такое нам устроила, что мы бы взвыли.
— Я бы попробовал подкупить ее парой маленьких шоколадок. Чтобы она сделала парочку пакостей тебе или этим охламонам.
— Обломайся, малой, твоим мечтам не суждено сбыться. Ты, конечно, можешь попробовать попросить Наталию надрать мне зад. Но я сомневаюсь, что она станет это делать. Ибо Рочестер — девчонка умная и не участвует в подобных шутках. Да и любит меня твоя подружка. Считает меня практически своим любимым братиком. Даже несмотря на то, что она не прочь пару раз треснуть мне по башке.
— Если будешь много выпендриваться — я точно подумаю об этом. Ради меня Наталия сделает что угодно — даже надает тумаков своему лучшему другу.
— Могу то же самое сказать и про Ракель. Одно мое слово — и она как верная собачка тут же сделает все, что я ей скажу. Даже поквитается с тобой.
— Вот и посмотрим, кто кого.
Терренс ничего не говорит и лишь тихо усмехается, пока они с Эдвардом продолжают идти по прямой асфальтной дорожке.
— Эй, а ты, кстати, не виделся с отцом с момента нашей последней встречи с ним? — интересуется Терренс.
— Нет, и я даже не знаю, где он сейчас скрывается, — пожимает плечами Эдвард. — Отец внезапно появился и столь же внезапно пропал.
— И почему-то я не уверен, что мы встретимся с ним до начала суда. Хоть ему больше нет смысла скрываться, я не могу сказать, что отец захочет показать себя раньше времени.
— Судя по всему, ты прав. С того дня никаких новостей от него не было.
— И должен признаться, что сейчас я готов видеть его и говорить с ним.
— Правда? Ты хочешь встретиться с отцом?
— Да. Хотя бы просто поговорить. Насчет окончательного примирения говорить пока рано, но я бы хотел обсудить с ним наши отношения и извиниться за то, что считал его подонком.
— Знаешь… Если честно, я и сам хочу поговорить с ним. Понял, что готов увидеть его еще несколько дней назад. Тоже не хочу говорить о примирении, но считаю, что нужно все прояснить и поставить точку в этом деле. Или мы даем отцу шанс. Или же продолжаем делать вид, что этого человека в нашей жизни нет.
— Верно. Я и сам хочу поскорее разобраться с этим.
— И я думаю, что стоит расспросить маму об этом.
— Ты думаешь, она знает, где искать отца?
— Возможно. За всю эту неделю она несколько раз куда-то уезжала, пока я был дома. Не знаю, куда именно, но возвращалась она очень поздно. К тому же, она может принарядиться. Прическу сделает, накрасится, наденет что-то красивое…
— Это правда странно… — слегка хмурится Терренс. — Мама обычно редко куда-то ездит… Ездит либо ко мне домой, либо к каким-то своим старым друзьям… А один раз она была дома и у мистера Кэмерона…
— Вот и меня это настораживает.
— Неужели она где-то встречалась с отцом?
— Не удивлюсь.
— Ей точно что-то известно про отца. У меня нет никаких сомнений. Раз мать упорно ничего не говорила о том, что произошло в день их расставания, значит, она будет и об этом молчать.
Глава 141
— Может, нам стоит осторожно расспросить ее об этом? — предлагает Эдвард. — Раз мы знаем всю правду об их расставании, значит, настало время самой во всем признаться. Версию отца мы выслушали, а теперь хочется и мать послушать.
— А еще лучше намекнуть на то, что мы готовы поговорить с ним. Сказать, что мы заинтересованы в разговоре.
— Вот я и предлагаю сделать это прямо сейчас. И кто знает, может, она сама поймет, что бесполезно что-то отрицать и расскажет все, что знает.
— Ну знаешь, брат, почти ни один наш разговор с мамой не обходится без упоминания отца, — уверенно отмечает Терренс. — Так что она точно заговорит о нем и на этот раз.
— Вот и посмотрим.
— И тебе бы не мешало поговорить с ней, раз вы до сих пор не помирились.
— Знаю. Хотя и ужасно нервничаю из-за того, что придется обсуждать все, во что я ввязался. Она точно знает все от отца и из репортажей.
— Да, объяснить придется многое. Но если она знает об этом давно, то уже не будет так шокирована.
— В любом случае разговор предстоит очень непростой.
— Ладно, не пасуй, все будет хорошо, — с легкой улыбкой бодро говорит Терренс. — Мама не обидчивая и легко умеет прощать. Попросишь у нее прощения — и все! У тебя появится еще один сторонник, который будет тебя поддерживать. Хотя я не сомневаюсь, что она и так будет поддерживать тебя.
— Тебе легко говорить, ибо у тебя все круто. А вот мне сейчас реально трудно.
— И у тебя все наладится. Будешь ты счастлив и начнешь наслаждаться отношениями со своей белокурой красавицей и купаться в ее внимании и любви.
— Хоть с этой проблемой я разобрался, — с облегчением выдыхает Эдвард. — Никто не запретит мне встречаться с Наталией и проводить с ней время когда и где угодно.
— А когда Питера выпишут из больницы, мы все соберемся вместе и отметим его возвращение. Пожрем чего-нибудь вкусненького, сыграем на инструментах и посмотрим какое-нибудь кино.
— О да, пожрать ты любишь, — скромно хихикает Эдвард. — Наверное, к маме идешь специально для того, чтобы хорошенько подкрепиться. В сотый раз за день.
— М-м-м, я сейчас думаю о ее эклерах, со взбитыми сливками… — Терренс с широкой улыбкой закатывает глаза. — Об их изумительном аромате… Да и вообще вся ее выпечка всегда здорово пахнет…
— Ага, и если она вдруг сейчас что-нибудь приготовит, то ты вытаращишь глаза и слопаешь абсолютно все. А я останусь голодным. Уж когда дело касается жратвы, ты становишься очень жадным.
— Неправда! Это ты не хочешь поделиться со мной малюсеньким кусочком чего-нибудь вкусного и вынуждаешь меня пускать слюни, пока ты причмокиваешь с закатанными глазами.
— О да, тебе дай немножко пирожка откусить — ты отгрызешь его весь, да еще и вместе с моими пальцами.
— Если твои грязные руки притронутся к моей еде, то ты будешь жрать ее сам.
— О, прекрасно! — широко улыбается Эдвард. — Значит, я перелапаю все, чтобы ты ничего не съел и наконец-то сел на диету.
— Ты хочешь, чтобы я сдох от голода? Или убил тебя из зависти? Пока ты жрешь что-то вкусненькое!
— Ничего с тобой не случится, если тебя денек не покормить. — Эдвард с хитрой улыбкой щиплет Терренса за щеку. — Хоть пропадут щеки, которые в последнее время что-то стали слишком большие.
— Ты перепутал их
