Да, начинать новую работу, когда внутренне нацелился на работу другую, не очень ловко. Становятся общими аргументы, факты, и мысли переходят из одной работы в другую, но это в том случае, если ты имеешь дело с вещами недодуманными. Необходимость написать «Развитие капитализма в России» и необходимость создания «Проекта программы» для меня были самоочевидны. Это лежало в ближайших планах, и мысленно я уже представлял обе работы в совокупности идей и их решений. Я представлял тяжелую сладость выписок из многочисленных источников и составления таблиц. Но работа над «Развитием капитализма» могла растянуться на многие месяцы, я мог заболеть, подвергнуться определенному тюремному гнету и вообще этой работы не написать. Следовательно, пока есть возможность, надо немедленно сформулировать выводы. А они были почти готовы: начиная свой революционный путь, разве я не ощущал хотя бы направления? Один человек — ничто, но собранные вместе люди уже способны противопоставлять себя грозной силе. Разве в конце концов несколько сотен воинов царя Леонида в Фермопильском ущелье не сумели противостоять целой армии персов? У нас была задача — этих самых современных персов «сковырнуть». Вскоре после моего ареста, уже в декабре, я начал писать программу. Я еще весь был в живой революционной борьбе, я еще доделывал то, чего не успел сделать на воле.
Еще раз хочу повторить: «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», созданный из разрозненных марксистских кружков Петербурга, возник не из простой кампанейщины. Сразу же мы предприняли попытку распространить влияние союза за пределы столицы. Подобные союзы начали создаваться в Москве, Иваново-Вознесенске, Киеве, Самаре, Сибири. Как и петербургский, эти союзы подразумевали самую тесную связь с рабочим движением. Значит, надо все это было объединять, создавать партию с единым центром и марксистской программой.
Я всегда знал: если что-либо необходимо сделать быстро, то лучше всего не тратить времени на уговоры и разъяснения, а сделать неотказно самому. Только убьешь время, коли начнешь кого-либо просить или доказывать необходимость. Самому получается быстрее и четче. Это — черта моего характера, а скорее всего и недостаток. Но я так привык, это моя жизненная обывательская прикладная философия.
Помню, как во время Всероссийского субботника 1 мая двадцатого года, довольно скоро угодливо названного товарищами-соратниками и современными историками «ленинским» (об этой специфической черте нашего народа и нашего победившего движения, а именно — подобострастном стремлении к обожествлению и приданию лидеру инфернальных черт всеведения я еще постараюсь написать), я нес вместе с другими самое обычное бревно. Самое обычное бревно, валявшееся в куче среди прочего хлама. В конце концов и бревно должно лежать на своем месте, а не быть бесхозным. Эта история обросла легендами и даже анекдотами, суть которых заключалась в том, что участников этого субботнего «ношения бревна» оказалось значительно больше, чем было на субботник собрано народа. Но простим людям их некоторые слабости. Я только хотел отметить, что за всеми этими курьезами никто не обратил внимание, что товарищ Ленин первым взялся за комель — самую тяжелую часть бревна. Это произошло совершенно инстинктивно. Одним словом, за программу, не успев выяснить, кто из моих товарищей оказался в тюрьме, я, уже не надеясь ни на кого, взялся сам.
Эта первая программа, вернее предпрограмма, строго делилась на четыре части и была написана в ощущении тюремных тревог, а оказалась по объему такой небольшой, что через несколько месяцев, в тюрьме же, пришлось писать более полное и подробное «Объяснение программы». Расширить и растолковать, а потом и прокомментировать можно все. Но вряд ли стоит делать эти мои воспоминания путеводителем по моему собранию сочинений, поэтому остановлюсь только на главном. В первой, обзорной, части тезисами были обозначены положение рабочего класса в России побеждающего капитализма, неизбежно начавшаяся с этим капитализмом борьба рабочего класса и следующий отсюда вывод: эта борьба по сути есть борьба против всех классов, живущих чужим трудом. Она может окончиться лишь переходом политической власти в руки рабочего класса. Вся земля, орудия труда, рудники, фабрики, машины должны перейти в руки всего общества. Это необходимо для устройства социалистического производства. Все, что новым обществом совместных тружеников будет сделано, должно идти только на пользу самому трудящемуся.
Первый раздел заканчивался мыслью о том, что главным препятствием в борьбе русского рабочего класса за свое освобождение является неограниченное самодержавное правительство с его безответственными чиновниками. Впрочем, моя надежда на то, что честность, заинтересованность и, наконец, компетентность в вопросах власти этих самых государственных чиновников зависит от того, из какого слоя общества он вышел и кому служит, оказалась достаточно наивной. Перед самой революцией в работе «Удержат ли большевики государственную власть?» я с упоением заметил, что кухарку можно научить управлять государством. Но вот лишить ее желания брать взятки на государственном посту, избавить от комчванства, нового сословного качества, видимо, удастся не скоро.
(В скобках замечу: возможно, в своих дореволюционных работах мы, социал-демократы, а потом и большевики, переоценивали значение среды в деле воспитания человека. Изменится, дескать, среда — и по мановению волшебной палочки переменится человек. Человеческие инстинкты оказываются более глубокими. Достаточно посмотреть на наше чиновничество, даже на наших вождей. Как быстро привыкли барствовать эти бывшие пролетарские витии. Вспоминаю о двух вагонах с «товарами особого груза», прибывших из Германии для «надобностей Коминтерна». Шифровку о выдаче посыльному 200 тысяч золотых немецких марок подписал сам Григорий Зиновьев — дорогой соратничек, с которым вместе в шалаше, в Разливе, отсиживались от ищеек Временного правительства. А теперь этот партийный князь взял себе на службу, говорят, бывшего царского повара, а тому, видите ли, для качественной готовки не хватает разных деликатесов, трюфелей и черт знает чего еще. Народ голодает, обовшивел, армия в обносках — а «ответственный груз», проследовавший через Ревель, как выразился старый, проверенный еще подпольной работой партийный товарищ, — это деликатесы для жирного Гришенькиного пуза: ананасы, мандарины, бананы, разные фрукты в сахаре, сардинки… И еще парижское бельишко для Лилиной, для разных партийных метресок духи, мыло, кружева… Головы надо было сечь сразу этим соратникам! Но всему свое время, сейчас главное — постараться выздороветь, не нервничать и продолжать задуманную работу.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
