Вскоре Василий очутился в глухом городке, вероятно, за все свое существование такого оживления не видевшем. Еще бы. И осенью, и весною городок утопал в невылазной грязи. И эту грязь месила горсточка обывателей — евреев и поляков, надоевших друг другу до тошноты. Тихо, монотонно шли день за днём, убийственно друг на друга похожие.
А теперь, с войною, сменяя друг друга, квартируют здесь блестящие гвардейские полки, помещаются штабы дивизии и даже корпуса, и на весь городок от края и до края слышны протяжные угрозы и стоны автомобильных рожков и сирен.
И вот сюда экстренно вызван был Василий Наса-кин. Уланский поручик приехал в штаб в своей косматой бурке, служившей ему на разведках постелью и одеялом, и с отпущенной бородкой, не успев ее даже сбрить. Да и зачем брить? Через день-другой он опять очутится в боевой обстановке, где не до ухаживания за самим собою.
Генерал, невысокий, моложавый и стройный, с седыми усами, сзади производивший впечатление молодого офицера, типичный кавалерийский генерал прежней складки, остался с Василием с глазу на глаз в убогом номере лучшей местной гостиницы.
— Вот что, князь, речь идёт о весьма опасном и ответственном поручении. Я остановился на вас, его исполнить может, по крайней мере, заняться исполнением — вы, и никто другой. Я вам сейчас объясню почему: представляется случай использовать ваше необыкновенное сходство, внешнее, — поторопился добавить генерал, — с германским кронпринцем.
Василий так и вспыхнул весь взиманием, предвкушая что-то чрезвычайно интересное, бьющее по нервам.
Генерал медленными, отчетливыми жестами закуривая папиросу, развил пришедший ему в голову план:
— Я того мнения, что, если необходимо добыть важные сведения и девяносто шансов против десяти в смысле неуспеха, — это не должно останавливать. Раз игра стоит свеч! И наконец смелым Бог владеет. Я взвесил все: и за, и против. План исключительный по своей дерзости, что и говорить! По слухам, кронпринц на западном фронте грабит древние французские замки. Но и он, и достойный папаша его тем и занимаются, что как бы скорее перебросить свою гениальную особу с фронта на фронт. Они видят в этом… в данном случае неважно, что они видят, а важно то, что мы могли бы извлечь из этих неожиданных появлений то там, то сям и из вашего разительного сходства с кронпринцем… Короче, следующее, мой дорогой. Вам надо проникнуть в штаб третьего баварского корпуса, находящийся в… — генерал назвал небольшое местечко верстах в семидесяти. — Вы явитесь как снег на голову, и получасовая беседа с корпусным командиром, беседа в том направлении, каком мне надо, может принести нам огромную пользу. А потом, потом, как говорится, спасайся, кто может. В вашем распоряжении будет превосходный немецкий автомобиль. В шофёры я вам дам Герасимова. Это офицер железнодорожного батальона, удалец, сорвиголова, отважный человек и владеет машиной, как бог. С пруссаками эта комбинация была бы значительно труднее, у баварцев же вам гораздо легче сойти за германского кронпринца. Меньше соприкосновения… Теперь взвесим шансы. В случае удачи и вашего возвращения — плюс громадный. В случае же неуспеха, вам грозит… вас могут расстрелять. Имейте в виду. Я не приказываю, а предлагаю. Вы можете отказаться.
— Ваше превосходительство! — воскликнул Насакин. — Одним предположением, что я могу отказаться, вы меня оскорбляете. Рисковать жизнью на каждом шагу — это мой долг. А во имя такого ответственного поручения — долг сугубый!
— Дайте мне вашу руку, мой милый… Солнцев-Насакин — сын покойного друга моего князя Николая, не мог иначе ответить… Перейдём к деталям. Вы хорошо владеете немецким языком? То есть я не сомневаюсь вообще в знании вами этого языка. Но здесь необходимо говорить великолепно.
— Ваше превосходительство, у меня в детстве была гувернантка из Потсдама. И я прежде усвоил немецкий язык, чем свой родной.
