боями вверх по реке Сиридан, а затем шаг за шагом возвращалась вдоль канала Ширил-Сиридан. Его люди открыли для себя красоту лопаты и стали почти такими же искусными — и такими же фанатичными — в копании каждый раз, когда они где-либо останавливались, как имперская чарисийская армия.
В течение часа у каждого из них был свой собственный отрытый окоп. Дали им три часа, и легкие брустверы увенчали их боевые позиции, а их наблюдательные пункты и любая приданная артиллерия были окопаны, а для дополнительной защиты были установлены мешки с песком. Дали целый день, и появились коммуникационные траншеи и примитивные, но пригодные для использования блиндажи. Дали пять дней, и выбить их из их нор было делом рук самой Шан-вей.
Как инженер, Климинт Харлис оценил хорошую работу по укреплению позиции, когда увидел ее, и люди, которым было поручено удерживать переход, действительно проделали очень тщательную работу. Никто в Сейфхолде никогда не слышал о колючей проволоке, но они все знали о строительстве завалов из запутанных, переплетенных ветвей деревьев. А доларцы — с помощью хитрости, которую они переняли у чарисийских инженеров, — стали сплетать свои завалы из проволочной лозы всякий раз, когда она была доступна, что было очень хорошей заменой колючей проволоке. Если уж на то пошло, они любили утыкать бревна старыми штыками или даже лезвиями мечей и добавлять их к препятствиям, защищающим их позиции.
Достаточный минометный огонь мог пробить брешь даже в доларских полосах препятствий… в конце концов, и если атакующий был готов потратить боеприпасы достаточно щедро, чтобы выполнить свою работу. Однако существовали более эффективные способы, для достижения которых барон Симаунт включил недавно разработанный доктором Сандрой Ливис ливизит в то, что инженер со Старой Земли назвал бы бангалорской торпедой. Официальное название для него было «композитный подрывной заряд, Марк 1», но работающие с ним инженеры называли его «дверной молоток Сандры» в честь доктора Ливис. Как бы то ни было, он состоял из заряженных динамитом секций легкой трубы, каждая длиной четыре фута, которые соединялись вместе, образуя единый длинный подрывной заряд.
Под присмотром защитных групп снайперов-разведчиков и скрытый темнотой и проливным дождем взвод лейтенанта Харлиса очень тихо собрал сорок из этих секций в четыре трубы длиной по сорок футов, продвинув их вперед и под полосу препятствий Долара, на четыре фута за раз, далеко за ее пределами. Затем они подсоединили к ним водонепроницаемые шланги с горючим шнуром и размотали шланги за собой, отступая обратно в укрытие дождливого леса.
Теперь лейтенант дернул за кольцо, и фрикционный капсюль внутри коробки воспламенился. Его брызжущая искра яростно промчалась по главному каналу к месту соединения всех четырех шлангов с горючими шнурами, затем разделилась и устремилась к ожидающим зарядам, невидимым внутри шлангов, которые защищали взрыватели от намокания.
Восемь секунд спустя все четыре дверных молотка взорвались как один в длинном, разрывающем взрыве, который прорвался прямо через полосу препятствий.
* * *
Капитан Хитчкак нетерпеливо ждал, пока чарисийский минометный огонь опустошал позиции доларцев. Впечатляющие взрывы были хорошо видны с его наблюдательного пункта, и он искренне одобрял их. Однако он почувствовал еще большее удовлетворение, когда длинные, яркие карандашные линии взрывающихся «дверных молотков» пробили себе путь сквозь препятствия, ожидающие его штурмовые группы.
Отчеты разведчиков и допросы пленных идентифицировали местного доларского командира как капитана Жэймса Тирнира, а Тирнир, как предполагалось, был очень хорош. Согласно тем же сообщениям, под его командованием находились четыре из шести рот полка Хиндирсина — около семисот человек, — а полк Хиндирсина был частью сил, которые сэр Рейнос Алверез взял с собой в Эйликсберг. По всем сообщениям, люди Хиндирсина были не более склонны к жестокостям, чем остальная часть королевской доларской армии, но, как и любой другой человек в его полку, Хааралд Хитчкак потерял людей, о которых он заботился в Эйликсберге.
Это была настоящая причина, по которой граф Хэнт поручил эту атаку 3-му Эйликсбергскому добровольческому полку, и они с нетерпением ждали этого.
* * *
— Теперь вторая ракета, — почти мягко сказал Седрик Мейирс, и янтарная сигнальная ракета устремилась в небеса. Она взорвалась, и минометы мгновенно прекратили стрельбу осколочными снарядами. Звездные снаряды продолжали извергаться над дымящейся, наполовину разрушенной развязкой, но больше на нее не сыпались взрывчатые вещества.
* * *
— Да! — прошипел Хитчкак и поднял свой чарисийский ракетный пистолет. Он нажал на спусковой крючок, и яркая красная вспышка прочертила дугу в ночи.
* * *
Капитан Тирнир оторвал взгляд от повязки, которую целитель перевязывал вокруг его сильно пораненного левого бедра, когда первая красная вспышка вспыхнула в ночи. Прямо на его глазах вспыхнула еще одна. Затем третья… четвертая, бушующие, как проклятия дождя, по дуге вокруг левого фланга развязки.
Конечно, их четыре, — подумал он, несмотря на боль, вспыхнувшую в раненой ноге. — По одной на каждую из полос, которые ублюдки прорвали через скотобойни. И если они повернут налево, встанут между нами и Жонсбергом….
Он заставил себя подняться на ноги.
— Сэр, я еще не закончил! — рявкнул целитель.
— Да, это так, — отстраненно сказал Тирнир.
— Капитан, вы можете потерять эту ногу — при условии, если сначала вы просто не истечете кровью!
— Позже, — сказал Тирнир.
Он сделал шаг, его нога подогнулась, и он начал падать, но сильная рука поймала его. Он повернул голову и увидел сержанта роты Стадмейра.
— Целитель прав, сэр, — голос Стадмейра был низким,
