долгое странствие. Повелели и навести справки, и составить полный перечень отшельников тех земель, каковые, будучи поглощены своими душами, не располагали досугом, чтобы следовать определённому занятию или ремеслу, а также иных смиренных бедняков того края. Его святое сердце задалось целью каждый год посылать туда просвещённого придворного, дабы обеспечить нуждающихся — а также всех бедняков иных климатов — пропитанием со стола щедрости Шахиншаха. В сей благостный караван входили различные люди, и в особенности те, кто был связан с родом созерцания и просветления, а также соединённые с [рациональными] доказательствами и [внешними] явлениями (шахуд). Никогда прежде столько ищущих не являлось из Индии в те края.
Саадат Яр Кока25, Шах Ходжа, Малик Махмуд, Кази Имад-ал-мулк, Маулана Абд-ар-Рахман Ваиз26 (проповедник), Мулла Абд -ал-лах Вафадар, Ходжа Ашраф, Ходжа Хусейн Али Фархари, Маулана Фазли Наушад, Шах Мирза, Джамал-хан Би-луч входили в число паломников. IB своей неизреченной милости
193
Его Величество повелел, чтобы отправленные в Гоганду и Идар военачальники примкнули к ним. Длинный караван двинулся через перевал Халди и вместе с победоносным войском направился в Гоганду. Они миновали ущелья и горы и достигли Панвары. Там Кутб-ад-дин-хан и раджа Бхагван Дас вместе с воинами, избранными, чтобы сокрушить рану, повернули и направились в Гоганду. Когда они достигли родных краёв злосчастного, тот спустился в яму уничижения и набросил на голову плащ сокрытия. Войска, отправленные в Идар, сопровождали паломников переход за переходом и прибыли туда в день амардад, 7 абана, Божественного месяца. Спе
сивцы этого края ушли в горные ущелья, однако некоторые радж-путы засели в храмах и домах, решив принять смерть. Несколько героев, а именно Хира Бхан, Умр-хан Афган27 и Хасан Бахадур, пошли в атаку, пытаясь выбить их. Злополучные обнажили мечи, [взяли на] изготовку копья и вышли на арену самопожертвования. Немало царских солдат отступило, однако названные [воители] донесли жемчужину стойкости до базара величия и бились доблестно. Умр -хан и Хасан Бахадур испили последний живительный глоток и отправились в рай отдохновения. Строптивые и невежественные низвергались прямиком в бездну уничтожения, и город с неисчислимой добычей попал в руки царских слуг, и они начали наводить порядок и учреждать правосудие. Оттуда караван паломников, сопровождаемый Тимуром Бадахши и некоторыми военачальниками, последовал в Гуджарат. Ввиду того что время года не способствовало мореплаванию, караван остался в Ахмадабаде.
Тем временем дальновидный принц вознёс Ходжа Шах Мансур Ширази, адепта тайн счетоводства, на высокий пост визиря. Незадолго перед этим того назначили одним из верховных чиновников28 отдела парфюмерии, однако, будучи [слишком] сообразительным и усердным (джош-и-рашд), он вступил в пререкания с Музаффар-ханом, и его отстранили. После ряда неудач примкнул к Муним-хану, и когда прибыл к высокому порогу в связи с делами Бенгалии, его таланты заметили. После кончины Муним-хана раджа Тодар Мал из-за подозрений в денежных делах взял его под стражу и заковал в цепи. Движимый уважением к заслугам, Его Величест-
во издал приказ, призывающий того ко Двору. В сие время, ставшее порой улыбки весны верховной власти, Шах Мансур украсил чело своей удачи, преклонив колени на святом пороге, и без рекомендаций придворных, каковая помощь необходима большинству, и без опыта которой, по мнению знатоков, является основанием для возвышения слуг, вес и влияние Ходжи возросли. Хотя глубокие: дарования и обширные познания Его Величества не зависят1 от помощи министра, и блеск мудрости сего неповторимого [создания] Творения приводит обыкновенных слуг Султаната к теснинам бездеятельности, благодаря силе своего разума и отказу от лицезрения собственной, Богом данной красоты, он находится в постоянном поиске достойного человека (сара-и-адам) и словами и поступками постоянно изъявляет желание обрести такого — избранного — мужа и возлагает на него обязанность стать второй душой и третьим глазом (себя). Однако очевидно, что несравненный Господь желает, чтоб священная особа Шахиншаха выступила из одиночества и уединения, а ограничительные законы смертных, созданные, чтобы стать всемирными уложениями, издавались бы теми, кого он вознёс, а мироозаряющая краса земного владыки отпечаталась в сердцах [людей] малых и великих. [Но] если столь мудрый муж глубоких способностей, избранник несравненного Двора, которого ищет Его Величество, и был бы найден, многие недальновидные из мира внешности прониклись бы вредной мыслью, будто великие законы рождены мудростью того мужа! Хотя, по мнению мудрецов эпохи, Божьему избраннику визирь не надобен, однако, поскольку Его Величество созерцает связь меж явлениями духовными и земными и печётся как о тех, так и о других, он в день гош, 14 абана, Божественного месяца, назначил Ходжу на сей высокий пост. Пусть тот и не владел долей в науках современности, однако совершенством речей и поступков стоял во главе наиболее значительных мужей эпохи и, помимо этих качеств, обладал немалыми способностями.
194
Когда он [Шахиншах] разбил лагерь в городе Мохи, прибыли Шихаб-ад-дин Ахмад-хан, Шах Фахр-ад-дин Мешхеди, Шах Будаг-хан, Мутталиб -хан и военачальники провинции Мальва и изъявили почтение. Каждого облагодетельствовали в соответствии с мерой его преданности. На протяжении нескольких дней падишах служил украшением того местечка, а положение его обитателей проверялось соответствующим образом. Бахадуры, а именно: Гази -хан Бадахши, Шариф -хан Атка, Муджахид-хан и Сабхан Кули тюрк, были оставлены в Мохи, а Абд-ар-Рахман, сын Муйид бека, и АбдаР -Рахман, сын Джалал-ад-дин бека, вместе с иными оставлены в Мадарийя. Подобным же образом направили отважных воителей и в другие места, дабы кара настигла того гнусного зачинщика розни (рана Партаб), где бы он ни выбрался из теснин позора. Когда священный разум уладил дела в тех краях, в день михр, 16 азара, Божественного месяца, он проследовал в Мальву по пути через Бансвалу (Бансвару). Им владело единственное желание — благостью своего прихода утвердить в тех землях справедливость, дабы народ обрёл счастье и процветание под сенью его милосердия.
195 Событием [для придворных] стал выговор, полученный Кутб-
ад-дин-ханом и раджой Бхагван Дасом. Вот краткий рассказ. Предводители армии удачи достигли убежища раны. Не обнаружив ни следа этого мятежника, они, когда узнали о приближении царских знамён, не стали дожидаться приказа и немедленно прибыли ко Двору. Поскольку исполнение повелений Султаната возложено в первую очередь на верховных военачальников и лишь затем — на нижестоящих слуг, их не допустили к счастью изъявления почтения, [выразив недовольство подобным поведением] [дерзкие] получили выговор. Когда они явили знаки раскаяния (букв, «когда письмена покаяния показались на линии их лбов, и чтецы таких знаков их узрели») и покаялись в своём проступке, им дозволили явиться.
Когда величественная процессия проходила через Удайпур, из
