нас принимают?
— Вы похожи на вестсайдцев, потому что выглядите сильными и здоровыми, — ответил тот.
— Сильными! — воскликнул Спиндл.
— Здоровыми! — с горечью произнес Триффан.
— Да, именно так. Ну и что из того, что у тебя рубцы на голове? Это не мешает тебе нормально жить, верно? Мозги-то у тебя на месте, думать ты можешь, правда?
— Хорошо, если мы не вестсайдцы, то кто мы, по-твоему?
— Фанатики из Болотного Края, конечно! Проповедники этого поганого Слова или этого занюханного Камня. Вы без конца болтаете всякий вздор о том, что будет в будущем, и не хотите лапу о лапу ударить теперь. Нет, спасибо! Это мне неинтересно. Я живу своей жизнью, тихо и мирно, и чихал я на вас всех!
— Мы не вестсайдцы и не фанатики, — спокойно проговорил Триффан.
— Так кто же вы тогда?
— Изгнанники.
— Ты имеешь в виду, вы только что пришли в систему? — подозрительно спросил крот.
— Да, — ответил Спиндл так убедительно, что подозрения крота рассеялись.
— И сразу отправились сюда?
— Грайки сказали нам, что в Болотный Край лучше всего пойти через Истсайд. Видимо, в Вестсайде опасно.
— Интересно...— с сомнением протянул крот.
— Болотный Край, должно быть, вполне приличное место, — продолжал Триффан. — Там совсем неплохо, тем более что кроты из богатых червями ходов Вестсайда никогда не интересовались Болотным Краем, вряд ли и теперь он им нужен.
— Да ты, кажется, неплохо осведомлен, приятель.
— А как же иначе? Он ведь здесь родился! — сказал Спиндл.
— Сдохнуть можно! А вы меня не разыгрываете? — изумился крот.
Триффан покачал головой:
— Нет, зачем?
— Ладно, я вам верю. Вы оба даже слишком откровенны для Данктона. Так ты действительно здесь родился?
Триффан кивнул.
— Тогда ты первый из данктонских кротов, кого я встретил. Я-то думал, что грайки истребили всех.
— Нет, не всех, — ответил Триффан.
— Так вы, значит, последователи Камня? — спросил крот, уже немного успокоившись.
— Да.
— А как вас зовут?
Но раньше, чем они успели ответить, крот замахал лапой и зашептал:
— Лучше здесь ни о чем таком не говорить. Давайте найдем место поспокойнее. Тут и стены имеют уши.
Крот отвел их подальше от входа в тоннель, на несколько мгновений исчез, вернулся с червями и положил их перед Триффаном и Спиндлом.
— Так как же вас зовут? — опять спросил их новый знакомый.
— А тебя? — поинтересовался Триффан.
— Хей — коротко и красиво! И все-таки...
— Меня зовут Триффан.
Крот расхохотался и повернулся к Спиндлу:
— Ну а ты, вероятно, скажешь, что ты — сам Крот Камня!
— Я Спиндл.
— О Всемогущий Камень! — Хей стал встревоженно озираться вокруг. Помолчав немного, он сказал: — Я знаю, нет смысла спрашивать, серьезно ли вы говорите, потому что ни один сумасшедший сейчас не назвался бы Триффаном, не будучи им. Слишком опасно. Ну и дела! Значит, Триффан? И Спиндл с Семи Холмов?
— Ты слышал и обо мне? — удивился Спиндл.
— Как же о тебе не знать? Ты ведь знаменит, приятель! А тебя, — Хей повернулся к Триффану, — считают убитым, и, может быть, ты предпочел бы быть мертвым, если бы знал все. Разрази меня гром! Погодите-ка, а грайки не спросили, как вас зовут?
— Не додумались, — ответил Спиндл.
— Ты бы рассказал нам лучше, откуда тебе про нас известно, почему ты так удивлен и чего такого мы не знаем, — заметил Триффан.
— Вот беда-то, лучше бы мне от вас отделаться как можно быстрее, только...— Вдруг Хей подал им знак сохранять молчание и скрылся в подлеске. Послышались сдавленные крики, и голос, не принадлежавший Хею, прохрипел:
— Я ничего такого не делала, я ничего не знаю, просто проходила мимо.
— Проходила мимо, гадина! — зло повторил Хей, вытаскивая брыкавшуюся кротиху из кустов.
Перед Триффаном и Спиндлом предстала грязная, зловонная слепая кротиха. Это была та самая кротиха, которая выслеживала их.
— Здесь полно таких, как она, — сказал Хей. — Шатаются, подслушивают, сплетничают, доносят и за это получают свою горсть червей в Вестсайде. Ну, так как же тебя зовут, кротиха? Может быть, Мерзавка? Или Подлянка? Или тебе придумали имя получше?
Кротиха уставилась белыми незрячими глазами прямо на Триффана и Спиндла:
— У меня есть имя, и я его называю, когда хочу. Надо же мне чем-то жить. Другие добывают себе червей лучше, чем я, вот и приходится приспосабливаться. Другие болтают, а я передаю. Ты меня ударил, и об этом я тоже расскажу. Кому я донесу, узнают, кто ты такой.
— Как же они узнают? — спросил Хей, который, похоже, был не из драчливых.
— Узнают! — заверила кротиха.
— Мы не причиним тебе вреда, и у нас нет секретов. Меня зовут Триффан, а это Спиндл, мой друг. Мы вернулись в Данктон и не собираемся никому вредить. Но скажи тем, кому ты все передаешь: если они попробуют причинить нам зло, то они от этого не выиграют. Ступай с миром и помни, что мы не собираемся никого обижать.
Кротиха как-то передернулась, недоверчиво потянула воздух носом, потом подошла поближе к Триффану и попросила:
— Дай мне червячка — и я рта не раскрою!
— Тебе стоит только попросить, — мягко ответил Триффан и пододвинул кротихе тех червей, что принес Хей.
— Ты добрый крот,— прошамкала она.— Было время, и я жила хорошо. Растила детенышей, кормила их. Да, было время. Два раза я рожала, пока со мной не приключилась болезнь. Только это было не здесь, ведь я не отсюда...
— Уходи! — не выдержал Хей. — Ты получила своих червей!
Но Триффан укоризненно посмотрел на Хея, припал к земле рядом со слепой кротихой, взял червяка и стал есть за компанию с ней.
— Откуда ты? — спросил он доброжелательно.
— Издалека, ох издалека. Как же давно это было! Теперь, глядя на меня, нипочем не скажешь, что у меня было два выводка: три и четыре кротенка. Да, милые мои детки, мне было тогда о ком заботиться...
— Расскажи мне о них.
— Охота тебе слушать мою чепуху!
Триффан подвинул слепой кротихе оставшихся червей и еще раз попросил:
— Расскажи.
И она рассказала, сбиваясь и то и дело принимаясь плакать,
