Итак, я нанес Сигтрюгру поражение и лишил его глаза.
- Я Один! - закричал Сигтрюгр, стоя на краю рва. Он поднял изуродованное лицо, посмотрел на меня своим единственным глазом и улыбнулся! - Я Один, - крикнул он мне, - я приобрел мудрость!
Один пожертвовал глазом, чтобы познать мудрость, и Сигтрюгр смеялся над своим поражением. Его люди утащили его подальше от копий, что бросали со стены, но он снова повернулся, отойдя всего на десяток шагов, и отдал мне честь мечом.
- Я мог бы убить его, если бы он не прыгнул, - сказал Гербрухт.
- Он бы выпустил тебе кишки, - сказал я, - нам обоим.
Он был сошедшим на землю богом, богом войны, но бог проиграл, а теперь вырвался из зоны досягаемости наших копий.
Финан достиг ворот. Выжившие норвежцы бежали, возвращаясь туда, откуда начали нападение, и встали в стену из щитов вокруг своего раненого господина. Ложная атака на северо-западный бастион давно прекратилась, и все норвежцы теперь собрались на дороге, всего около пятисот воинов.
И их всё еще было больше, чем нас.
- Меревал, - приказал я, - время выпустить твоих всадников. Я перегнулся через внутреннее ограждение. - Финан? Ты видел Эрдвульфа?
- Нет, господин.
- Тогда мы не закончили.
Настало время перенести битву за стены.
Меревал повел две сотни всадников в поля к востоку от норвежцев и остановился на приличном расстоянии. Они представляли собой угрозу. Если Сигтрюгр попытается отступить к Брунанбургу, то всю дорогу его будут атаковать, и он знал это.
Но был ли у него выбор? Он мог бросить людей на стены, но знал, что никогда не захватит Честер штурмом. Его единственным шансом было предательство, и этот шанс исчез, оставив на улицах пятьдесят или шестьдесят мертвецов. Дюжина воинов Финана двигалась среди этих трупов, перерезая горло умирающим и срывая кольчуги с мертвых.
- Хороший день для добычи! - весело произнес один из них. Другой танцевал на окровавленных камнях в шлеме, увенчанном крылом большого орла.
- Он обезумел? - спросила меня Стиорра.
- Обезумел?
- Сигтрюгр. Подниматься по этим ступеням?
- Это безумие битвы, - пояснил я, - а ты спасла мне жизнь.
- Я?
- Он взглянул на тебя, и это отвлекло его достаточно надолго.
Я знал, что буду просыпаться по ночам и вздрагивать, вспоминая о его мече, приближающемся ко мне, вздрагивать от уверенности, что я никогда не смог бы отразить скорость его атаки, вздрагивать от прихоти судьбы, что спасла меня от смерти. Но он увидел Стиорру и заколебался.
- А теперь он хочет поговорить, - сказала она.
Я повернулся и увидел норвежца, что размахивал зеленой ветвью.
- Господин? - позвал Финан из арки ворот.
- Вижу.
- Пусть войдет?
- Пусть войдет, - сказал я и потянул Стиорру за рукав, - и ты тоже.
- Я?
- Ты. Где Этельстан?
- С Финаном.
- Этот маленький ублюдок был в стене из щитов? - поразился я.
- Стоял в заднем ряду, - подтвердила Стиорра, - ты разве не видел его?
- Прибью засранца.
Она усмехнулась и последовала за мной к баррикаде. Мы спрыгнули на улицу и перешагнули через сброшенные камни и окровавленные тела.
- Этельстан!
- Господин?
- Разве ты не должен быть в церкви? - требовательно спросил я. - Разве я разрешал тебе присоединиться к стене из щитов Финана?
- Я вышел из церкви, чтобы пописать, господин!, - с искренним видом ответил тот, - и совершенно не намеревался присоединиться к Финану. Я просто собирался посмотреть на них, забравшись на бревна, но оступился.
- Ты оступился?
Он энергично закивал.
- Я оступился, господин! - заявил он, - и упал на улицу. Я увидел, что Кенгар, мальчик, которого он спас, стоял рядом, защищая его, как и двое людей Финана.
- Ты не оступился, - сказал я и ударил его в ухо, причинив больше боли себе, чем ему, потому что он был в шлеме. - Ты пойдешь со мной, - сказал я. - И ты тоже, - добавил я, обращаясь к Стиорре.
Мы втроем вышли из-под арки, обошли тела, чьи головы были разбиты камнями, лужи дерьма, а потом ряды воинов Финана расступились для нас.
- Вы оба идёте с нами, - велел я Финану и своему сыну. - Остальные ждут здесь.
Мы прошли по дороге тридцать или сорок шагов. Я остановился и сложил руки у рта.
- Ты можешь взять двоих!
Сигтрюгр взял только одного - зверского вида широкоплечего воина с широкой черной бородой, в которую были вплетены челюсти волков или собак.
- Его зовут Сварт, - весело сказал Сигтрюгр, - и он ест саксов на завтрак. Сигтрюгр повязал полоску ткани поверх потерянного глаза. Он коснулся повязки. - Ты изуродовал всю мою красоту, лорд Утред.
- Говори не со мной, - отозвался я. - Я разговариваю только с мужчинами. Я привел тебе женщину и ребенка, чтобы ты мог поговорить с равными.
Он засмеялся. Казалось, оскорбления его не трогают.
- Тогда я буду говорить с равными, - объявил он и поклонился Стиорре, - как тебя зовут, госпожа?
Она посмотрела на меня, удивляясь, в самом ли деле я хочу, чтобы она вела переговоры.
- Я ничего не буду говорить, - сказал я ей медленно на датском, чтобы Сигтрюгр понял, - ты управишься с мальчишкой.
Сварт зарычал при слове «мальчишка», но Сигтрюгр прикоснулся к увешанной золотыми браслетами руке верзилы.
- Спокойно, Сварт, они играют в словесные загадки. Он улыбнулся Стиорре. - Я ярл Сигтрюгр Иварсон, а ты?
- Стиорра Утредсдоттир.
- А я принял тебя за богиню, - ответил он.
- А это принц Этельстан, - продолжила Стиорра. Она говорила на датском холодным и размеренным голосом.
- Принц! Для меня большая честь встретиться с тобой, господин, - он поклонился мальчику, который не понимал, о чем говорят. Сигтрюгр улыбнулся. - Лорд Утред сказал, что мне надо говорить с равными, и посылает мне богиню и принца! Он чтит меня!
- Ты хотел поговорить, - холодно сказала Стиорра, - так говори.
- Ну, госпожа, признаюсь, дела пошли не так, как мне хотелось бы. Мой отец послал меня основать королевство в Британии, а вместо этого я повстречал твоего отца. Он хитрец, не так ли?
Стиорра ничего не ответила, просто смотрела на него. Высокая, гордая, с прямой спиной - так похожа на свою мать.
- Сакс Эрдвульф уверил нас, что твой отец умирает, - признался Сигтрюгр. - Сказал, что твой отец слаб, как червь, и лучшие годы лорда Утреда давно прошли, что его не будет в Честере.
- У моего отца по-прежнему два глаза.
- Но не таких красивых, как твои, моя госпожа.
- Ты пришел тратить наше время? Или хочешь сдаться?
- Тебе, моя госпожа, я отдам всё, что у меня есть, но мои люди? Ты умеешь считать?