— Прекрасно! Что касается формы, постараемся пригнать к вам форму прусского гвардейца-драгуна. Кстати, у нас имеется изрядный выбор. А чтобы не было заметной разницы в фигуре, — вы значительно плотнее и лучше сложены, чем кронпринц, — вы наденете поверх длинный серый кавалерский плащ, скрадывающий фигуру. Запаситесь апломбом. Германский кронпринц должен свысока относиться к баварскому, именно баварскому, генералу. И совершенно естественным будет, если вы не дадите себе труда логически объяснять ему свое неожиданное появление. Ну, вот. Надо быть готовым. Побрейтесь! Что касается причёски, это неважно. Все время беседы с ним, вы останетесь в каске. Итак, я вас отпускаю на полчаса. Потом вы приготовьтесь к маскараду под моим наблюдением и получите от меня инструкции. Но помните — никому ни слова! Все это должно быть совершено в глубочайшей тайне. Отсюда я сам провожу вас несколько вёрст на другом автомобиле. Отсюда выедете в русской шинели и фуражке. И только за городом я возьму у вас и то, и другое, а вы двинетесь дальше в сером плаще и каске…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Василий ног под собою не чуял. Чувство гордости — ещё бы, не гордиться, такое поручение! — острой жути и еще чего-то необъяснимого, овладело им, будоража нервы и повышая восприимчивость.
Опасная авантюра… Нет слов, опасная… Пусть!.. Но разве не подвергался он ежеминутно опасности, разве не приходилось быть под густым свинцовым дождём пулемётов и, когда этот дождь стихал, он сам спрашивал себя с недоумением, как удалось ему выйти из этого ада целым и невредимым?..
Через час два громадных автомобиля неслись по шоссе. И было так, как говорил генерал. Он взял к себе в автомобиль фуражку и шинель князя, обнял и перекрестил его и шофёра, и оба они ринулись вперёд, в это неизвестное, манящее и жуткое вперёд, а генерал вернулся обратно…
Уже остались позади самые крайние линии нашего расположения, и началась "мертвая" полоса. Эта мертвая полоса кончилась незаметно, и стали показываться германские разъезды. Обмануть их не было трудно. Узнавая кронпринца, всадники превращались в неподвижные изваяния, салютуя первенцу своего кайзера. Отдыхавшие у дороги пехотинцы испуганно вскакивали. Василий типичным прусским жестом подносил пальцы к головному убору.
Красивый, черноусый шофёр, опьяневший от быстрого бега и новизны впечатлений, с улыбкой оглядывался на князя. Машина, гудя, содрогаясь и подпрыгивая на ухабах, уже неслась по предместью городка, приютившего штаб баварского корпуса. Незачем было даже спрашивать, где помещается штаб. У древнего, почерневшего здания магистрата, под сколоченным из досок деревянным навесом стоял под ружьём целый взвод в карауле. Появление кронпринца произвело переполох. Караул заметался, построился в две шеренги и замер… А из глубины магистрата вышел полный бритый генерал, в синем сюртуке с плоскими пуговицами. От волнения он весь пошёл красными пятнами.
Приезд кронпринца не был для него неожиданным. В этом Василий убедился из слов генерала:
— С минуты на минуту я поджидал, ваше императорское высочество… Утром была получена телеграмма…
Час от часу не легче! Недоставало, чтоб вслед за фальшивым кронпринцем явился подлинный…
Надев непроницаемую маску, с холодными неподвижными чертами, Василий молвил:
— Я к вам на несколько минут, генерал. Вы получите ряд указаний, и потом я спешу в штаб одиннадцатого корпуса.
Генерал почтительно ввёл "кронпринца" в здание магистрата. Здесь был разгром полный. Разрозненные дела архива, листы, синие обложки, все это валялось на каменных плитах передней. То же самое и внутри. Но там еще под столом, на котором разложены были карты, красовались пустые бутылки. В ожидании кронпринца генерал не позаботился их убрать, зная, что будущий повелитель Германии не только не противник всяческих возлияний, но даже поощряет пьянство. И сам при каждом удобном случае рад-радёхонек нализаться…
Появились офицеры штаба. Генерал представил их "кронпринцу", и тот, не подавая руки, надменно отвечал на их обалделое приветствие.
— Не будем терять понапрасну времени… Что у вас здесь?
