'Блин!'
Витька ошарашено покрутил головой. Мало того, что Аун свободно ориентировался в терминах и названиях из другого мира, так он ещё и успел прошерстить пленных на предмет их профессиональных навыков.
'Когда ж он всё успел?'
В принципе, действия Ауна были понятны. Используя мозги землян, руки своих рабочих, мечи своих солдат и железо с затонувшего самолёта, он вполне мог рассчитывать на то, что далёкий форпост Империи, объявивший о своей независимости, выживет и сможет развиться в нечто большее, чем захудалый порт у чёрта на куличках.
Дядюшка Билли, переведя последнюю фразу, расплылся в довольной улыбке. Будущее было ясно и безоблачно.
Аун хлопнул ладонью и переводчик, поперхнувшись, вновь стал серьёзным.
— А ты, Виктор Сергеевич…
'А. Хре. Неть!'
— … запомни…
ГОСПОДИН Тан наклонился и посмотрел на прижухшего двухметрового землянина сверху вниз.
— … я смотрел на тебя и я слушал тебя. Как и что ты говоришь. Ты настоящий воин Виктор. И я никогда не буду задавать тебе вопросы о медальоне и не буду у тебя его требовать. Ваш мир меня… пугает. И я не хочу этого мира здесь, но… я хочу быть уверен в том, что…
Полковник наклонился так близко, что Витька чувствовал горячее дыхание бирманца на своём лице.
— … что ты меня не подведёшь и не обманешь. Ты. Меня. Понял?
Егоров сложил ладони так, как это делал Кхап при их расставании и поклонился.
— Да, господин.
'А я, значит, твоя последняя страховка, Ваше Величество… ну-ну…'
Витька, согнувшись в три погибели, внимательно рассматривал плетение циновки, на которой он сидел.
'Ну-ну…'
Наутро в посёлке началась кутерьма. Явившиеся в полной боевой выкладке солдаты выволокли на пустырь перед восстановленной столовой всех без исключения землян, включая 'лежачих' больных. Выстроив пленных в некое подобие строя, полковник произнёс короткую зажигательную речь, выслушанную землянами с показным вниманием.
Слухи о том, что им предстоит далёкий путь на юг, в более прохладные и приветливые места, дошли до всех. Правда в одном люди не сошлись — в каком качестве они туда поедут. Большинство оптимистично потирало руки и уверяло скептиков из меньшинства, что такие оте жаксы адамдар, среди этих папуасов будут цениться на вес золота. Скептики напоминали о плётках, порке и деревянных бирках, висевших на шеях землян. Десяток человек, которые по своим профессиональным навыкам подошли бирманцам и с которыми Аун Тан говорил лично, на этот счёт помалкивали, не желая получить плетей за длинный язык и все, все ждали, что скажет Егоров.
Витька молчал, как рыба.
Вопреки всеобщему ожиданию перевода речи не последовало, зато солдаты как с цепи сорвались. Орудуя боевыми плетями и древками копий, они живо разогнали толпу на несколько орущих благим матом компаний. Причём делали они это не наобум а по команде сержантов, которые стоя со списками в руках, просто называли номера, вырезанные на личных бирках пленных.
— Витя!
Катя взвизгнула и, прижав к себе Антошку, зажмурилась от страха. Мимо нёсся квадратный десятник размахивая дубинкой.
— Спокойно, Катя, спокойно.
Егоров, на всякий случай задвинул Катерину с ребёнком за спину. В принципе он был уверен в том, что его не тронут, но сердце всё равно предательски ёкнуло. Так и получилось — Витька, Катя и Антон оказались единственными людьми, которые не попали ни в одну из компаний. Самым поганым было то, что одна из групп была целиком собрана из вопящих от страха детей и подростков. Их родители, раскиданные по другим командам, орали как резанные, не обращая внимания на сыплющиеся удары бичей.
— Молчать!
Сначала на манмарском взревел полковник.
— Молчать!
На английском подхватил дед. Витька зажмурился, сделал шаг вперёд и во всю силу своих лёгких тоже самое проорал по-русски.
— Мооооолчаааать!
Аун одобрительно похлопал Виктора по спине, собственноручно содрал с шеи Егорова рабскую бирку и, глядя на притихших людей, коротко описал их будущее.
