“Плоский рельеф”. Так называет Комелин две совсем новые вещи, сделанные специально для этого небольшого, но высокого, в два этажа, зала в М’АРСе. “Снятие с креста”. Прямоугольники, сбитые из досок, обтянутые красноватой холстиной, мешковиной, громоздятся один на другой, выстраиваются в высоту на несколько метров, и справа к этой “башне” мостится еще один. Огромный геометрический знак классической композиции. Что называется, “формально” очень сильно и красиво — пыльные тканые квадраты цвета запекшейся крови, где-то видны плохо струганные доски.
Рядом “Положение во гроб” — гигантская горизонтальная плоскость, серая дерюга со вставками из какого-то узорчатого покрывала (“У Тани Ян на даче было”, — простодушно объясняет Комелин). Справа пред этим холщовым “полем” — столб из бруса, как выход из плоскости таинственного События — или как вход в нее.
Впадаешь в некоторый ступор, угадывая размеры того Тела, которое вот сейчас снимают с этого чуть ли не восьмиметрового Креста и вот тут сейчас полагают. Чувствуешь себя свидетелем происходящего, и в то же время ты вне этой исполинской системы координат, не на тебя она рассчитана. Ты, увы, — недомерок, а мера-то, она — вот. Благоговение рождается, но какое-то изумленное. (“Он несколько занес нам песен райских…”) Может быть, в раю такой масштаб?
WWW-ОБОЗРЕНИЕ СЕРГЕЯ КОСТЫРКО
Сугубо информационное — толстые литературно-художественные журналы
в Интернете
Составление каталогов для Internet Explorer вашего компьютера — дело азартное и полезное. В прошлом обозрении я попытался собрать критиков, как бы разбредшихся в Интернете, и при помощи очень простой операции — помещения их имен и адресов в папку “Критики” “Избранного” — все они оказались рядом, и все одинаково доступны.
Такую же папку, но под названием “Журналы” я составил себе несколько лет назад, эта папка оказалась одной из самых востребованных. Содержимому ее и посвящено это обозрение.
Но прежде вопрос: а зачем?
Ситуация с литературными журналами драматична в том отношении, что новейшая русская литература по-прежнему — в журнальных публикациях. Широкая публика, покупая в магазинах книги Улицкой или Пелевина, имеет дело с тем, что отцежено именно журналами. То есть с верхушкой айсберга. Это в лучшем случае. В худшем — это ситуация, когда читающая Россия поверит стараниям популярных телеведущих (Парфенов, Троицкий и другие), утверждающих, что русская литература сегодня — это прежде всего та самая “звездная пятерка” (Толстая, Пелевин, Акунин, Сорокин, Виктор Ерофеев). То есть читателю предлагается ориентация не на собственно литературу, а на налет звездной пыльцы в звучании популярных имен (ничем другим собранные в этом списке писатели не связаны — слишком разные). Но участь шоу-звезд, особенно от литературы, печальна — талант и весомость творчества в этой сфере значат мало, новая звезда вытесняет прежнюю без следа. Как только публика подустала, скажем, от Марининой, явилась Дарья Донцова — аляповато исполненный клон Иоанны Хмелевской, — как стилист не способная соперничать не только с оригиналом, но даже с детективами Марининой. Тем не менее место последней оказалось занято. Невероятно, но даже Акунина потеснили на рынке литературные поделки г-жи Донцовой. И прежнего положения звезды Марининой уже не занять. Будет в меру покупаемая детективщица. С Донцовой, думаю, то же самое произойдет еще быстрее. Звездная пыльца — вещь очень недолговечная. Да и подиум, на который зачем-то ринулись наши писатели, коварен. А литература предполагает долгую жизнь в слове. Для этого претенденту нужно иметь кое-что в запасе. Потеряй Виктор Ерофеев по какой-либо причине доступ к телеэкранам, чем он удержится в читательской памяти? “Русской красавицей”?
Ну а собственно литература, естественно, не так громка, но необыкновенно, как выясняется, живуча. В 1996 году журнал “Октябрь” (№ 7) опубликовал дебютную повесть Павла Санаева “Похороните меня за плинтусом…” <http://magazines.russ.ru/october/1996/7/sanaev.html>, замеченную исключительно ценителями литературы. Но — именно ценителями и именно литературы. В 2003 году эта повесть вышла книгой в издательстве “МК-Периодика” в серии “Современная библиотека для чтения” (редактором серии тогда был Игорь Клех), и странно, но книга не только была раскуплена, но и, как я понимаю, потребовала многочисленных допечаток — уже несколько месяцев она прочно занимает место на полках ведущих книжных магазинов Москвы с пометкой “Лидер продаж”. Никакой раскрутки, никакой скандальной предыстории — “обыкновенный” роман о детстве, о бабушке, дедушке, о созревании подростка. То есть ничего в тексте для звездной судьбы, кроме, прошу прощения, литературы как таковой. Нет, разумеется, Санаев — автор не звездный. Он значительнее, он — писатель, написавший художественно состоятельную вещь. Феномен Санаева — казус или проявление некой закономерности? Я склоняюсь к последнему: как бы ни хоронили сегодня “чистую” литературу, она обречена быть востребованной. И я уверен, что будущее русской литературы выбраживает сейчас именно на страницах толстых литературных журналов. Издательства, которые начали свою работу на этом поле, ведут себя слишком неровно, опасливо, затевая и тут же прекращая издание серий, посвященных новейшей литературе. Поэтому — журналы! Хорошо это или плохо, вопрос другой. Но такова сегодняшняя реальность.
