- Я не хочу больше жертв. Если ты сейчас не сдашься, парламент устроит кровавую бойню. Популярным такое решение, естественно, не назовешь. Никто из нас не хочет быть цареубийцей. Если на троне никого не будет, в стране воцарится хаос. Каким бы безнадежным ни казалось положение, ты все еще нужна им. - Лавин поглядел ей прямо в глаза. - Я могу гарантировать твою безопасность. Парламент возьмет тебя под арест, но стражниками будут мои люди. Солдаты преданы мне с потрохами. После всего что произошло, никто не смог бы гарантировать твою безопасность. А я могу.
- Я верю тебе, - сказала она с трогательной улыбкой. - А домашний арест - что это значит?
- Ты останешься главой страны, хотя править вместо тебя будет парламент. Тебе подыщут подходящего наследника. Но ты должна отменить все свои политические, экономические и социальные эксперименты.
- Я не могу…
- Ты должна! Иначе останешься главой мятежников, которые будут действовать от твоего имени, захочешь ты этого или нет. А в стране лишь усугубится хаос.
Гала подалась вперед и взяла его за руку.
- Любовь моя, ты просишь отказаться от всего, что составляло для меня смысл жизни. Чем это отличается от смерти?
- Всем твоим начинаниям в любом случае пришел конец. Теперь ты должна решить, как справиться с ситуацией. У тебя есть выбор: либо наложить на себя руки, либо стать выше этого, какой ты всегда была.
Во рту у него пересохло, сердце билось как бешеное. Вся их беседа была лишь прелюдией к этому моменту.
Гала помотала головой, но скорее в ответ своим мыслям, чем его словам.
- Лавин! Выходит, ты только что сказал мне, что повел против меня армию, потому что любишь меня?
- Да.
- Все хуже и хуже, - протянула она. - Хуже и хуже!
Она встала. Ее стул опрокинулся. Дверь со скрипом отворилась, но королева раздраженно махнула рукой, и дверь снова закрылась.
- Всю мою жизнь люди, которые меня наставляли, отнимали у меня то, что я любила, - и как раз тогда, когда я только начинала это понимать. - Она запустила пальцы в волосы, откинула их назад и подошла к Лавину. - И ты туда же! Так что же у меня осталось?
Лавин покачал головой.
- Я любила тебя, потому что ты никогда не пытался меня наставлять. Ты никогда не был моим сторожем. На банкетах я искала взглядом твое лицо, потому что только с тобой могла действительно посмеяться от души или обменяться искренней улыбкой. Если бы я могла, я сделала бы тебя своим консортом, Лавин.
Генерал отвел глаза.
- Ты наплевала на все остальные традиции, - сказал он с невольной горечью в голосе. - Почему ты даже не попыталась нарушить и эту?
Традиция и политика предписывали Гале выйти замуж за королевского сына из соседней страны.
Теперь королева, в свою очередь, отвела глаза.
- Я испугалась.
- Нарушить традицию? Или реакции парламента?
- Тебя.
- Меня?
- Я боялась жить с тобой вместе. Я боялась потерять тебя. - Гала со злостью поставила стул на ножки и села. - Я боялась всего, что связано с тобой. И… я думала, у нас будет время… на преодоление страха.
- Еще не поздно, - быстро проговорил Лавин. - Ты веришь мне - после всего, что было?
- Не знаю… Да, верю, Лавин. Я верю, что ты будешь следовать велениям своего сердца - даже если они приведут тебя в ад.
- Но ты веришь, что я люблю тебя? -Да.
- Так дай мне спасти тебя!
- Ты слишком хорошо меня знаешь, - грустно улыбнулась Гала. - Не мне сейчас выбирать, мой ненаглядный. Ты должен сделать выбор между самоуничтожением и любовью. Я свой выбор уже сделала, и я умру за него без сожалений. Если за этим столом и есть мятущаяся душа, так это ты.
Каждое ее слово было ударом для Лавина. Он молчал; все планы пошли прахом.
Всю жизнь он терзался сомнениями: а понимает ли его Гала? Думает ли о нем?
Она понимала его слишком хорошо.
- Твой выбор, мой дорогой друг, - продолжала королева, - очень прост. Либо ты присоединишься ко мне и повернешь армию, доверие которой завоевал, против парламента, либо ты разрушишь стены моей крепости, убьешь моих людей и найдешь в спальне мой труп, поскольку в таком случае я приму яд.
Она говорила так просто, что Лавину и в голову не пришло усомниться в ее решимости. Его охватила паника. Все ускользало из рук. Он открыл было рот, почти готовый сдаться ради нескольких дней блаженства, прежде чем их убьют… Но тут вспомнил Энея и запасной план.
- Я вернусь к тому, с чего мы начали, - раздался его собственный голос. - Ты всю жизнь отвергала выбор «или - или». Ты была выше подобных дилемм и поэтому стала королевой. Ты можешь проводить свою политику более мягко и сохранить хотя бы часть того, над чем работала. Альтернатива - потерять все и жизнь в придачу.
