как все кроты, которые не привыкли к хорошему обращению. Они все время боятся прервать свой рассказ хоть на миг, чтобы слушатель не ушел. Но Триффан остался, Хей и Спиндл тоже. Наконец кротиха поведала Триффану историю своей жизни и собралась уходить:
— Мне пора. Как, ты сказал, тебя зовут?
— Триффан.
— А меня — Тизл. Очень приятно было познакомиться, Триффан. Я люблю поболтать. Да и кто не любит?
— В хорошей компании, конечно, — согласился Триффан.
— Твоя правда, — сказала Тизл.
Потянув носом, она определила, в какую ей надо сторону идти.
— Счастливо! — крикнула она и ушла, напевая себе что-то под нос. Неуклюже шатавшаяся из стороны в сторону, кротиха была единственной движущейся точкой в поле их зрения.
Когда Тизл скрылась из виду, Хей сказал:
— Теперь я знаю, почему про тебя, Триффан, и про Спиндла ходят легенды. У меня такое чувство, что наша сегодняшняя встреча была предопределена.
— Скорее всего! — жизнерадостно подтвердил Триффан. — А, Спиндл? У нас с тобой такая привычка — встречать нужного крота в нужное время, или, если говорить точнее, Камень посылает нам нужного крота всегда вовремя.
— Только не надо проповедовать! — шутливо встревожился Хей. — Я не очень-то гожусь в верующие.
— Как и большинство кротов, которые не пробовали, — ответил Триффан. — А теперь, пожалуй, нам надо найти какие-нибудь норы для ночлега. А ты бы рассказал нам, каким стал Данктон, пока нас тут не было. Спиндл волнуется, как мы будем жить, думает, что на нас непременно кто-нибудь нападет. Может, тебе удастся немного успокоить его.
— Договорились! Я расскажу вам, что знаю, а взамен вы мне расскажете, правду ли о вас говорят. Об угрозе нападения забудьте. Эти времена прошли. Есть, правда, у нас несколько придурков, от которых много шума, и они действительно живут в Вестсайде. Я поступаю с ними просто: посылаю их подальше, и они оставляют меня в покое.
— Так что ты о нас слышал? — спросил Триффан.
— Вы — единственные кроты, которые дали отпор грайкам, вы сделали это во имя Камня и с его помощью. Говорят, будто вы храбрые, умные и все такое, но я намерен верить только своим глазам.
— Это самое лучшее! — одобрил Триффан.
Итак, в тот день в Данктон пришли два крота, теперь их стало трое, и маленький отряд отправился на поиски ночлега.
❦
Данктонская система, куда они вернулись, представляла собой в ту пору картину безысходного тупого отчаяния по сравнению с атмосферой убийств и разбоя, которые царили в ней, когда сюда по приказу Хенбейн были приведены первые переселенцы. Рассказ Хея отчасти основывался на его собственном опыте, отчасти — со слов уже умерших кротов. А умерли здесь многие. Теперь состав населения стал более постоянным, и, хотя заболеваемость была очень высокой, смертность уменьшилась. Казалось, кроты притерпелись к тяжелой жизни, которая вызывала у них болезни и общее истощение.
— Да, те времена были ужасные, — сказал Хей, — кроты жили в постоянном страхе. Вначале сюда пригоняли только больных лишаем или всяческих подонков. И пока эти негодяи не лишались рассудка или не покрывались язвами, они были здоровыми и сильными кротами. Можете себе представить, что тут началось, когда они получили полную свободу жить, как им хочется, и устанавливать свои законы. Хенбейн, должно быть, здорово хитра, если додумалась до такого! Здесь царил сплошной разбой! Сильные нападали на слабых, слабые — на умирающих, а умирающие питались умершими. Зараза распространялась Кажется, все болезни, которыми могут болеть кроты, собрались здесь. Если вам известна эта система, можете себе представить, что произошло. В Вестсайде много червей. Поэтому его захватили сильнейшие. Это была грязная жестокая банда. Они совершали набеги на Болотный Край и подвешивали слабых и больных на проволоке вокруг Лугов.
— У них был предводитель? — спросил Спиндл, которому всегда хотелось знать обо всех и обо всем.
— Вожак? Вожаки всегда находились, в основном всякие выскочки, но ни один из них не мог долго продержаться. Они тоже заболевали, слабели, умирали, их место занимали другие. Я слишком часто наблюдал эти смены власти, чтобы следить за ними. Во всяком случае, самые сильные из первой волны переселенцев обосновались в Вестсайде. Кто был поумнее, но слаб физически, затерялись в Болотном Крае. Крот с мозгами может там спрятаться. Я тоже жил там первое время после того, как пришел. Вот почему я знаю тамошние ходы, во всяком случае некоторые. Ну а кто пришел попозже и не сумел ужиться с вестсайдцами, осели в Истсайде, а как же иначе? Там они и жили, как могли, и вымирали. Разумеется, вестсайдцы нападали на них и уводили кротих... и не только кротих, иногда и кротов. В то время сюда пришло несколько молодых кротов, почти все они сошли с ума. Да, очень много было сумасшедших. Все это время Древняя Система, и в том числе знаменитый Данктонский Камень, находилась в лапах гарнизона грайков. Их начальницей была Бик. По злобе и подлости она не уступала Феск, своей предшественнице в Бакленде.
— Ты знал Феск? — удивился Спиндл.
— Не то чтобы знал, а видел ее раз или два. Я сам из Бакленда. Служил там у грайков. Я бы и сейчас еще был там, если бы не крот, которого вы однажды повстречали. Из-за него-то и начались все мои неприятности.
— Крот, с которым мы встречались? — переспросил Триффан.
— Да. Регворт. Он говорил, что познакомился с вами, когда вы приходили в Бакленд.
— Регворт, — повторил Триффан.
— Регворт сражался против грайков. Он пропал без вести во время катастрофы в тоннеле.
— Регворт знал Камень,— произнес Триффан.
— Знал Камень? — рассмеялся Хей. — Да он жил Камнем, он дышал им. Устраивал тайные собрания, обращал других кротов в веру, в том числе и моего друга Бориджа. Не знаю, какова судьба Регворта, но Боридж продолжил его дело. Он устроил собрание около Камня, на которое я имел несчастье прийти. Там нас и накрыли патрули, и, когда выяснилось, что я болен, меня, Бориджа и еще нескольких кротов отправили сюда. Мы попали во вторую волну переселенцев после воцарения Вайра в Бакленде.
— Так Боридж здесь? — спросил Спиндл.
— Да, он жив, но его мучают угрызения совести, — ответил Хей. — Он живет в общем неплохо и помалкивает о Камне. Ему не нравятся фанатики Камня,
