Кто был посредником, неизвестно. Как и всё в жизни Михаила Лермонтова, тень тайны висит над всем. То ли фрейлина императрицы С. Н. Карамзина, толи бывшая фрейлина А. О. Смирнова-Россет. Мог передать поэму и поэт В. Е. Жуковский, который был в то время воспитателем наследника и читал лекции старшим дочерям императора. Императорская семья в большой восторг от поэмы не пришла или, по крайней мере, постеснялась выразить свою любовь к демоническим образам. Возвращали поэту "Демона" со словами, выражающими мнение императорской фамилии: "Поэма — слов нет, хороша, но сюжет ее не особенно приятен. Отчего Лермонтов не пишет в стиле "Бородина" или "Песни про царя Ивана Васильевича…"". Думаю, это мнение отнюдь не женской половины семьи. Чисто мужское мнение, и даже политическое мнение. Вряд ли великие княжны увлекались битвами или поединками. Видно, что и сам император ознакомился с "Демоном".
Интересно, что и торопиться с публикацией поэмы Лермонтов не стал, мол, пусть полежит — сказал он, уезжая на Кавказ. Значит, думал работать над поэмой и дальше. Значит, по-прежнему стремился к небу, к звездным пространствам. Не случайно же в позднем варианте "Демона" появляются такие небесные стихи:
На воздушном океане,Без руля и без ветрил,Тихо плавают в туманеХоры стройные светил;Средь полей необозримыхВ небе ходят без следаОблаков неуловимыхВолокнистые стада.
За период с 1838 по 1841 год поэма стала известна не менее, чем в свое время пущенное по рукам стихотворение "Смерть Поэта". Вот уж кто был родоначальником нашего самиздата, так это Михаил Лермонтов. Он запускал в придворные и литературные круги текст поэмы "Демон" осознанно и продуманно. "Демон" уже окончательно сделал Лермонтова первым поэтом России, рядом даже некого было поставить. Федор Тютчев еще занимался своей дипломатической работой, не спешил проявлять себя в литературе, Пушкин и Грибоедов погибли, все остальные поэты были совсем другого уровня.
Находясь под впечатлением "Демона", Белинский писал В. П. Боткину в марте 1842 года о творчестве Лермонтова: "…содержание, добытое со дна глубочайшей и могущественнейшей натуры, исполинский взмах, демонский полет — с небом гордая вражда, — всё это заставляет думать, что мы лишились в Лермонтове поэта, который по содержанию шагнул бы дальше Пушкина". В связи с "Маскарадом", "Боярином Оршей" и "Демоном" Белинский говорил: "… это — сатанинская улыбка на жизнь, искривляющая младенческие еще уста, это — "с небом гордая вражда", это — презрение рока и предчувствие его неизбежности. Всё это детски, но страшно сильно и взмашисто. Львиная натура! Страшный и могучий дух! Знаешь ли, с чего мне вздумалось разглагольствовать о Лермонтове? Я только вчера кончил переписывать его "Демона", с двух списков, с большими разницами, — и еще более в них это детское, незрелое и колоссальное создание… "Демон" сделался фактом моей жизни, я твержу его другим, твержу себе, в нем для меня — миры истин, чувств, красот".
Готовя к публикации свой вариант "Демона", естественно вольнолюбивый бунтарский критик Виссарион Белинский убрал все придворные сглаженности и соединил все лермонтовские бунтарские варианты поэмы. Его Демон — это символ свободы, независимости и познания, борющийся с несовершенством Божьего мира. Ведь поэт убрал в придворном варианте даже его любимую строчку: "Иль с небом гордая вражда…" Демон и Тамару увлек в свою борьбу с небом, заставил ее засомневаться в Боге. И поэтому, в отличие от придворного варианта, где ангел объявляет, что Тамара "ценой жестокой искупила / Она сомнения свои", в лопухинском варианте 1838 года ангел просто спускался на ее могилу, и "за душу грешницы младой / Творцу молился он…". Победа оставалась за Демоном.
Белинский назвал Демона "демоном движения, вечного обновления, вечного возрождения". "Он тем и страшен, тем и могущ, что едва родит в вас сомнение в том, что доселе считали вы непреложною истиной, как уже кажет вам издалека идеал новой истины".
Сам Боткин, уже как бы отвечая своему другу Белинскому, продолжал: "Какое хладнокровное, спокойное презрение всяческой патриархальности, авторитетных, привычных условий, обратившихся в рутину… Дух анализа, сомнения и отрицания, составляющих теперь характер современного движения, есть не что иное, как тот диавол, демон… Лермонтов смело взглянул ему прямо в глаза, сдружился с ним и сделал его царем своей фантазии, которая, как древний понтийский царь, питалась ядами".
Уже в наши дни писатель Дмитрий Быков высказался так: "Другому аутичному, замкнутому и начитанному ребенку, вечному одиночке, явился демон — летающее существо образца 1833 года. Симптоматично, однако, что и Демон, и Карлсон, и Лермонтов, и Печорин — существа одной породы: они демонически разрушают все, к чему прикасаются, и делают это не по своей злой воле, а потому, что не вписываются в социум". Вспомним: Демон, дух изгнанья, чувствует себя бесконечно одиноким — как и Карлсон. Тут Быков прав, с самого детства одинокому ребенку не хватало своего небесного покровителя, вместо Карлсона Михаил Лермонтов нашел своего Демона и уже до конца жизни боролся с ним, вместе с ним.
Фрагменты из поэмы "Демон" впервые были опубликованы лишь в годовщину гибели поэта в его любимом журнале "Отечественные записки". Целиком цензура не пустила. Чересчур много ереси…
Долгое время литературоведы считали, что последняя, восьмая версия "Демона" относится к 1841 году, выходили целые книги и исследования на эту тему. Но когда были опубликованы документы из царских архивов и мы узнали, что императрица прочитала поэму не в 1841 году, а на два года раньше, с придворной редакцией поэмы всё стало ясно. Дело другое, что и после возвращения поэмы Михаилу Лермонтову, вплоть до своего отъезда на Кавказ в последний раз, он вполне мог продолжать работу над текстом дорогого ему творения.
Образ Демона — самый многогранный и разноликий образ в творчестве поэта. Это не дьявол, не Сатана, но и не какой-то мелкий бесенок. Он могуществен и мстителен, восстает против сложившегося миропорядка, и в то же время он тоскует и по любви, и по идеалу. Для небесного создания он чересчур человечен. Он чересчур привязан к самому автору.
Честно говоря, я не думаю, что так называемый придворный список поэмы принес Лермонтову пользу. Да, именно по этому списку А. И. Философовым в 1856 году в Карлсруэ была напечатана в типографии Гаспера мизерным тиражом в 28 экземпляров поэма "Демон". И значит, сохранилась для вечности. Через год, в 1857 году тот же Философов выпустил второе издание "Демона", уже соединив придворный список с лопухинским, введя диалог Демона и Тамары. В России поэма появилась только в 1873 году, 35 лет спустя после того, как Лермонтов поставил в ней последнюю точку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