Ее лицо ожесточилось.
- Отлично. У меня действительно есть другой выход, хотя я надеялась, что прибегать к нему не придется. В каком-то смысле он хуже всего.
- Почему хуже? - не понял Лавин.
- Потому что я не хотела твоего поражения в бою. Я никогда не видела в тебе врага.
Она встала, не дав ему ответить, и сделала знак. Лавин тоже встал, охваченный тревогой. Может, она решила распорядиться, чтобы его схватили или убили?
В комнату вошел мужчина в форме дворцового охранника, по виду суровый и знатный. Лавин решил, что он чужеземец, поскольку волосы у него были длинные, заплетенные в косички.
- Генерал Лавин! Позвольте представить вам генерала Армигера.
Лавина словно молнией поразило. Ведь Армигер погиб! Хотя… быть может, он дезертировал и переметнулся к Гале, соблазненный каким-нибудь выгодным предложением? Нет, чушь какая-то…
Лавин шагнул вперед и пожал руку своему новому противнику.
- Ваше имя у всех на устах, - произнес он стандартную вежливую фразу.
- Благодарю, - сказал Армигер. - А вашим воинским искусством везде восхищаются. Горю желанием помериться с вами силами.
Лавин отступил на шаг и отвесил почтительный поклон.
- В таком случае, ваше величество, позвольте мне удалиться. Раз генерал Армигер на вашей стороне, необходимо как следует подготовиться, если я хочу сегодня победить.
Гала встала, сжав руки, и молча проводила его взглядом. Лицо ее исказилось от горя.
Лавин шел, почти не замечая враждебных взглядов солдат и почти не слыша расспросов своих спутников. Солнце на небе потускнело, звуки и запахи увяли, словно осенние листья. Лавин обнаружил, что стоит за стенами замка, строгим голосом отдавая Хести приказы. В душе бушевала такая буря эмоций, какой он не испытывал вовек. Чувства затмили рассудок; Лавин никому не мог рассказать о том, что ему пришлось пережить.
А в центре бури неизменно оставался один и тот же мысленный образ: генерал Армигер рядом с королевой Галой.
28
Лошади нашли дорогу, и Джордан отпустил поводья, предоставив им идти самим.
Впереди расстилалась долина. Из земли еще торчали желтые стебли зерновых, но на бывший оазис со всех сторон наступали песчаные дюны. «Какая разница, - подумал Джордан. - Все равно никто не захочет здесь селиться, на обломках чужой жизни».
Как видно, это была одна из экспериментальных деревушек. Джордан искоса глянул на Тамсин; лицо девушки сохраняло безмятежность. Неужели эти обугленные сломанные стены, между которыми валяются разбросанные ветром предметы домашней утвари, - ее родная деревня?
Над пепелищем все еще стоял запах гари. Его не смог развеять ни холодный воздух, ни свинцово-серое небо. А у него дома сейчас, должно быть, падает снег…
- Их даже не похоронили, - сказала Тамсин.
Джордан посмотрел туда, куда она показывала. Из кучи старого тряпья (как ему показалось вначале), торчали пожелтелые руки и ноги. А эти округлые формы… Джордану стало дурно, и он отвел взгляд.
- «Интеграция», - сказала Тамсин, - деревня ученых. Они сами себя содержали. Зачем ее надо было предавать огню?
- Вряд ли деревню сожгли потому, что так было надо, - отозвался Джордан.
- Я выросла здесь, - промолвила Тамсин так тихо, что Джордан едва ее услышал.
- В этой деревне? - спросил он, быстро оглянувшись кругом.
- Нет. В другой, по соседству. Я прожила там всю жизнь. А потом парламент спалил ее дотла.
- Но почему?
- Из-за королевы, - сказала с горечью Тамсин. - Королева Гала - колдунья. Она приказала опресням, чтобы те открыли водные источники в дюнах, и построила деревни. А потом обещала людям дать им землю и семена, если они поселятся там. Мои родители согласились. Многие переселились в пустыню, но уйти оттуда они уже не имели права. И все деревни отличались одна от другой. Там были разные законы, и населению запрещалось ездить в другие поселки. Даже знать о законах, которые приняты в соседних деревнях, нам не разрешали. Грузы между поселками - такие, как древесину, зерно и скот - перевозили солдаты, причем с нами они не разговаривали. Мой дядя навещал нас, когда я была маленькая, привозил подарки. Помню, как он дарил мне фрукты и недорогие украшения. Мама этого не одобряла. Он был единственным человеком, который приезжал в Каллен. Отец говорил, королева разрешала ему навещать нас, поскольку очень ценила его. Мне нравилось жить в Каллене. Мы работали, а иногда устраивали праздники. Мальчики и девочки ходили в школу. Но однажды к нам пришли люди из других деревень. Они сбежали от солдат. Мы приютили некоторых из них в своем доме. Они были странные… Мужчины женаты на мужчинах, женщины - на женщинах. Хотя у них были дети. Они сказали, что солдаты сожгли их деревню и убили всех жителей. Мы не знали почему.
