И вот нахрена я тогда так старалась с этим поводком? Мда, стоит признать — собачий язык мне недоступен, да и дрессировщица из меня так себе.
В отчаянии пошарила по карманам, как всегда на нервах разыгрался аппетит. Раньше всегда с собой шоколадный батончик или печенюшку таскала, а у Варламова в доме таких вредностей не найти, печенье только домашнее, его в карман не сунешь, иначе вся в крошках будешь…
В одном из карманов нащупала кусок ткани. О, носовой платок Яна! Стыдно признаться, сперла у него один из кармана, таскаю с собой и нюхаю временами. Нравится мне запах этого мужчины, что скрывать.
О, точно, запах! Надо дать платок Генри, пусть понюхает и найдет Яна с помощью своего собачьего нюха!
Я кинула платок наверх, но он, полетев совсем немного, парашютиком спланировал вниз, обратно мне в руки. Скомкала, сделала ещё одну попытку — платок развернулся в воздухе и снова не пожелал летать. Самолётик сложить тоже не вышло, ткань разворачивалась на лету. Ладно, а если по другому попробовать?
Поискала взглядом, нашла подходящий сучок, обвязала платок вокруг него. С третьей попытки благополучно закинула сию конструкцию наверх, Генри аж всеми лапами подскочил, выражая немеряный собачий энтузиазм.
— Ищи! — скомандовала я. — Давай, ищи, Генри, ты же умница! Давай, Ян, особняк, домой… Ищи!
Генри подорвался с места лохматой молнией. Неужели понял? Я ненадолго воспряла духом, но стукнувший по голове сучок быстренько вернул меня в реальность. Сучок был тот самый, с платком. Генри приплясывал наверху, махал хвостом и был чрезвычайно горд собой. Похоже, он решил, что я с ним играю. Кинула палку ещё несколько раз — тот же результат. Наконец мне удалось тормознуть Генри грозным окриком до того, как он кинул палку мне обратно. Раз сто повторила "Ищи!", "Домой!", " Иди к Яну!" И прочие команды. Неизвестно в какой момент слова сложились как надо, но песель вдруг радостно гавкнул, подхватил платок вместе с сучком и куда-то убежал. Надеюсь, на поиски Яна, а не закапывать и прятать своё новое сокровище.
Убежал он надолго. В одиночестве и томительном ожидании мне казалось, что прошло уже несколько часов. Кажется, уже даже начало потихоньку темнеть, а никакой помощи всё не было. А если Генри не туда куда-то убежал? Побежал к Яну в офис, сбился со следа и потерялся в большом городе? А вдруг его сбила машина или поймали ловцы бродячих животных? Хотя у него ошейник с поводком, не должны были…
Нога болела. Ян не шёл. Одиночество с тишиной давили на плечи. А я ведь так и не призналась своему Льдинище, что неровно к нему дышу. И родители совсем одни останутся. И конкурс латинских танцев я даже по телеку теперь не увижу…
Короче я не выдержала и разревелась. Вот Ковалёв похитил — не плакала, а тут сижу, носом хлюпаю, вся в слезах, соплях и окрестной грязи. И тут слышу сверху:
— Женька! Врединка, ты живая тут?
Я от избытка чувств только громче, в голос зарыдала. Сверху посыпалась земля и мелкие камешки, Ян торопливо спустился вниз и сграбастал меня в свои объятия. Такой живой, теплый, надёжный. Нашёл-таки меня.
— Горошкина, твою мать! Как же ты меня перепугала!
Схватил моё лицо в ладони, осыпал его быстрыми поцелуями, совершенно не заботясь о том, что пачкается с каждым прикосновением. Смотрит глаза в глаза, и столько всего в его взгляде, аж сердце екает.
— Ты как? Говорить можешь? Поранилась, болит что-то?
— Нога, — я обиженно зашмыгала носом. Обижалась не на Яна, на жизнь и коварный овраг. — Подвернула, из-за неё вылезти сама не могу. А так вроде цела, если пары царапин не считать.
— Женщина, я с тобой поседею раньше времени! — объятия с лёгким хрустом сжались поплотнее. — Не пропадай так больше, ладно?
Я в ответ только прижималась к надёжной мужской груди и шмыгала носом, чувствуя себя запредельно счастливой. Вообще на всё пофиг стало, главное, чтобы эти руки всегда так обнимали, и этот голос ругал за беспечность, а глаза смотрели вот так пронзительно, отражая всю бескрайность неба.
— Знаешь, Ян, я тебя люблю, — пробормотала я ему в подмышку, потому что меня распирало от желания поведать об этом, никаких сил молчать не было. Пусть даже засмеёт, или скажет, что серьезные отношения не для него, но я должна была сказать, и точка.
Ян замер. Судорожно провел рукой по моим волосам, прижал подбородком макушку.
— Это типа такое "спасибо, что пришёл спасти мою чудесную задницу, я очень благодарна"? — скептически поинтересовался он. Я легонько пихнула его кулаком в бок.
— Это значит, люблю, и никакой иносказательности, — недовольно пробучала я. — Я не хотела, оно само.
Он вздохнул и клюнул лёгким поцелуем в висок.
— Я, пожалуй, тоже.
— Э? — немного недопоняла я. В смысле, тоже? Вот в прям том самом смысле, о котором я подумала? У меня от радости даже голова немного закружилась. Хотя, возможно это случилось из-за долгого плача.
— Люблю, говорю, — буркнул Льдина совсем уж нехотя. — Тебя люблю, наказание моё ураганистое. Давай уже выбираться из этой ямы, тут темно и неуютно.
Окончательно романтику момента испортил лай Генри, уставшего ждать нас нас наверху. Ревнивец лохматый.
Как мы из ямы выбирались — это песня. В основном матерная. К счастью, Ян на мои поиски рванул не один, а с начбезом, а тот мужик бывалый, прихватил с собой верёвку, с её помощью меня и вытащили.
Уже дома, отмытая, залеченная и залюбленная, я валялась в гостиной на диване вместе с Яном.
— Горошкина, — спросил меня мой самый лучший в мире мужчина, перебирая мои волосы пальцами. — Ты как у нас к Мальдивам относишься?
А что Мальдивы? Далеко, красиво и неинтересно. Я б вот лучше в Англию съездила, к Стоунхенджу. Говорят, там место силы, грань миров и времени, все дела. И в Ирландию потом заглянуть можно, есть там парочка интересных мест, а какие пейзажы, а легенды ихние про фейри? Всегда мечтала там побывать!
Ян как-то странно усмехнулся и прервал мой страстный монолог поцелуем.
Тогда я даже не догадывалась, что всего через пару месяцев мы в самом деле полетим в Англию и Ян сделает мне предложение рядом с древними камнями Стоунхеджа. Более того, он подгадал нашу поездку к Самайну, и мы попали на такой праздник, о каком я даже мечтать не смела! Я, конечно, согласилась, нас там и поженили по древнему какому-то обряду, а официально мы позже, дома расписались. Впечатлений — на всю жизнь!
Правда, на Мальдивах мы
