Илен вернулась подтянутой и преобразившейся. Костюм деловой женщины, сидевший на ней так, словно она в нем родилась, не давал ни малейшего повода вспомнить мимолетное цветастое видение, мелькнувшее у моей кровати несколько минут назад. Разговор тоже получился какой-то странный, совсем не в русле той искорки зарождающейся симпатии, которая проскользнула между нами, хотя, возможно, я просто принимал желаемое за действительное.
– Мне поручено узнать о вас как можно больше, – сказала Илен, избегая моего взгляда.
– Спасибо за откровенность. Но почему вы решили, что мне это должно понравиться?
– Вы нуждаетесь в нашей помощи. И в ваших же интересах проявлять большее желание к сотрудничеству.
Она права, если, конечно, это не спектакль, разыгранный спецслужбами корпорации, чтобы выудить примитивным, но достаточно действенным способом нужную им информацию. Хотя я до сих пор не мог понять, почему представляю для них такой интерес. Это должно в ближайшее время проясниться. Не могут они все время ходить вокруг да около. И если я буду вести себя недостаточно доброжелательно, они сменят метод обработки на гораздо менее приятный.
– Что, собственно, вы хотите узнать? Анкетные данные?
Она поморщилась:
– Конечно нет. Вашими анкетами занимаются специалисты.
– А откуда у вас мои анкеты? Не помню, чтобы я…
– У нас неплохие компьютерные службы.
– И системы шпионажа… Понимаю.
– Вы странно ведете себя, Игорь Леонидович, для безработного, нуждающегося в нашей защите. Я ведь не только должна подготовить вас к отлету – оформить документы, купить необходимые вещи, заказать билеты; мне поручено также решить, стоит ли нашей организации тратить на вас время и деньги. Может, лучше предоставить вас вашей собственной судьбе?
С минуту она молча смотрела на меня, и я, забыв о ее вопросе, внимательно ее разглядывал. Она была безусловно красива и умела к тому же не выпячивать свою красоту, если не считать того халата, который, наверно, мне просто почудился в утреннем полусне. Сейчас ее подчеркнутая строгость лишь увеличивала ощущение опасности, которое от нее исходило. Все же мне удалось выиграть наш маленький поединок. Она отвела глаза и даже смутилась.
Собственно, мне было наплевать на то, что кто-то все решил за меня. Я до такой степени устал от Лимы, что был рад покинуть ее любым возможным способом. И коль скоро наши желания в этом главном пункте совпадали – остальное не имело существенного значения. К тому же вряд ли Илен, несмотря на ее заявления, могла повлиять на подобные решения. Они принимались на другом уровне. Да и какое мне, в конце концов, дело, кто за ней стоит? Я не присягал на верность Ловинскому и не очень-то верил в благородные цели его организации, хотя сам Ловинский и произвел на меня впечатление порядочного человека.
– Кластер, на котором вы должны лететь, отправляется завтра, в восемь утра. Нам еще нужно закупить для вас необходимые вещи. Придется поторопиться.
По крайней мере, выяснилось, что я не был здесь пленником.
Мы сошли на остановке магнитокара недалеко от торгового центра. Над домами вздымалась стеклянная громада его купола. Внутри центра люди ходили без респираторов, и я вдруг остро почувствовал собственную уязвимость. Илен вела себя слишком уж беспечно для агента тайной организации.
– Вам не кажется, что здесь может быть опасно? Вы не боитесь слежки?
– Нет. Мы находимся под защитой.
– Под защитой кого?
– Скорее, «чего». Защита – это целый комплекс электронных устройств и сложных, хорошо отработанных приемов. Ею пользуются чрезвычайно редко, потому что после каждого ввода в действие все приходится перестраивать. И мне не совсем понятно, почему ее задействовали ради вас…
– Что она собой представляет?
Кто именно ее организовал и для чего, так же чрезвычайно меня интересовало, но об этом спрашивать Илен было пока рано.
– Ну, в целом с ее организацией знаком только сам Ловинский. Я знаю, что там есть специальное электронное устройство, выдающее ложные сигналы на запросы поисковых полицейских детекторов, и еще куча всякой техники. А почему вы спросили?
– Мне кажется, вон тот мужчина у стойки с туалетными ионизаторами за нами наблюдает. Я вижу его не в первый раз.
– Он и не думает скрываться. Профессионала, ведущего слежку, увидеть невозможно, если только он сам, специально, не захочет вам показаться. Иногда это практикуется, чтобы вызвать нервозность у объекта наблюдения.
