Эмиграция — вот одно из предложенных лекарств. По правде говоря, оно смогло бы действовать лишь как полумера. Это принесло бы некоторое облегчение экономического кризиса в Восточной Европе, компенсируя по крайней мере превышение рождаемости и, вероятно, даже незначительное снижение абсолютной численности еврейского населения в этих регионах. Об идее массовой эмиграции не может быть и речи, это совершенно невозможно.
Но трагедия в том, что даже при незначительном числе эмигрантов и предоставлении этой возможности лишь относительно малой части еврейского населения эмиграция в настоящее время сталкивается с серьезными препятствиями. Повсюду страны закрывают свои границы для эмигрантов. Мы находимся перед лицом общего и весьма пагубного явления в цивилизации — замыкания народов в самих себе. Что касается евреев, то профессор Иерусалимского университета доктор Руппин констатировал, что уже несколько лет назад «период массовой миграции, преобразившей жизнь евреев в последние пятьдесят лет, следует рассматривать как уже завершившийся. Эмиграция из Восточной Европы может быть не больше, чем 30–40 тыс. евреев в год, что составляет лишь треть естественного прироста населения (для всех стран Восточной Европы). Следует знать, что при этих условиях экономическое положение евреев в Восточной Европе, в частности в Польше, не угрожало настоящей катастрофой только потому, что в последние пятьдесят лет именно эмиграция делала его сносным». Мы встречаем то же самое утверждение как со стороны евреев, так и со стороны поляков.
По всей видимости, цивилизованная община должна принимать людей в интересах всех сторон. Нужно приложить особые усилия, чтобы, несмотря ни на что, сделать возможным прием некоторого, как можно большего, числа еврейских эмигрантов, свободно согласившихся на это. Как это сделать? С одной стороны, с помощью сионизма, которому, кроме того, польское правительство в течение долгого времени выказывало расположение (правда, всем известны сегодняшние трудности палестинского очага и то, что он сегодня может принимать лишь небольшой континент иммигрантов). С другой стороны, добиться, чтобы не только народы Атлантики с малонаселенными территориями, но и некоторые великие народы, приняли переселенцев при помощи соответствующей международной организации и при необходимости соответственного эмиграционного статуса и более открытой иммиграционной политики[412], и, наконец, если потребуется, прибегнуть к заселению некоторых колониальных территорий.
Я не знаю, насколько благосклонно относится сейчас французское правительство к проектам открытия Мадагаскара или иной колониальной территории для приема некоторого числа еврейских эмигрантов из Польши. Полагаю, что по этому вопросу оно ожидает решительных и хорошо проработанных предложений. И если бы эти предложения его устроили — а они, без сомнения, могли бы быть рекомендованы в интересах как местного населения, так и нашей страны, — было бы желательно, чтобы правительство хорошо их восприняло. Такое же пожелание адресуется и другим властям, имеющим обширные территории для колонизации.
Здесь не следует рассматривать еврейскую демографическую проблему саму по себе, здесь следует говорить о той ужасной угрозе, которую усугубляют антисемитские страсти, безрассудно поддерживаемые некоторыми правительствами. Если бы сейчас мог быть рассмотрен и решен вопрос о приеме какой-то части еврейского населения группами в течение нескольких декад, то для еврейского и нееврейского населения Восточной Европы наступило бы хотя и неполное, но реальное облегчение, возможно также, что политически и психологически появился бы шанс погасить антисемитские страсти в странах, где в настоящее время они бушуют особенно сильно.
Добавлю еще, что поразительным образом безумие антисемитизма проявляется в том, что, с одной стороны, евреев преследуют, чтобы заставить их эмигрировать, хотя евреи и так всегда обеспечивали высокий процент эмиграции, чему сейчас препятствуют вполне материальные обстоятельства: повсеместное закрытие границ; с другой стороны, в подтверждение замечания, которое мы сделали в начале доклада, антисемитизм сам создает препятствия в эмиграции, которой жаждет, как и в каких бы то ни было реальных начинаниях, связанных с еврейской проблемой. На самом деле, очевидно, что эмиграция, как и любое организационное действие, требует содействия самих евреев и, следовательно, — атмосферы понимания и сотрудничества. Более того, при теперешнем экономическом положении различных государств кажется невозможным, что трудности, вызываемые эмиграцией, в частности на территории колоний, можно было бы разрешить, если бы международные организации помощи евреям согласились частично финансировать устройство эмигрантов, не имеющих средств.
