И Поттер приглашающе кивнул в сторону бездны, начинавшейся в паре метров от его ног.
В ответ на него бросили сразу двоих, и это было не самым разумным решением. Два воина в доспехах, сражаясь на узком перешейке, могли использовать только атакующие удары вперед из-за риска задеть товарища замахами, что сильно ограничивало их возможности. Чем немедленно и воспользовался Гарри, сразив обоих меньше чем за две минуты.
Тогда лонохарцы сменили тактику и попытались смести одного защитника массой. Наступавший почти бегом плотный строй воинов с оружием наперевес должен был оттеснить Поттера, вынуждая уйти в глухую защиту и отступать, пока не кончился бы мост, а там, на другой стороне, враг бы смог в полной мере реализовать свое численное преимущество.
Но не вышло — отбив пару выпадов и отойдя на несколько шагов, Гарри своим излюбленным фехтовальным приемом подрубил первым двум воинам ноги. Вскрикнувшие панцирники рухнули на камень, а попытавшийся их перепрыгнуть воин в легкой броне практически сам наделся животом на выставленный меч, лишь увеличив затор. Напор задних рядов не ослабевал, и вскоре еще пара лонохарцев, поскользнувшись на пролитой крови, с криками сорвалась в пропасть, а один, чудом удержавшийся на краю, тотчас лишился головы.
После этого лонохарцы отошли, а Гарри вновь вернулся на центр моста, отвоевав потерянные метры.
Тогда в ход пошли другие методы.
Две из летящих в него стрел Поттер сбил на лету мечом, третья попала в выставленные ножны и сломалась, но от четвертой он едва увернулся, отделавшись прядью волос, срезанной широким, бритвенно-острым наконечником.
Однако о лучниках, занявших позиции на одном конце моста, тотчас же позаботилась противоположная сторона, дав лонохарцам понять, что безнаказанно нашпиговать стрелами стоящего на мосту бойца у них не получится. Обломки стрел, отбитых Гарри, еще не успели коснуться камня под его ногами, как со стороны бастиона, прикрывавшего Врата в Таай`шаар, раздались два приглушенных, слившихся в один выстрела и одновременно — сдвоенный пронзительный свист. И еще через долю секунды головы двух лонохарских стрелков дернулись, окутавшись облачками кровавых брызг, а еще двое опрокинулись на спину с торчащими из глазниц длинными, более четырех футов, стрелами, с черно-белым, полосатым оперением, пробившими насквозь и головы, и шлемы.
— Сражайтесь спокойно, Гарри-сан! — долетел с того края звонкий голос Окой. Присмотревшись, Поттер заметил близнецов, пристроивших между зубцов стены снайперские винтовки с мощной оптикой на сошках. А сбоку от них стояла Окой. Японка, облаченная в некое подобие одежды храмовой жрицы-мико, но с красным кожаным нагрудником, на котором красовался некий символ, похожий на черный цветок с девятью изогнутыми лепестками, держала в руках двухметровый лук-юми, выше ее самой почти на полметра. Поставив ногу в белом носке-таби и сандалии на зубец стены, она положила на тетиву третью стрелу, одновременно придерживая мизинцем той же руки четвертую, и добавила: — Думайте лишь о схватке, а мы с Джорджем и Фредом последим, чтобы вам никто не мешал.
Гарри кинул и вновь повернулся к приближающемуся противнику. Как Окой умудрилась послать сразу две стрелы за время выстрела братьев Уизли, было загадкой даже для него.
И началось то, что было самым разумным ходом со стороны врага, не желавшего нести напрасных потерь от одного, но заметно превосходившего силой и умением защитника моста — бой на истощение. Задачей лонохарцев стало максимально измотать обороняющихся и протянуть время до прибытия императрицы со свитой, которой уже была послана тревожная весть о захватчиках Врат.
Лонохарские воины оставили попытки прорыва, перейдя к осторожной и обдуманной манере боя. Как только боец уставал или чувствовал, что вскоре проиграет, его тут же менял другой, свежий и полный сил. Те, кто переоценивал свои силы, оставались лежать на холодном камне или срывались с моста.
Лишь простояв на мосту больше часа, Поттер подал знак Норту, быстро укрылся в крепости и присел, давая отдых рукам и ногам. Несмотря на хорошую форму, час с лишним непрерывной изнуряющей схватки был ему в новинку.
А на мосту тем временем раздавались выкрики и громкие удары железа о железо — после того, как первых двух противников Эдвард попросту смел ударами своей палицы, вражеский начальник бросил в атаку воинов, не уступающих Норту габаритами. Вот тогда бой пошел почти на равных — Гарри велел и Рен, и Норту беречь силы и не стараться перебить все воинство Лоно Хара в одиночку. И та, и другая сторона тянули время, ожидая каждый своего.
