он должен пройти этот путь в одиночестве, самостоятельно, как все, кто рождается на свет. Нужно идти по свету своими ногами, смотреть на всё своими глазами, нюхать всё своим носом, самому стелить свою постель и обжигать свои собственные пальцы, если уж придётся. А ещё она рассказала ему, что мир – прекрасное и удивительное место, под водой же находится лишь его часть. И что мир чудесен для тех, кто храбр, честен, благороден и трудолюбив. И ещё она сказала ему, чтобы он ничего не боялся, ведь он уже многому научился и умеет отличать Добро от Зла. В конце концов она так утешила Тома, что он готов был отправиться в путь хоть сейчас.
– Вот только бы разок увидать Элли!
– А зачем?
– А вдруг она меня не простила?
И тотчас перед ним явилась Элли, улыбаясь так нежно, что ясно было – её обида давно прошла. Том расцеловал бы её, да снова постеснялся.
– Элли, я иду, я иду, Элли, даже если мне придётся идти на край света! Правда, мне совсем не хочется идти, и это самая настоящая правда.
– Ничего, негодник, тебе там понравится! – сказала фея. – Ты и сам это знаешь в глубине души. Посмотри-ка, что бывает с теми, кто делает лишь то, что им нравится.
Тут она извлекла из какой-то расщелины большой альбом с фотографиями (надо тебе сказать, что все её вещи совсем не боялись воды).
На первом фото они увидели таких Ленивцев, живших в стране Наготове у подножия горы Безделья, поросшей Ерундой.
Вместо домов у них были пещеры из мягкого туфа, они нежились на солнышке и купались в тёплых ручейках; там было так тепло, что джентльмены разгуливали по улице в шляпах и подтяжках, а дамы собирали пух, чтобы сделать из него платья на зиму – летом-то им и вовсе ничего не требовалось.
Временами они садились под деревья с разинутыми ртами и ждали, пока фрукты сами упадут им в рот. Врагов у них не было, не было и оружия. Всё там было готовое, лишь руку протяни, и то им бывало лень. Старая суровая фея Нужда никогда не посещала их, и им совсем не приходилось пользоваться мозгами.
Ну и так далее. Беззаботная же у них жизнь!
– Весело живут, – сказал и Том.
– Ты считаешь? – отвечала фея. – А видишь вон там, вдалеке, остроконечную гору? Видишь, как из неё валит дым?
– Да.
– Видишь, сколько пепла и золы вокруг?
– Да.
– Что ж, посмотри, что случилось через пятьсот лет.
Гора взорвалась, как бочонок с порохом, и из неё повалил пар, а потом и жидкость, как из выкипающего чайника! И треть населения взлетела на воздух, треть была засыпана пеплом, так что лишь треть осталась в живых.
– Вот что бывает с теми, кто живёт возле горящей горы и не принимает мер предосторожности! – сказала фея.
– Почему же вы их не предупредили? – спросила Элли.
– Я предупреждала их, как могла: пускала дым из горы, ведь где дым, там и огонь. Я разбрасывала вокруг раскалённые камни и посыпала всё пеплом. Но если уж люди не желают видеть правду, их ничем не заставишь, милые мои. Вот они и придумали, будто бы дым идёт изо рта великана, живущего в горе (уж я им такого не рассказывала), а камни будто бы оставались от костров каких-то гномов, ну и тому подобную чепуху. В таком случае учить можно только розгой. – И она повернула страницу в альбоме, чтобы показать, что же случилось ещё через пятьсот лет. И что же? Оставшиеся в живых Ленивцы даже не подумали что-либо менять в своей жизни; хуже того, они и не подумали переезжать: если гора один раз взорвалась, говорили они, то уж второй-то раз такого быть не может. А тебе не кажется, что бывает как раз наоборот?
Их осталось совсем мало, но они лишь повторяли: чем меньше, тем сытнее! Правда, еды им доставалось не так уж и много, деревья погибли при извержении вулкана, и люди питались корешками да земляными орехами. Находились среди них такие, кто поговаривал о необходимости возделывать землю; были и такие, кто предлагал перебраться в другие места. Некоторые вспоминали старинные предания, где рассказывалось об их родине – стране Трудолюбия. Но делать-то они ничего не желали!
И вот фея повернула ещё страницу, ещё пятьсот лет, и что же? Немногие Ленивцы стали жить на деревьях, а под деревьями бродили львы!
– Ой, их почти совсем не осталось! – воскликнула Элли.
– Да, ведь для того, чтобы влезть на дерево, нужны сила и воля, а у них мало кто обладал такими качествами, – сказала фея.
– Но они стали совсем другими – крупные, широкоплечие и совсем не похожи на людей! – удивился Том.
– Да, они стали совсем другими, женщины теперь выходят замуж лишь за самых сильных, вот и дети стали сильнее.
И она перевернула страницу – ещё пятьсот лет. Да, людей стало ещё меньше, но были они сильнее и свирепее. У них странным образом изменилась форма стопы: они цеплялись за ветви большими пальцами ног и рук. Дети удивились и спросили фею, в чём тут дело.
– Да в том, что им пришлось трудиться руками и ногами, иначе они бы не выжили. Впрочем, они сжили со света остальных, тех, кто был послабее.
– Ой, какой волосатый! – воскликнула Элли.
– Да, он станет вождём племени, – объяснила фея.
И она повернула страницу. Да, у волосатого вождя было много волосатых детей и ещё больше мохнатых внуков. А все женщины племени хотели быть жёнами волосатых и сильных мужчин, климат ведь стал сырым, и выжить могли только самые волосатые. Все, кто не обзавёлся шерстью, чихали, кашляли, болели и умирали.
Ещё пятьсот лет… их ещё меньше.
– Смотрите-ка, один из них выкапывает корешки из земли, и он разучился ходить прямо! – сказала Элли.
Да, изменилась не только форма стопы, но и спина.
– Да они же стали обезьянами! – вскричал Том.
– Увы, да, – отвечала фея. – Они так поглупели, что разучились даже думать. Да и говорить они почти не умеют. Каждое поколение детей забывало по нескольку слов, а новые придумать не умело, вот и весь язык постепенно исчез. Кроме того, они стали такими свирепыми, такими грубыми и подозрительными, что не доверяют друг другу, забиваются в