Одинокие женщины, не беременные, не старые и не слишком юные — остаются здесь, на острове. Они будут жить в специально возведённом доме и работать посменно в солдатском борделе, одновременно присматривая за детьми, которые также останутся в посёлке.
— Дети работать не будут. Их будут кормить. О них будут заботиться!
Витька переводил речь Билла на русский, старательно избегая обращённых на него испепеляющих взглядов. Олег, Йилмаз, Сенсей, Макс, Дима-кореец и все остальные, с кем он бился плечом к плечу, кого водил в атаку на дикарей, смотрели на него, как…
'Полицай… полицай…'
Егоров скосил глаза. Катя, с посеревшим лицом, стояла рядом ни жива ни мертва.
'Прости, так надо…'
— Дети. В безопасности!
Кроме пятнадцати несчастных вдов, которым была уготована незавидная участь по обслуживанию солдатских потребностей и трёх десятков детей, всех остальных поделили по семейным парам. В одну группу бирманцы определили те пары, в которых оба члена семьи были способны работать. Эти люди должны были отправиться к затонувшему самолёту и с помощью солдат достать со дна моря железную машину.
Третья и самая многочисленная группа долечивающихся людей остаётся в посёлке и 'через не могу' занимается добычей пропитания.
Всё
Витька пролаял речь, резко, на пятках, развернулся и потащил безвольную Катю и упиравшегося Антона под свой навес.
— Тссс… тихо. Молчи и слушай.
Витя шептал на ухо Катюше, одним глазом зорко следя за тем, чтобы зарёванный мальчишка не сбежал вслед за отцом, которого угнали к морю.
— Я сделаю всё, чтобы с тобой и с ним ничего не случилось…
— Не такой ценой!
— Тссс! Молчи! Просто верь мне. Я знаю, что делаю и знаю, что нужно сделать… Ты. Меня. Поняла?
Витька иронично повторил слова полковника, улыбнулся краешком рта и подмигнул. Зелёные глазищи недоверчиво распахнулись, а на щёки вернулся румянец.
— Ты…
— Мгм…
— А…
— Тсссс… веди себя… ээээ… естественно, милая. Можешь мне скандал устроить, чтобы все видели или…
Бац!
От звонкой пощёчины в голове зазвенело.
— Егоров! — В зелёных глазах плескался гнев и невероятное облегчение. — Да как же ты мог?! Ссссскотина!
Глава 9
— Докладывай.
— Да, господин. Я приставил к нему двух лучших своих людей.
— Он не должен знать, что за ним следят. Ты понял?
— Да, господин. — Старший десятник низко поклонился и, помявшись, неуверенно добавил. — Осмелюсь спросить, Великий, почему мы просто…
— Хм.
Аун самодовольно улыбнулся. Конечно, любого другого за столь наглый вопрос он бы просто приказал запороть плетьми, но, во-первых, со старшиной он служил уже тридцать лет, а во-вторых…
'Великий…'
Так могли именоваться лишь особы королевской крови.
— Я отвечу на твой вопрос. В первый и в последний раз.
— Да, Великий.
Казалось, спина старшего десятника сейчас затрещит.
— Я не хочу рисковать. При себе он медальон не держит. Женщина, с которой он живёт — не его жена. Мальчик — не его сын. Твой осведомитель докладывал, что отношения у них не ладятся и надавить на него через них, у нас не получится. Друзей у него здесь не осталось. Уже два месяца он ни с кем не общается.
Старшина поднял голову и красноречиво показал глазами на нож.
Аун поморщился.
— А если он не скажет? Такое случается. Редко, но случается.
Полковник задумался, но затем отрицательно покачал головой.
— Нет. Рисковать не будем. Срок подходит. Насколько я разбираюсь в людях, он обязательно попробует сбежать. Подождём.
В то, что полковник ему полностью доверяет, Егоров не верил совсем. Громадная практика игры в покер и бессчётное количество часов, проведённое на переговорах с клиентами, позволили Виктору сыграть свою роль верного, но гордого вассала почти идеально. Интуиция у Витьки выла тревожной сиреной — бирманец не купился.
За всё время, прошедшее после памятного разговора с полковником и публичного предательства, он так и не смог засечь за собой слежку. Земляне комфортную палатку с шезлонгами и раскладным столиком обходили по широкой дуге, а бирманцы на Витьку вообще внимания не обращали. В принципе, это Витю устраивало, позволяя ему проводить с Катей больше времени наедине, но… но, но, но…