Мне едва удалось скрыть, насколько я был потрясен разносторонностью и глубиной ее познаний.
– Так, значит, это профессионал…
– Это просто часть нашей защиты. Одно из звеньев прикрытия. Сейчас на вашу безопасность работает больше десятка человек. Не знаю, зачем Ловинскому понадобились такие меры предосторожности. Он вам что-нибудь говорил о вашей будущей работе в организации?
Вопрос был задан вскользь, мимоходом. За ним могло скрываться простое любопытство, хотя все связанное с Илен давно не казалось мне простым. Вполне возможно, это был своеобразный психологический тест. Так сказать, проверка на болтливость. В ответ я вполне естественно пожал плечами.
– Сам все время удивляюсь, почему к моей персоне проявили интерес такие солидные профессионалы. Сначала корпорация, теперь вот вы.
Я не ожидал, что она так близко к сердцу примет мою иронию, но она покраснела и отвернулась, словно я сказал что-то неприличное. С минуту мы молчали, а затем как ни в чем не бывало Илен начала рассказ о Тетрасоюзе. С ее слов, история его возникновения выглядела примерно так.
Союз возник в результате естественного сотрудничества дальних поселений землян, желавших оградить свои экономические связи от чрезмерных аппетитов Комора, и вскоре перестал быть тайной для имперских спецслужб.
Экономическую независимость союзу обеспечили удаленность от центральных космопортов империи его основных отделений и в какой-то степени – обыкновенное везение. До тех пор пока союз не вмешивался напрямую в дела Комора, оставаясь периферийной организацией четырех провинций, империя согласна была его терпеть. Но долго это неустойчивое равновесие продолжаться не могло. С каждым днем становясь все сильнее, союз стремился к полной экономической и политической независимости, то и дело выступая против имперских интересов Комора.
– Одно время я работала в разведке корпорации. Между нашими организациями довольно часто происходит взаимный обмен агентами. Это делается почти официально, и я…
– Зачем вы мне все это рассказываете? – Я внимательно посмотрел на нее. – Или подобная откровенность – часть вашей методики?
– Вы почти угадали. Я считаю, что работать в контакте гораздо продуктивнее. К тому же вы мне симпатичны.
– Вы имеете в виду меня как психологический объект или как мужчину?
– А если и то и другое? – Впервые она позволила себе нечто, похожее на шутливый флирт, и сразу же попробовала получить за это соответствующую компенсацию. – Вы догадываетесь, почему наша организация проявила к вам такой интерес? Обычно Ловинский очень осторожно относится к новым людям, а во всем, что касается вас, то и дело нарушаются правила.
– Однако вы нахалка, Илен. Вы почти признались, что используете меня в качестве рабочего объекта для выполнения задания и ждете в ответ откровенности. С какой стати?
– Разве вам есть что скрывать?
– Допустим, нет. Почему я вообще должен с вами говорить на эту тему?
– Но вы же официально согласились с нами сотрудничать.
– Конечно. Однако в нашем разговоре с Ловинским… – Я осекся и растерянно посмотрел на нее, – простите, а вы-то откуда знаете о том, что я вообще давал какое-то согласие на сотрудничество? Не хотите ли вы сказать, что Ловинский вам об этом сообщил?
– Я многое знаю не от Ловинского. Но не все, к сожалению. Например, мне совершенно непонятно, что он имел в виду, когда сказал, что вы для него дорогая добыча? После того, как узнал о вашей специальности, помните?
Эти слова Говарда я вспомнил с трудом, и немудрено. Они были последними перед тем, как с моей куртки он снял подслушивающее устройство. Я посмотрел на Илен почти с ненавистью, потому что начал наконец понимать, что она собой представляет и какую роль собирается играть в моей судьбе…
– Так вы агент Комора…
– Официально я занимаю должность психолога Тетрасоюза, и мне поручено сделать заключение о вашей благонадежности.
– Так, значит, вы все-таки агент Комора. Двойной агент.
Она уловила в моем тоне нотку презрения и поэтому долго обдумывала ответ.
– Давайте рассмотрим две возможности, – наконец сказала Илен, прикусив свою красивую полную губку и невольно ускорив шаг. – Допустим, завтра я напишу о вас неблагоприятный отзыв, и Тетрасоюз откажется от ваших услуг. Вы снова превратитесь в объект охоты для корпорации. Затем вас неизбежно заставят выложить все, что вам известно, только гораздо более грубыми методами. Потом вам придется подписать контракт, в котором вас обяжут выполнять неприемлемую или даже отвратительную работу.