Конфузная ситуация для современного культурного человека, живущего в стране с такими литературными традициями, — ограничивать свой литературный кругозор фаст-фудом “Пелевин-Акунин-Мураками”. Но спросят: а как до этой вашей настоящей литературы дотянуться, где они, ваши журналы, в обычной жизни обычного читателя? Согласен, дотянуться непросто. На все журналы не подпишешься, а абсолютного лидера, то есть журнала, поставляющего читателю лучшие тексты современной литературы, среди них нет и быть не может. Художественный уровень большинства толстых журналов примерно одинаков (иначе в условиях реальной конкуренции им не выжить). Полянскую, Азольского, Уткина мы читаем сегодня в “Новом мире”; Дмитриева, Вишневецкую — в “Знамени”; Наймана и Петрушевскую — в “Октябре” и т. д. А застрявшая в моей памяти с легендарных уже времен картинка тесно стоящих на полке газетного киоска “Дружбы народов”, “Октября”, “Иностранной литературы”, “Сибирских огней” или “Севера” мне сейчас кажется миражом. На всю Москву пять или шесть торговых мест, где можно купить свежие номера журналов (можно покупать журналы в их редакциях, но хорошо, если, допустим, вы москвич и к тому же ищете публикацию в московском издании, а если нужны “Звезда” или “Урал”?). И что делать жителю Воронежа или Хабаровска, услышавшего по радио о публикации новой повести любимого писателя в тех же “Знамени” или “Дружбе народов”, если даже московские библиотеки не всегда имеют возможность подписаться на “Новый мир” или “Иностранную литературу”? (Мой коллега, читающий время от времени обзорные лекции о современной литературе студентам гуманитарных вузов, регулярно задавал один и тот же вопрос: “Есть ли среди вас хоть один подписчик толстого журнала?” И хорошо, если хотя бы один из двухсот слушателей поднимал руку. В последний раз он сменил свой вопрос: “Есть ли в этой аудитории кто-то, кто держал в руках толстый литературный журнал?” — и увидел четыре, он посчитал, поднятые руки.)
Вот и получается, что главный выход сегодня — Интернет. Громоздко, неудобно, особенно с распечатыванием на бумаге больших текстов, но лучше, чем ничего. И, кстати, исключается ситуация, описанная когда-то Войновичем: как он, узнав заранее о появлении “Мастера и Маргариты” в журнале “Москва”, обегал в день выхода номера московские киоски и от всех киоскеров услышал “Продано”. Интернетовский тираж журнала в принципе не ограничен. И доступность номеров уже не зависит от времени выхода.
Какие именно возможности для чтения толстых литературно-художественных журналов предлагает сегодня Интернет? Очень большие. С удовольствием бы сказал — максимальные. Но нет. Ограничения есть. Крайне редка, например, возможность найти в Интернете полный текст особо знаменитого современного переводного романа. И дело не в зловредности редакции, отрезающей отдаленного географически читателя от зарубежной культуры. Дело в условиях договора с авторами, особенно зарубежными, редко дающими право на использование текстов в электронном виде. Это, кстати, касается, хотя и гораздо реже, отечественных авторов — работая много лет над сетевым “Новым миром”, я с этим сталкивался. Кроме того, у многих редакционных и издательских работников еще не выветрилось настороженное отношение к Интернету. Редакциям некоторых журналов кажется, что бесплатный доступ к изданным ими текстам в Интернете автоматически сокращает количество потенциальных покупателей журнальной книжки. Каких-либо статистических подтверждений этим страхам не существует, но к таким опасениям нужно относиться с пониманием. Физическое существование любого журнала зависит только от продажи его бумажного варианта. А при достаточно напряженном, мягко говоря, финансовом положении нынешних литературных журналов редакция вынуждена вести себя предельно осторожно во всех отношениях. (Я бы не стал здесь касаться этих специальных вопросов, если бы не регулярно получаемые мною письма читателей “Журнального зала”, возмущенных тем, что не все произведения выставляются в Интернете целиком.) Но и при вот этих ограничениях презентация толстых журналов в Интернете, на мой взгляд, очень и очень широкая.
