Вторая причина неудач, в конечном итоге преследовавших Митридата, несмотря на его временные и внешние весьма яркие успехи, заключалась в непрочности внутренней структуры создаваемой им державы. Объединив в одно время под своей властью довольно обширные территории, Митридат не сумел, да особенно и не стремился превратить их в спаянный государственный организм с сильной центральной властью. Фактически это была своего рода федерация, возглавляемая самим царем. При этом присоединенные провинции и царства сохраняли по существу обособленное положение, сменив лишь своего правителя на наместника Митридата или даже одного из его сыновей. Неудивительно, что как только на небосклоне удачи верховного владыки появлялись тучки и затемнения, эти провинции тут же вспоминали о былой независимости и Митридату приходилось иметь дело с изменой своих собственных детей.

Но главная и основная причина поражения неукротимого врага римлян заключалась в отсутствии у него четкой политической и социальной программы. На гребне удач Митридат выступал с демагогическими лозунгами общественных реформ, но потом отступал от этих обещаний. Важнейшей политической силой на Востоке являлись многочисленные города, богатая верхушка которых была заинтересована в стабильных условиях для развития торговли, но, вместе с тем, не склонна делиться доходами в широких масштабах с конкурентами из Рима, во множестве проникавшими в Малую Азию. Поэтому на первых порах малоазийские города активно поддержали Митридата, и этим же объясняются огромные масштабы римской резни, организованной понтийским царем. Однако Митридат не принес политической стабильности, а некоторые его социальные мероприятия стали вызывать серьезные опасения рабовладельческой верхушки. После первых успехов Митридат провозгласил освобождение городов от налогов на пять лет, отмену долгов и даже объявил об освобождении рабов, желающих вступить в его армию. Так, при Херонее в первых рядах понтийского войска сражалось пятнадцать тысяч таких бывших рабов, доставивших римским легионерам немало неприятностей. Биограф Суллы, уже известный нам убежденный сторонник рабства Плутарх, прямо писал: «Медленно пробивали римские гоплиты сплошную толщу их рядов: рабы, наперекор природе, осмеливались стойко сопротивляться». После заключения мира с Митридатом Сулла в числе прочих мер приказал рабам, которым Митридат предоставил свободу, тотчас же вернуться к прежним хозяевам. В этой связи отметим, что включенный в роман Ботвинника сюжет об Аристонике III — бывшем рабе, хотя и не является историческим фактом, но вполне передает сложившуюся ситуацию. Но тогдашний мир рабовладельцев, потрясаемый волнениями и восстаниями угнетенных, более нуждался в жесткой диктатуре, чем в заигрываниях с эксплуатируемым классом. Позднее изменил Митридат и налоговую политику, обложив города еще большими поборами, чем это было до него. При самом дворе нового властителя Малой Азии не прекращались интриги, заговоры, реальные или мнимые, и вполне реальные жестокие казни. В этих условиях, не видя в политике Митридата ни четкой социальной направленности, ни желаемой стабильности, рабовладельческая верхушка города отшатнулась от понтийского царя, который утратил одну из своих главных опор.

В Северном Причерноморье эти противоречия осложнялись стремлением Митридата, особенно в последние годы правления, теснее привлечь к союзу кочевые племена, ранее стремившиеся распространить свою власть на греческие города Северного Причерноморья. И здесь городская верхушка обратила свои взоры к Риму, а во главе недовольных встали сыновья Митридата — сначала Махар, а затем Фарнак. Дело дошло даже до того, что Фарнак в доказательство своей преданности Риму отправил на корабле к Помпею труп своего отца. Правда, Помпей устроил мертвому врагу пышные похороны, приказав поместить его в царскую гробницу. Отсутствие четкой программы и привело в конечном итоге к бесславной гибели энергичного противника Рима. В эту эпоху именно Рим мог обеспечить укрепление шатавшемуся фундаменту рабовладельческой цивилизации, ищущей последнее прибежище в военной диктатуре, преобразующей республиканские институты. Централизованная римская империя, а не аморфные образования под властью удачливых царьков, обеспечивала рабовладельческой формации еще несколько столетий устойчивости и процветания.

В. М. Массон,

доктор исторических наук

Словарь античных терминов

Хитон — у греков основной вид одежды, нечто вроде длинной рубахи без рукавов, поверх которой накидывался плащ.

Фибула — застежка, пряжка.

Триера у греков и трирема у римлян — военный корабль с тремя рядами гребцов.

Архонт — высшее должностное лицо в Древней Греции.

Табити — верховное скифское божество.

Пеплос у греков и пеплум у римлян — вид верхней одежды, плащ.

Кифара — струнный музыкальный инструмент.

Аристогитон — один из убийц тирана Гиппарха (VI в. до н. э.).

Гинекей — женская половина в древнегреческом доме.

Центурион — у римлян командир центурии — пехотного подразделения в 60–120 человек.

Аристоник — вождь восставших рабов в Пергаме (132–130 г. до н. э.).

Бирема — у римлян военный корабль с двумя рядами гребцов.

Обол — греческая мелкая медная монета.

Таксиарх — у греков командир крупного военного отряда — «полка».

Клио в греческой мифологии — муза, покровительница истории.

Сариса — длинное (до 5–6 м) македонское копье.

Преторий — палатка полководца в римском лагере.

Мойры в греческой мифологии — богини судьбы.

Квадрига — колесница, запряженная четверкой лошадей.

Миопарон — легкое каперское судно.

Qvantum satis — до насыщения (лат.).

Денарий — римская серебряная монета, равная 4 сестерциям или 16 ассам.

Югурта — нумидийский царь, долгие годы успешно воевавший с Римом.

Атриум — в римском доме — внутренний дворик, иногда крытый.

Сагум — у римлян короткий военный плащ.

Сагатус — одетый в сагум, т. е. римлянин.

Калига — солдатский сапог.

Примечания

Фибула — застежка, пряжка.

Триера у греков и трирема у римлян — военный корабль с тремя рядами гребцов.

Родос — остров в Эгейском море.

Лилибей — порт в Сицилии.