безапелляционно ставя собеседника на уровень песка под ногами.
Дима: — О, так она меня не узнала? Ну да, я же в таком виде меж шатров не бегал. А может, она за мной из своего укрытия даже не подглядывала? Скорее всего. Даже наверняка. С чего это ей, такой мужененавистнице подглядывать за всякими ничтожествами.
Пока голый Глава Рода всё это проговаривал самому себе, он, естественно, молчал, оставаясь в растерянности. Молчала и женщина-статуя, ожидая ответа, но, не дождавшись, угрожающе двинулась на непонятно как здесь оказавшиеся чужеродные помои, продолжая на ходу допрос с пристрастием:
— Я тебя спрашиваю, — повысила она слегка голос, добавляя в тон угрозу, — что ты тут делаешь?
— Куп-паюсь, — заикаясь, промямлил стыдливый и с виду напуганный юноша, на всякий случай пятясь к воде.
— Стой, где стоишь, — рявкнула красавица, при этом буквально испепеляя слизняка взглядом и вскидывая руку ладонью вперёд.
— Стою, госпожа, — превращаясь в саму забитость и покорность, пролепетал Дима, почему-то ожидая, что сейчас из её руки выскочит молния или ещё какое-нибудь колдовство.
Плеваться файерболами брюнетка не стала, а подойдя вплотную, просто схватила неузнанного, тем не менее, законного мужа за ухо, да так больно, что последний жалостно заскулил и попытался перехватить руку. Но тут же получив увесистый шлепок по своей ничтожной попытке освободиться, поник, изобразив всем своим видом вяленый кабачок.
— Пощади, госпожа, я всё для тебя сделаю, что потребуешь, — взмолился овощ человеческим голосом, про себя при этом грязно и крайне нелитературно выругавшись.
Пощадила. Отпустила пылающее ухо. Отступила на шаг и осмотрела говорящую вещь с ног до головы придирчивым, оценочным взглядом прожжённого завсегдатая бутиков одежды на китайском рынке. Судя по обмякшему взгляду и появившейся Мона Лизовской улыбки, вещь ей на первый взгляд приглянулась.
— Так как, говоришь, тебя зовут? — уже мягко, с интонацией доброй барыни, откровенно заинтересовавшейся представителем противоположного пола, переспросила жгучая брюнетка, давая вторую попытку обнажённому юноше представиться.
— Ди, — стыдливо пряча член и глазки, сладострастно выдохнул молодой человек и мило улыбнулся от столь лестной для него доброты.
— Дикий, что ли? — с явно заигрывающей ноткой предположила чернявая, призывно колыхнувшись всем телом и встряхивая гривой волос, уже полностью уверенная, что на халяву поймала себе не плохое развлечение на утро или живой тренажёр для зарядки.
— Можно и так, госпожа, — масляным голоском конченого гомосека полез он без мыла в мускулистые объятия красавицы, естественно, для начала в переносном смысле.
А дальше началось откровенное безобразие. Королева оказалась наглой, бестактной и бессовестной. Дима это понял, как только Её Величество начала действовать. Ну ладно, безапелляционно потребовала показать то, что он так тщательно прячет руками. Не велик позор. Да и по скромному самомнению попаданца, там было на что посмотреть. По крайней мере, с такими размерами в мужской раздевалке фитнес-клуба, принято расхаживать, не прикрываясь полотенцем.
Но когда она запустила пятерню в его шевелюру, властно приподнимая голову и заглядывая в бегающие глазки жертвы, а второй ухватила за мошонку, сдавив её так, что он издал непроизвольны писк носом, крепко сжав губы и сведя ноги одновременно, Дима осознал, что его сейчас будут не просто иметь по назначению, а откровенно и злостно насиловать и не исключено, что с элементами садизма.
Когда она потребовала его помочь раздеться, то сдуру даже обрадовался возможности прединтимного сладостного переживания. Ручки-ножки затряслись от возбуждения. Природный индикатор с полшестого подскочил на полдень и вовсю требовал колокол, о который неистово желал побиться головкой, чтоб трезвон стоял на всю округу.
Но когда ледяная королева принудительно поставила на колени и, вцепившись в волосы, ткнула его лицом в жёсткие, как проволока лобковые заросли, в приказном порядке приказав целовать, да как следует, эйфория махом сменилась брезгливостью.
Дима: — Фу, тварь. Хоть бы помылась предварительно. Вонь от её зарослей черёмухи душистой, аж до рези в глазах!
Так как непокорный самец слишком долго думал, то лютая Феминистка не нашла ничего лучшего, как оторвать от своего божественного тела эту мразь и со всей дури врезать дикарю коленом в лоб. Отчего слизняка повело, и он рухнул мешком на песок.
Находясь в самом настоящем нокдауне и тщетно пытаясь встать хотя бы на четвереньки, что ему не удавалось, он, тем не менее, сквозь звон в ушах отчётливо слышал отсчёт рефери. Первая шальная мысль:
Дима: — Какого чёрта я делаю на ринге? Я же драться не умею!
И, наконец, на цифре шесть, бедолаге удалось примоститься на заднице. Находясь в полной прострации, потеряв резкость зрения, ничего не соображая, уставился на дурачившуюся перед ним Джей в своём новом белом купальнике. То есть в мешке с дырками.
Когда же она досчитала до девяти и, разведя руки в стороны, проорала "alles kaputt", добавив: «котёнок сдох», Дима кое-как пришёл в сознание, но ещё несколько секунд тщательно проверял, а его ли оно.
— Издеваешься, — пробурчал ученик, поглаживая отбитый лоб.
Вспомнив, наконец, на чём закончился его флирт со снежной королевой, он всё же из вредности решил выставить Суккубе претензию, напрочь запамятовав с какой могущественной сущностью имеет дело. Но мальчишеское упрямство постаралось хоть этим поднять своё реноме.
— Мало того, что не дала даже на пол карасика мокнуть, так ещё и носом натыкала, как нагадившего в тапки котейку. Опять оборвала процесс обучение на самом интересном месте, хоть и вонючем.
— Дебил, — жалобно констатировала Джей, — можно сказать, я тебе жизнь только что спасла. Да она бы тебя замордовала так, что я бы замучилась потом латать. Ты для неё грязь под ногтями. И воняешь куда противней, чем ты только что нюхал. А если бы дело дошло до макания твоего карасика, то кроме сломанных костей и содранной живьём кожи, мне бы ещё пришлось лечить стойкую импотенцию. А вот этого я уже допустить не могла. Я, конечно, тоже не высокого мнения о всех мужиках без исключения, но даже у меня есть святое место, на которое рука не поднимется оторвать и выбросить. А уж давать это делать какой-то виртуальной прошмандовке — уволь.
Головная боль была излечена Джей простым приложением руки к затылку пострадавшего, после чего он, не спрашивая разрешения, а объявив, как факт, полез купаться. Только успокоившись и полностью придя в себя, а в большей степени оттягивая время и боясь очередной взбучки, абитуриент вылез из воды в ожидании разбора ошибок и нудных философских наставлений.
Но Суккубы на пляже уже не оказалось. Вместо неё лежала аккуратная стопка его одежды с тагельмустом сверху. Притом, судя по всему, выстиранная и выглаженная, как в лучших домах Лондона.
