class="p1">— Мы ее встречали здесь, в Роллрайте, год назад. Она дочь Хоума и Лоррен.
— То-то я смотрю, на кого она похожа? Ты сейчас видишь хуже меня, но кротов помнишь лучше. А я лучше запоминаю события. Но ведь Хоум мог бы помочь нам, Триффан! Может быть, зайти?
— Я уверен, что он помог бы, но слишком на многих я навлек беду. Поэтому пойдем, пока Рэмпион не рассказала родителям о двух кротах около Горностаев, не то они станут нас искать. Хоум молчалив, но он совсем не глуп и сразу обо всем догадается. Пойдем! Молитва этой кротихи прибавила мне сил, и теперь мне еще больше не терпится добраться до дома.
❦
Опасения Триффана оправдались. Несколько дней спустя Рэмпион оказалась в той самой норе, где выросла, хотя редко приходила сюда, покинув родительский дом прошлым летом.
Самой Долгой Ночью, направляясь к Горностаям для ночного бдения, она, как и многие другие, видела Звезду. И, в священном трепете припав к земле, вдруг увидела поблизости своих мать Лоррен и отца Хоума.
Хоум, как всегда, молчал, но Лоррен просияла. Она очень обрадовалась Рэмпион, расспросила ее о братьях и сестрах, которые тоже давно ушли от родителей. Но они были далеко, и потому только ей, Рэмпион, мать могла предложить вернуться к ним, пока не кончится январь и не начнется брачный сезон, во время которого кроты не покидают своей территории и не живут даже там, где родились. Рэмпион очень обрадовалась родителям и пообещала вернуться.
Молодые часто дают обещания и сразу забывают о них. Вернуться домой для них значит вернуться слишком далеко назад, а ведь вся жизнь впереди! Всегда кажется, что она вне родительской норы.
Но вскоре после встречи с незнакомцами около Шепчущих Горностаев Рэмпион, потрясенную прикосновением крота в шрамах, лапы сами понесли по давно знакомым тоннелям к норе, где она родилась.
— Какой сюрприз! — воскликнула «Лоррен и сразу принялась отряхиваться сама и отряхивать Хоума. — Да это же Рэмпион! А мы уж и не надеялись, что ты придешь. Я так и сказала: наверное, у нее есть дела поважнее!
— Я просто подумала, — неловко начала Рэмпион, — что было бы славно повидаться с вами...
Хоум был все такой же: небольшой крот с широко раскрытыми глазами и тревожным взглядом. Он знал больше, чем говорил. «Застенчивый» — вот какое могло быть у него прозвище.
— Рад видеть тебя, очень рад, — сказал он Рэмпион.
— Спасибо, — ответила она, тронутая до слез.
Пока Лоррен трещала без умолку, беспрестанно извиняясь то за беспорядок, то за отсутствие хороших червей, то еще за что-нибудь, Хоум просто смотрел на дочь. Наконец, когда в разговоре возникла пауза, он ласково погладил Рэмпион и спросил:
— Что случилось?
— Ничего, — ответила она и слишком сильно затрясла головой. — Ничего особенного.
Хоум все смотрел на нее и ждал. Рэмпион наконец сказала:
— Так грустно! Я встретила у Горностаев двух кротов, и один из них был очень сильно изранен!
И она все рассказала родителям. Выслушав дочь, Хоум заставил ее описать незнакомцев.
— Это Триффан,— сказал он,— и, может быть, Спиндл.
— Но ведь они ушли в Верн и наверняка погибли, — возразила Лоррен. — Прошло столько времени — и никаких известий. Наверное, они умерли.
Но Хоум покачал головой.
— Это был Триффан, — сказал он убежденно.
В тот же день Хоум пробрался к Горностаям лишь одному ему известным путем. Он когда-то был другом Мэйуида, а эти двое лучше всех умели находить дорогу. У Хоума было тяжело на душе. Он понимал, если это действительно был Триффан и он не пришел к нему, значит, что-то не так! У него серьезные раны — так выходило по рассказу Рэмпион. Хоум провел около Горностаев целый день. Он наблюдал. Прошел немного на юг, по направлению к Данктонскому Лесу.
Хоум видел Звезду и верил в Пришествие Крота Камня. Он слышал проповеди Триффана. И сейчас он спросил у Камня, что ему делать. Камень велел ему сохранять спокойствие, ждать и верить. Триффан пришел бы к ним, если бы они ему сейчас были нужны.
Хоум отправился назад, к Лоррен, и рассказал ей о своих предположениях и опасениях.
— Хоум, тут многое можно сказать, — произнесла Лоррен и подошла к нему совсем близко.
Иногда она не могла скрыть, как сильно любит его. Лоррен ни разу в жизни и не взглянула на другого крота. Она любила этого маленького, неряшливого, невзрачного Хоума. Он принадлежал ей, а она — ему, навсегда.
— Но сделать я хотела бы две вещи, и ты знаешь какие,— заявила она.
Хоум с улыбкой кивнул. Он отлично знал, что первым ее желанием было вернуться в Данктон, в Болотный Край, где она выросла, и найти там удобный тоннель. Вторым желанием было увидеть Старлинг и Бэйли, потому что Лоррен верила, что они живы. Хоум не сомневался, что Лоррен скорее умрет сама, чем поверит в их смерть.
Хоум тяжело вздохнул. Лоррен улыбнулась и нежно погладила его:
— Ведь это когда-нибудь произойдет, правда?
Хоум энергично закивал.
— И Мэйуид вернется, — добавил он, поскребывая свой грязный бок.
— Когда-нибудь... — сказала Лоррен, и они подумали о Звезде, которую видели.
❦
Триффан и Спиндл подошли к коровьему тоннелю чуть позже середины января, примерно в то же время, когда Скинт и Смитхиллз распрощались с Биченхиллом.
Путники так устали, что даже не боялись трудностей, которые скорее всего ожидали их в Данктоне. Когда они уже шли вдоль дороги ревущих сов, огибавшей систему с юго-востока, их начали останавливать патрули и выспрашивать, куда они идут. Тогда появился страх. Патрулей было много, и, видимо, они охраняли не только тоннель.
Триффану и Спиндлу то и дело попадались трупы казненных. Путников предупредили, что подвешивание ожидает всякого, кто попытается бежать из Данктона.
— Все об этом знают, — сказал им один из грайков, — но иногда кротам бывает так паршиво, что они предпочитают рискнуть своей шкурой, чем остаться в Данктоне, где подручные местных вожаков могут расправиться с ними в любую минуту.
— Но за что? — спросил Спиндл и не получил вразумительного ответа.
Неужели Данктон стал настолько мрачным и страшным, что кроты не колеблясь рискуют жизнью, убегая отсюда? Похоже, что так.
Правда, Спиндл заметил одну странность: все казненные, которых они видели, были кротихи.
Узнав, что эти двое хотят попасть а Данктон, грайки отнеслись к
