снадобья Лерха всё так же вонючи?
— Хуже обычного, — верег потрогал висок и щёку. — Но куда же мне деваться? С такой рожей меня девицы не узнают и пускать к себе перестанут.
Сотник Вагни прыснул, опуская голову:
— Дык ты, Хальвдан ярл, не рожей перед ними свети.
Геста рядом громко вздохнула и отвернулась, не желая слушать мужицкое похабство. А Хальвдан зычно расхохотался и одобрительно похлопал ватажника по спине. И, наверное, только Кирилл услышал в его голосе натужное веселье. Шутки шутками, а так просто он случившееся не спустит — не зря начал с ненужного приветствия.
Отсмеявшись, Хальвдан снова повернулся к Кириллу, наклонился ближе.
— Девицы-то переживут, — проговорил он приглушённо. — А вот как мне дальше быть, если друг чуть меня не убил?
— Не мели чепухи. Синяка испугался? — Кирилл приложился к кубку, но тот оказался пустым. — Это поединок, а не хоровод.
Верег прищурился.
— Если бы я не остановил тебя, то лежать бы мне сейчас с пробитым черепом. Хоть сколько ты отпирайся. Я видел…
— Что? — огрызнулся Кирилл. — После того, что Наяс тебе наплёл, ты каждый раз будешь высматривать во мне безумие? Я перегнул палку — не более.
Бажан и старшины обеспокоенно начали поглядывать в их сторону. Хальвдан взял наполненную чарку и, подняв её, примирительно им улыбнулся. Лицами мужики ничуть не просветлели, но хотя бы отвернулись. Только уши их едва не шевелились — так напряжённо они прислушивались к разговору. Кирилл и хотел бы прекратить бесполезное препирательство, но верег, похоже, отступаться не собирался.
— Что-то я не припомню, чтобы ты перегибал палку раньше, — произнёс он ещё тише. — Я могу отличить человека, который хочет меня убить, от другого. Таких я встречал не раз в сражениях. Не думай, что я легко поверил Наясу. Но теперь…
— Хватит. Ты бы лучше десять раз подумал, прежде чем ехать куда-то с Наясом и вдыхать те травки, что он кинул в костёр. Знаешь ведь, что старик давно зуб на меня точит. А значит, и на вас всех.
— Не надо было тебе его дочь в постель тащить, — паскудно усмехнулся верег.
Геста, которая, оказывается, всё это время внимательно прислушивалась, возмущённо глянула на Кирилла. Он не подал вида, что заметил её негодование — она не в праве его за это винить. К тому же тот случай был очень уж давно. Сколько лет прошло, да и, думается, не сама тогда наясова дочка к нему пришла. Без отцовской воли не обошлось. И всё же не повод это столько лет таить обиду. Хоть теперь к ней, верно, можно было присовокупить несправедливое обвинение в убийстве кметей.
— Не вали всё в одну кучу, — громким шёпотом процедил Кирилл. — Речь не о том…
Лицо Хальвдана снова стало серьёзным.
— Считаешь, я выдумываю всё это от нечего делать? Не случись сегодня того поединка, я бы и не вспомнил. А уж пустой мнительностью я никогда не страдал — сам знаешь. Теперь глаз с тебя не спущу, хоть сколько кривись.
Кирилл досадливо махнул на него рукой. Было бы неправдой сказать, что слова Хальвдана не поднимали в душе беспокойства, но признаваться в этом он не собирался. Достанет с верега сомнений и подозрений — как бы до чего похуже не довело. Зачем Кириллу воевода, который ему не доверяет? К тому же он хотел сначала сам разобраться в том, что случилось во время поединка. И было ли это хоть как-то связано с казнью Аксена — ведь беда не приходит одна. В тот миг, когда по двору растёкся чёрный туман, Кириллу хотелось бежать прочь вперёд всех — настолько дикий страх скрутил нутро. Но в то же время он видел перед собой через мрак спасительную нить, до которой не мог дотянуться, даже слышал женский голос: «Всё будет хорошо, владыка». Он перекрывал другой, незнакомый и навязчивый, обещающий совсем другое. Померещилось даже, что в дыму промелькнул красный плащ, взметнул лёгкие вихри и пропал.
Когда всё рассеялось, увиденное в мороке показалось несусветным вздором, навеянным паникой, криками и неразберихой. Кирилл весь день корил себя за короткий миг слабости. И даже решил, как исправит случившееся — нужен поединок. Не между кметями, которые и без того не упустят случая схватиться друг с другом хоть сто раз на дню. Нужен тот, что останется в умах и разговорах людей надолго. И покажет, что войско, защищающее их, сильно так же, как те, кто им руководит.
Потому-то он и вызвал Хальвдана: сложно найти более достойного противника. А после вспомнить поединка не мог, как ни старался. В памяти осталось самое его начало, а потом холод снега на ладони, обломок меча в другой руке и слова верега:
— Ты рехнулся?!
«Может, и рехнулся», — хотелось тогда ответить. Спокойно признать это.
Но горячка схватки давно сошла, и Кирилл отказывался соглашаться, что в словах Наяса могла оказаться хоть доля правды. Он ещё раз обязательно подумает над этим, но не сейчас — не тогда, как предстоит через два-три дня идти в поход. Пусть теперь в голову сама собой лезла мысль, что причиной короткого помутнения мог быть тот самый дым, которым обратилось тело Аксена. Не иначе, вельдский жрец захотел нагадить Кириллу ещё больше, чем уже успел, очернить, выставить перед своим же народом кровожадным безумцем. Раз уж убить не сумел. А может, и его сынок приложил к этому руку — не зря полез вперёд всех добивать посадника.
Кирилл озадаченно постучал пальцами по столу и снова окликнул Хальвдана, который за время его молчания уже успел отвлечься, хоть и не переставал следить за ним краем глаза.
— Эй, Хальвдан. Ты Младу не видел?
Верег поморщился, подливая себе в чарку ещё мёда.
— Я ей не нянька. С чего бы мне знать, где она шатается? Может, спит уже. Думается мне, она не жалует пиры, — он обвёл рукой чертог.
И то верно, Млада не была похожа на ту, кто любит, когда вокруг неё много народа. В дружине она всегда держалась особняком, подпускала к себе только Медведя, которому, как говорили, время от времени всё же доставалось, если тот слишком ей докучал. Не удивительно, если она просто ушла спать. Но мало ли…
— Виген, — позвал Кирилл начальника стражи. Тот с готовностью вскинул голову. — Скажи страже, чтобы следили за воротами лучше. Никто не должен сегодня выходить из детинца без твоего ведома.
Он поговорит с Младой и тем мальчишкой-вельдом с утра. А сейчас не мешало бы хоть немного отвлечься ото всех забот прошедшего дня, если только Хальвдану снова не захочется полезть на рожон. Но верег, кажется, и сам оставил надежду довести начатый разговор до конца. Он уже вовсю налегал на принесённого только что осетра, запечённого на углях, приправляя его изрядной долей медовухи.
