этого слишком широко раскинутой. Поэтому он укрепил города и крупные деревни-фермы и разместил в них гарнизоны численностью в роты и полки. Никто не думал, что эти гарнизоны смогут остановить какие-либо серьезные атаки, но что они могли сделать, так это замедлить еретиков, выставить достаточный блок на дороге, чтобы Хэнт был вынужден нарастить силы для этих атак — что отняло бы драгоценное время — и предупредить генерала Рихтира, если его позициям будут серьезно угрожать.
— Как им удалось так быстро захватить развязку? — потребовал он.
— Не знаю наверняка, сэр, — хрипло сказал пошатывающийся курьер. — Мы увидели сигнальные ракеты, затем услышали стрельбу из переносного углового орудия. — Он беспомощно пожал плечами. — Из-за дождя я не мог видеть или слышать ничего, кроме этого, прежде чем полковник Хиндирсин послал меня предупредить вас, полковник.
Шелдин хотел сердито посмотреть на юношу, но это, конечно, была не его вина!
— А как насчет?.. — начал он, затем оборвал себя.
Без сомнения, депеша Хиндирсина расскажет ему, что, во имя Шан-вей, происходит… при условии, что другой полковник знает. Но позицию Хиндирсина удерживала едва ли половина сил, которые были приданы Тирниру. Это было немногим больше, чем наблюдательный пункт и пункт связи. Вряд ли это могло остановить что-то, что могло так быстро убрать Тирнира с дороги.
— Найдите этому человеку что-нибудь горячее, — коротко сказал он своим помощникам, подходя ближе к фонарю, свисающему с крыши хижины. — И найдите мне каких-нибудь посыльных. По крайней мере, троих.
— Да, сэр! — ответил кто-то, но Шелдин был слишком занят, вскрывая депешу, чтобы заметить, кто это был.
.XII
Храм, город Зион, земли Храма, и чарисийское посольство, Сиддар-Сити, республика Сиддармарк
Жэспар Клинтан фыркнул, как тучный китенок, когда тихий перезвон разнесся по его спальне. Он перекатился на бок, накрыв голову подушкой, и широкая удобная кровать прогнулась под его весом. Его нынешняя любовница сонно пошевелилась и свернулась калачиком у него на спине, обхватив его руками и уткнувшись носом в его затылок, в то время как ее груди упирались в его лопатки, и он улыбнулся полусонной улыбкой.
Но затем перезвон зазвучал снова, громче и отчетливее. Он встряхнулся, и его глаза открылись. Одна рука протянулась и коснулась тускло светящегося круга на прикроватном столике, и он раздраженно покосился на часы. Его лицо было отчетливо видно в мистическом ночнике, сияющем со стола в ответ на его прикосновение, и его лицо напряглось от раздражения.
Женщина — на самом деле девушка — позади него крепко прижалась к нему, призывая его повернуться к ней, но звонок прозвучал в третий раз, еще громче, и он пробормотал проклятие, откинул легкое покрывало и высвободился из нее. Он наклонился, чтобы поднять халат, который сбросил несколько часов назад, и натянул его, завязав пояс, затем протопал к двери палаты, махнув рукой, чтобы включить верхний свет.
Дверь скользнула в сторону от прикосновения к пластине, вделанной в раму, и он впился взглядом в брата Хала Миндейза, нервного монаха-шулерита, который был его камердинером последние шесть лет.
— Что? — прорычал он.
— Ваша светлость, прошу прощения за то, что побеспокоил вас, — сказал брат Хал так быстро, что слова, казалось, спотыкались друг о друга. — Я бы этого не сделал, уверяю вас, но здесь архиепископ Уиллим.
— Здесь? — Брови Клинтана поднялись, и удивление вытеснило часть гнева с его лица. — В такое время?
— Действительно, ваша светлость. — Монах поклонился, явно надеясь, что гнев его викария утих… или, по крайней мере, направлен на другую цель. — Он ждет в вашем кабинете.
— Я понимаю. — Клинтан постоял мгновение, потирая щетину на своих небритых щеках, затем издал звук разъяренного кабана. — Ну, если он собрался вытащить меня из постели посреди ночи, тогда он может подождать несколько минут. Мне нужно побриться и надеть свежую сутану. Сейчас.
— Немедленно, ваша светлость!
* * *
Архиепископ Уиллим Рейно поднялся на ноги и повернулся к двери кабинета, когда она скользнула в сторону. Великий инквизитор прошел через нее безукоризненно ухоженным, неся с собой свежий запах мыла для бритья и дорогого одеколона, и выражение его лица не было выражением чистого счастья.
— Ваша светлость, — Рейно наклонился, чтобы поцеловать бесцеремонно протянутое кольцо, затем выпрямился, засунув руки в рукава сутаны.
— Уиллим. — Клинтан дернул головой в коротком кивке и прошествовал мимо архиепископа, чтобы устроиться в роскошном кресле за своим рабочим столом. Он откинул его назад, рассматривая адъютанта инквизиции с кислым выражением лица. — Ты же понимаешь, что я был в постели меньше трех часов — и спал еще значительно меньше, — прежде чем ты вытащил меня из нее, не так ли?
— Я не знал точного времени, когда вы ушли на покой, ваша светлость, но, да, я понял, что потревожу ваш сон. За это приношу свои извинения. Однако я был убежден, что вы захотите услышать мои новости как можно скорее.
— Мне трудно представить что-либо, кроме прямого демонического посещения здесь, в Зионе, которое было бы настолько важным, что не могло подождать еще несколько часов, — едко сказал Клинтан, но затем выражение его лица смягчилось… немного. — С другой стороны, сомневаюсь, что ты захотел бы так сильно
