— Перевоплотись, пока они не увидели, что ты стал цельным, Лор.
Мой отец стоит на пляже чуть дальше. Но его уставшие глаза прикованы не к тёмной точке, приближающейся с востока, а к кромке воды рядом с пляжем, где, как я понимаю, лежит моя мать.
— Унеси отсюда мою дочь. Они, вероятно, знают, что она сбежала из тюрьмы Данте, и я не хочу, чтобы даже их взгляды коснулись её.
Не успевает он закончить фразу, как Лор перевоплощается в птицу, сгибает ноги и расправляет крылья. Не тратя ни минуты, я забираюсь ему на спину. Мы оказываемся в воздухе раньше всех остальных. То есть, не считая тех, кто и так уже там был, но те парят над лесом.
«Я попросил их подождать, потому что если они полетят рядом со мной, птичка, фейри поймут, что я вернулся».
Потому что он крупнее остальных.
Пока мы летим на запад в сторону Небесного королевства, я бросаю взгляд на Шаббе. Подумать только, это королевство такое же огромное, как Люс, но кажется микроскопическим. Не могу дождаться, когда магический барьер исчезнет, и я смогу исследовать страну розовых пляжей и магической крови. Место, где родился наш своенравный Котёл.
Мысли о Священном Котле заставляют меня отвлечься от Шаббе и вспомнить о Данте. Он станет моим последним испытанием.
По крайней мере, я так думаю.
ГЛАВА 60
«Behach Éan, мы на месте».
«Хм-м… Где?»
«Дома, любовь моя. Мы дома».
Я резко выпрямляюсь. И когда моё тело начинает заваливаться вбок, Лор приподнимает свои распростёртые крылья ещё выше и накреняется.
«О, боги, я спала?»
Увидев, что небо испещрено розовыми и фиолетовыми полосами, я предполагаю, что спала довольно долго.
«Пять часов».
«Пять? Мы добрались до пляжа Ракокки за два часа».
«Тебе был необходим сон. И мы никуда не спешили».
«И тебе… Тебе тоже!»
«У меня будет полно времени, чтобы выспаться».
Я смотрю на бледные очертания луны на фоне неба, окрашенного в пастельные тона.
«Во-первых, разве я когда-нибудь тебя ронял?»
«Нет, но несчастные случаи…»
«Случаются с теми, кто едет верхом на невнимательных скакунах. К тому же твой отец летел под нами всё это время. Ты могла бы подумать, что он мне доверяет, но, похоже, семьсот лет дружбы не делают меня достойным его дочери».
Я никогда не думала, что блаженство может вызывать боль, но яростная привязанность моего отца и упрямая любовь моей пары больно сжимают мне сердце. Как же мне повезло!
Я погружаю руки в перья Лора у него на шее и провожу большими пальцами по его крепким плечам. Боги, он наверняка очень устал.
Он не вибрирует, но его кости и мышцы начинают низко гудеть.
«Осторожнее, птичка, а не то я могу улететь с тобой куда-нибудь».
Услышав его угрозу, я улыбаюсь.
«Когда-нибудь я увезу тебя далеко-далеко. Туда, где будем только мы вдвоём».
Я ничего бы так не хотела, как расслабиться где-нибудь с Лором, но он король разделённого королевства, которое нужно будет реорганизовать, а законы пересмотреть. Огромному количеству людей придётся найти новый баланс в этом мире. Да, он сможет делегировать часть задач своему «Кругу», но даже самые достойные вороны не смогут заменить лидера, которого он представляет.
Он устремляется в сторону гигантского люка «Таверны-Базара» и опускает нас внутрь. У меня перехватывает дыхание при виде свечей, роняющих воск на столы и освещающих мягким светом большое количество еды и цветов.
«Кажется, весть об успешном завершении нашей миссии опередила нас».
«Похоже, мои вороны ужасные сплетники…»
Я улыбаюсь, и моя улыбка становится ещё шире, когда я замечаю маму Лоркана под руку с Фибусом. Их головы повернуты в нашу сторону, и под угольным макияжем я замечаю их радостные лица. Да, Их лица. Даже Фибус нанёс на себя сегодня раскрас воронов.