— Вы превосходно сражались, Гарри Поттер, — отметил подошедший к Поттеру Аксель. — Я видел очень малое число фехтовальщиков равного вам искусства. Если не секрет, что за стиль вы практикуете?
— Несколько стилей кэндзюцу с различными вариациями, — ответил тот, принимая из рук подошедшей Рен кружку горячего чая. — Это искусство владения мечом из одного древнего островного государства моего мира.
— Я слышал о Японии и Китае. Лонохарцы немало позаимствовали из их боевых искусств и оружия, а своего врага мы изучали достаточно тщательно. Только разве искусство фехтования той страны именуется не «кэндо»?
— Не совсем. Кэндо — это несколько больше, чем просто фехтование. Путь, мировоззрение, определенная философия и система воспитания духа. Мастер кэндо — это не титул, а скорее, дорога всей жизни. А кэндзюцу — более утилитарное умение. Просто искусство владения мечом. И более жестокое, из-за чего многие древние техники даже не вошли в кэндо. Как говорят сами японцы: «Кэндзюцу было создано, чтобы убивать врагов. Кэндо — чтобы побуждать других жить».
— Вот как. Этих подробностей я не знал...
— А как там дела у Гермионы? — сменил тему Гарри.
— В процессе, — лаконично ответил Аксель. — Я принес ей еду и напитки, и удалился, чтобы не мешать.
— Хорошо, пока все идет, как надо.
Следом за Нортом на мост вышла Рен, и лонохарские бойцы стали менять друг друга гораздо быстрее.
Для человека, ни разу не видевшего, как сражается «коготь на мизинце Владыки», зрелище было весьма впечатляющим. Аксель молча наблюдал за происходящим на мосту, время от времени одобрительно кивая, а его сестра, с восторгом следившая за движениями и пируэтами Рен, временами подбадривающе кричала:
— Давай, Рен, вали его! Коли этого красномордого! Вот так! Нагибай их!
А через какое-то время повернулась к Поттеру.
— Гарри, а можно сестренка Рен меня поучит? Я тоже так хочу! Очень хочу!
— Завершим наше дело, тогда и поглядим. Но, думаю, проблем не будет.
— Заметано! — и расплывшаяся в улыбке Ами протянула ему ладошку для скрепляющего хлопка. И снова пристально уставилась на сражающуюся Рен, пытаясь иногда повторять ее движения.
Прошло еще почти два часа. Напряжение нарастало и среди защитников, и среди нападавших, столкнувшихся с непривычно твердой обороной.
Смененная Гарри Рен прошла в бастион и почти минула посаженных в угол обездвиженных пленников, когда неожиданно наткнулась на взгляд одного из них. Воин явно эльфийских кровей, светловолосый и остроухий, смотрел на нее со смесью высокомерия и презрения. Подобных взглядов разгоряченная длительной схваткой Шиан-Эр терпеть не собиралась.
Быстро подойдя к пленнику, она схватила его обеими руками за отвороты отороченной мехом не то длинной куртки, не то камзола и легко вздернула эльфа в воздух, одновременно сдавив ему горло.
— Что смотришь? Презираешь нас, великий лонохарец? Тогда посмотри ещё туда!
И Рен, не давая дергающимся ногам пленника коснуться земли, повернула того лицом к мосту, на котором, продолжая бесконечный бой, сражался Гарри Поттер. Двигаясь на залитом подмерзшей кровью и заваленном телами узком перешейке через пропасть, он не отступал ни на шаг, а его меч чертил замысловатые фигуры, выбивая из оружия и доспехов противников тусклые искры.
— Видишь? Он один держит вашу непобедимую армию! Один! И они ничего не могут сделать! А ты давно сражался один против всех?! Нет? Когда мы взяли вашу крепость, ты и твои уцелевшие товарищи почему-то не стали биться насмерть, стараясь прихватить с собой как можно больше врагов, а предпочли трусливо сдаться, спасая свои жизни! И ты еще смеешь вообще поднимать свои белесые глазки от земли?!
С лица эльфа-пленника давно сошло так разозлившее Рен выражение. Полупридушенный представитель дивного народа побагровел, хрипел и таращил глаза, растеряв весь внешний лоск и надменность.
— Рен, да оставь ты его, — на плечо девушки легла тяжелая латная рукавица Норта. — Этот листоухий все осознал.
— Хорошо... — и она разжала пальцы, с силой толкнув свою сипящую и хватающую воздух раскрытым ртом жертву обратно к остальным. — Если бы Гарри приказал — я бы одна перебила их всех!