Но увы! С точки зрения антисемитских преследований такое средство, как эмиграция, о котором мы только что говорили, не есть лучшее решение, но — лишь полумера. Есть ли другой способ? Дело в том, что большая масса евреев в любом случае вынуждена оставаться там, где она живет. Невозможно изгнать миллионы людей, сделать их скитальцами, не имеющими родины. Не собираются ли их всех обречь на голодную смерть? Не собираются ли убить их всех? Чем больше общественное мнение будет повсюду информировано и встревожено, тем больше надежд на то, что преследования прекратятся. В правовом отношении еврейское население сможет при этом призывать к соблюдению конституционных и международных гарантий, которые были за ними признаны. Это в особенности относится к правительствам тех стран, для которых слово «правосудие» все еще сохраняет значение действия, опирающегося на общественное мнение, с целью заставить уважать договоры, скрепленные их подписями. Лига Наций (проявившая себя столь слабой в случае Данцига, не говоря о других) уже была уведомлена о положении евреев в Румынии. США много сделали и еще могут много сделать для защиты еврейского населения.
А что дальше? Дальше можно надеяться, что, если удастся избежать общей катастрофы или, возможно, после нее, весь цивилизованный мир придет к более справедливому и существенно новому порядку. Часто кажется, что эти проблемы невозможно разрешить, пока все не изменится. Но это утверждение не особенно помогает тем, кто мучается сегодня.
Так вот! Нам остается повернуться друг к другу — евреям и христианам, повернуться к тем невидимым силам, которые обитают в сердце человека, к источникам истории, которые — в нас, чтобы очистить эти источники.
Если бы мы знали, в какой степени внешние события и форма вещей зависят от невидимых образов, которые рождает в нас наша свобода, мы бы испытывали гораздо больше доверия к возможностям духа.
Одновременно мы отказались бы бороться с ненавистью при помощи ненависти. Мы бы поняли то, что так часто утверждал Ганди: даже по отношению к политической и социальной жизни любовь и истина — это реальная сила.
Если бы мы имели возможность обратиться с особым призывом к нашим друзьям в Польше! Они знают, что я старался не произнести того, что сегодня могло бы их ранить. Если б, собрав все свои лучшие силы, Польше удалось преодолеть те конфликты, которые кажутся неразрешимыми и среди них — еврейский вопрос, она подала бы Европе великий пример.
По словам президента Польского сейма, которые я только что приводил, полякам абсолютно не нужна расовая борьба. Важно принять во внимание, что для процветания их страны в большей степени, чем где бы то ни было, необходимо объединение всех слоев населения.
Вспоминается заявление маршала Пилсудского на открытии Варшавского университета, утверждавшего, что после более чем векового гнета и преследований поляки не должны мириться с ненавистью между различными национальными и этническими группами у себя в стране. В Польше существует реальная проблема, но эта проблема носит прежде всего экономический и социальный характер. Правильные решения — в поиске прогресса в социальном законодательстве и экономической базе, и на этом пути нельзя пренебрегать сотрудничеством с представителями еврейского населения.
Если бы поляки начали созидать и изобретать с тем же рвением, с каким они противостоят друг другу, то нашлись бы средства жить на одной земле и евреям и неевреям, пусть в общей бедности, но помогая друг другу в братском созидании. «Евреи и поляки, — как было сказано, — должны волей-неволей прийти к соглашению, чтобы жить вместе; судьба вынуждает их к этому». Для страны будет полезнее их согласие по доброй воле. Но что касается экономических трудностей, то это, в первую очередь, проблема нравственного порядка.
Войдя в суть доводов Католической Церкви — которые вслед за папой подтвердили епископы, — осуждающих шовинизм, языческий расизм, антисемитизм и коммунизм, польские католики могли бы понять, что недостаточно в духовном плане воздерживаться от ненависти к евреям, а с другой стороны, — полностью разделять с их врагами легенды, предрассудки, предвзятые аргументы, на основании которых евреев преследуют до сего дня; что необходимо в соответствии с общим христианским и человеческим призванием снизойти в милосердии и справедливости Божией в самую глубину земных горестей и конфликтов как тех, так и других! Так они бы способствовали справедливости, и сверх того удалось бы многое другое.