Я окидываю взглядом остальную толпу, и замечаю Сибиллу, прислонившуюся к своему светловолосому парню, который погружён в разговор с Габриэлем. Они, вероятно, решают, в каком месте им стоит взорвать туннели в следующий раз.
Глаза всех троих подведены чёрным. Лишь Юстус, который стоит рядом с Бронвен, и разговаривает с ней на пониженных тонах, не раскрасил своё лицо углём. Интересно, почему? Потому что не чувствует, что заслужил этот раскрас, или никто не предложил Юстусу раскрасить его лицо?
Мы приземляемся самыми последними. Мой отец, Имоген и остальные вороны, которые сопровождали нас до Филиасерпенс, уже стоят среди своих соратников с кружками в руках. Как только мои ноги касаются земли, Лор перевоплощается.
Эйрин издаёт низкий всхлип и бросается к своему сыну. Когда она добегает до него, она обхватывает его лицо руками и прижимает его лоб к своему. Она бормочет какие-то слова на языке воронов, которые я не могу разобрать. Но я понимаю, что они наполнены любовью и облегчением. И я еще больше в этом убеждаюсь, когда замечаю слёзы, которые начинают разрезать её чёрные полосы.
Она наклоняет голову сына ещё ниже и целует его между бровями, а затем подходит ко мне, обхватывает руками моё лицо и прижимается лбом к моему лбу. Моё сердце снова переполняет огромная порция блаженства из-за того, что она считает меня достойной своего сына. Да, я его пара, но это лишь повод быть со мной приветливой. Это не делает меня достойной её восхищения.
— Tapath, Фэллон.
Поблагодарив меня на языке воронов, она благодарит меня по-люсински.
— Граци, мо инон.
Моя нижняя губа начинает дрожать, когда она называет меня «дочкой». Никогда бы не подумала, что меня, девушку, которую почти никто не любил, когда-нибудь полюбит такое количество человек.
Чья-то рука обхватывает меня за талию и устраивается у меня на бедре, но не для того, чтобы меня оттащить, а для того, чтобы удержать меня на месте.
— Mádhi, не могла бы ты оказать нам честь и нарисовать перо на щеке моей пары?
Вокруг нас раздаются тихие разговоры, которые заглушает чей-то возглас. Я улыбаюсь и смотрю себе за спину на Фибуса, который стоит с краю и шепотом произносит имя Сибиллы, переминаясь с ноги на ногу в своих замшевых мокасинах, точно ребёнок во время Йоля.
Услышав его, она пятится назад.
— Что?
— Фэллон нарисуют перо, — громко шепчет он.
Она устремляет на меня взгляд своих серых глаз. В них столько гордости, что я закусываю губу, так как не чувствую, что мой поступок это повод для гордости. Это без всяких сомнений серьёзный шаг, но это также моё право по рождению.
— Я принесу инструмент и чернила, — говорит Эйрин взволнованным голосом.
После того, как она удаляется за своими принадлежностями, Фибус и Сибилла подходят ко мне и, наскоро меня обняв, встают по обе стороны от меня точно гордые родители, а множество оборотней выступают вперёд, чтобы выразить свою радость и благодарность за то, что их король вновь сделался цельным.
— Несмотря на то, что этот купальный костюм выгодно отличается от твоего коричневого гардероба, — тихо бормочет Фибус, — услышав о твоём возвращении, мы с Сиб принесли тебе кое-что, во что ты могла бы переодеться.
— Вы принесли мне кое-что?
— Да. Мы положили одежду в комнате Рида, так как Рид… ну, ты знаешь, — он пожимает плечами, — отсутствует.
Сибилла захватывает прядь моих волос, затвердевшую от соли, и осматривает её, сморщив нос.
— Надеюсь, Рид не из тех, кому достаточно одного куска мыла на все случаи жизни.
— Но если это так, то мы стащим кружку масла на кухне.
Я касаюсь своих волос.
— Всё настолько плохо?
Фибус кивает.
— Ты напоминаешь огородное пугало с дредами, только ещё хуже.
Супер.
Сиб отходит в сторону, пропуская Лора. Он кладёт ладонь мне на поясницу и бормочет:
