Тамсин чмокнула губами. Обычно кобыла отзывалась на этот звук и прядала ушами. Джордан не видел, где у нее голова, возможно, потому, что лошадь ее опустила. В любом случае кобыла никак не откликнулась на зов хозяйки.
Джордан остановился в трех метрах - и вдруг понял, что у кобылы больше нет головы.
Тамсин тоже замерла. Потом поднесла руку к лицу и начала тихо, но яростно ругаться.
С одной стороны существа, в которое превратилась кобыла, свисал сморщенный мешок, с другой - тоже, только поменьше. Один из них мог быть ее шеей и головой, но вся плоть и жидкость из них были выкачаны в набухший живот. Кожа на животе разорвалась в нескольких местах, и оттуда на песок непрестанно капала кровь.
Кровь… Джордан поднял руки, и в свете странных сполохов увидел, что все они в темных пятнах. Он понюхал ладони.
- Черт! - Джордан схватил Тамсин за плечо. - Бежим! Скорее!
Не успела Тамсин повернуться, как живот того существа, что было когда-то кобылой, лопнул, словно перезревший фрукт. Оттуда хлынул фонтан крови, смешанной с полупереваренными органами, и двое новорожденных морфов свалились на землю.
Теперь четыре связанные ноги кобылы поддерживали пустой кожаный мешок, нависший, будто странный тент, над отфыркивающимися морфами. Один за другим они выбрались из кучи дымящейся требухи, открыли глаза и стали шарить взглядами во тьме, пока не узрели Джордана.
Юноша мчался во всю прыть. Его охватила паника - если поддаться ей, они с Тамсин погибнут. В небе полыхали зарницы. Морфы бежали следом, и Джордан знал, что фокусом с горящей землей он их больше не проведет.
- Ка! Поговори с опреснем! Нам нужно убежище. Прошу тебя!
Тамсин вскарабкалась на опреснь почти до половины. Казалось, она хочет залезть как можно выше - а может, просто бежала, не разбирая куда. Джордан поспешил за ней, стараясь не прислушиваться к хлюпающим шагам морфов за спиной.
Когда склон стал слишком крутым, Тамсин остановилась и пошатнулась, чуть не упав. Джордан подбежал к ней и выдохнул:
- Смотри! Видишь ту дверь? - Метрах в пяти ниже по склону тонкие линии образовывали квадрат. - Нужно заставить опресня открыть ее. Ка!
«Я попрошу».
Они побежали вниз к квадрату. Джордан увидел, что морф, которого он ранее задержал, гонится за ними с другой стороны склона. Двое морфов, уже научившиеся ходить, тоже приближались вслед за ним.
- Ка! Спроси поскорее!
«Я именно этим и занимаюсь. Встань на него».
Джордан шагнул на квадрат. Они находились на солидной высоте, и крутизна склона здесь была около сорока пяти градусов. Джордану пришлось присесть на корточки, чтобы удержать равновесие. Тамсин присела рядом с ним.
- И что нам делать теперь? - в панике вскрикнула девушка.
- А ничего, - отозвался Джордан, когда первый морф ступил за ними на квадрат.
Тут он полетел вниз - и, прежде чем тьма поглотила его, мельком увидел между звездами огненные столбы.
29
Здесь было совершенно темно, но в первую очередь Джордана поразила не тьма, а тишина.
Как-то в детстве, когда он бежал по лесу и пел, ему повстречался старик.
- Тебе нравится звук собственного голоса, да? - спросил старик, сморщив в улыбке лицо.
- Мне нравится музыка, - сказал Джордан. Мама учила его, что надо быть скромным.
- Мне тоже.
- Тогда почему ты не поешь? - выпалил Джордан и тут же смутился.
Старик не обиделся.
- Я слишком занят, - ответил он. - Я слушаю. Слушаю все время.
Джордан склонил голову набок.
- Я ничего не слышу.
- Нет, слышишь.
Старик заставил его услышать шорох ветра в листве, отдаленный птичий щебет, потрескивание веток под ногами.
- Все звуки - музыка, - сказал он. - В мире нет места, где не было бы звуков.
- Спорим, что есть?
- Ладно, - улыбнулся старик. - В таком случае вот тебе задание на неделю: найди тишину. Я остановился в «Конской голове». Когда найдешь тишину, приходи ко мне и я дам тебе медную монету.
Монету Джордан так и не получил. Странно, что сейчас он подумал именно об этом; а может, не так уж и странно, поскольку он наконец нашел тишину.
В воздухе был разлит острый запах, показавшийся очень знакомым… Но где же Тамсин? Джордан вздрогнул и попытался сесть, однако на грудь ему давил какой-то увесистый груз, и он так и остался лежать.
Она дышала медленно и мерно; голова ее покоилась у него на груди. Одна рука небрежно брошена вдоль его тела, другая, согнутая в локте, обхватила голову Джордана. Они лежали на припорошенной пылью поверхности, на ощупь напоминавшей керамическую шкуру опресня, присыпанную мельчайшим песком.
Джордан знал, что морфов тут нет, иначе они давно бы вскрыли ему череп и разворошили мозги в поисках имплантатов Армигера. Он представил, как эти твари поднимают его окровавленные мозги к небесам, к тому свету, что снисходил сверху, и поежился.
Джордан откинул голову назад, на холодный пол. Это была ошибка. Основание черепа пронзила острая боль. Быть может, морфы все-таки запустили пальцы к нему в мозги?
Он застонал и услышал собственный стон - но больше ни звука. Ни шороха листвы, ни потрескивания веток под ногами. Сосредоточившись, юноша услышал дыхание Тамсин. Нет, слышать он мог, но тем не менее не слышал; чего-то в его голове недоставало.
Недоставало Армигера.
От крика Тамсин вздрогнула всем телом.
- Что?.. Ты жив! - Она села и обхватила его руками за плечи. Джордан, задыхаясь, тоже попытался сесть - и они столкнулись лбами.
- Похоже, я ударился головой… Где мы?
- А ты как думаешь? - немного истерически рассмеялась девушка.
- Извини… Я хотел спросить: большое тут помещение или нет? Ты уже осмотрелась?
- Я боялась потерять тебя. Кто знает, куда я могла забрести? Джордан закрыл глаза и огляделся с помощью внутреннего
зрения. Он ничего не видел, кроме черных точек внутри собственных глаз. То ли здесь вообще не было механ, даже самых мелких, то ли он потерял способность видеть так, как Ветры.
Сердце у Джордана ушло в пятки. «Эй, кто-нибудь! - позвал он внутренним голосом, обращаясь ко всем, кто мог услышать. - Кто-нибудь! Отзовитесь!»
«Ка…» - голос маленького Ветерка чистейшим колокольчиком отозвался у него в голове.
Джордан облегченно вздохнул:
- Значит, меня не…
Юноша осекся и на мгновение лишился дара речи. Неужели он собирался сказать «не изувечили»?
- Убили? - засмеялась Тамсин. - Нет, мы не погибли, хотя… Как знать? Мы в брюхе у чудища.
Джордан проделал весь этот путь для того, чтобы освободиться от новых органов чувств, которыми «наградили» его Армигер и Каландрия. Неужели он чувствует себя разочарованным теперь, когда лишился их?
Да.
Он вдруг заметил, что смеется. Каждый звук, который он издавал, отзывался адской болью в голове.
- Не понимаю, что тут смешного, - сказала Тамсин.
- Извини.
- Ладно. - Она обняла его. - Ты пришел сюда поговорить с этим существом. Что ж, говори.
- Я не уверен, что… - Джордан почувствовал, как девушка напряглась. - Да-да, я поговорю с ним. Ка!
«Да?»
- Где мы? Ты знаешь этого опресня? Он в состоянии говорить? Почему он впустил нас? Морфы еще там? А что будет…
Тамсин ткнула его под ребра.
- Не так быстро! - прошипела она.
«Ты находишься в отсеке рядом с камерами генного сращения опресня 447, - сказал Ка. - У него нет голосового аппарата, общайся с ним через меня. Морфы все еще там».
Джордан сказал все это Тамсин, а потом спросил:
- Ты можешь разговаривать вслух, Ка?
- Да, - послышался тоненький голосок из тьмы над головой.
- Ой! - Тамсин вцепилась в Джордана изо всех сил.
- Все нормально. Это наш спутник.
По пути к опресню юноша рассказал Тамсин, кто такой Ка, однако он не знал, поверила ли она хоть одному его слову. Судя по тому, как она вцепилась в него, до сих пор Тамсин не совсем ему верила.
- Ты можешь поговорить с нами вслух, Ка, чтобы мы слышали тебя оба?
- Да.
Тамсин помолчала немного, затем произнесла:
- Конечно. Да, я знала, что он реален, просто…
- Я и сам с трудом верю, что он реален, - сказал Джордан. - Послушай, Ка! Опреснь будет с нами говорить?
- Он сказал: да, через Посредничество.
Голос у Ка был, как обычно, тихий и ровный. И тем не менее волоски у Джордана на затылке встали дыбом. Он вдруг почувствовал себя маленьким и ничтожным, как тогда, когда к нему обращался Кастор или какой-нибудь другой инспектор. Только сейчас это чувство было гораздо сильнее.
- Ты знаешь, кто я? - спросил он, пытаясь говорить как можно более уверенно.
- Индивидуальность, - сказал опреснь. - Архаичный вопрос. Индивидуальность была ликвидирована.
- Я не понимаю.
- Подожди. Посредничество просматривает архивы древних языков. Я. Ты - это я. Вот что важно.
Тамсин покачала головой.
- Он слабоумный, - прошептала девушка.
- Языки приходят и уходят, как наводнения, - резко заявил голос. - Ты человек. Я опреснь.
- Значит, ты знаешь, кто я.
