О том, что происходило в это время в уральском Заповеднике, знало лишь две-три сотни землян. И потому для всех, даже для вездесущих журналистов, прошел незамеченным старт с космодрома в Плисецке двух десятков массивных транспортных кораблей, обводами напоминавших обычные лунные баржи. Однако эти «баржи», выйдя на орбиту, направились в сторону звезды Барнарда — и почти мгновенно ушли в гиперпространство.
Корин поднялся на капитанский мостик флагманского корабля. Возле огромного, во всю стену, экрана стоял человек в синем кителе и, сложив руки на груди, наблюдал за передвижением небольших эскадрилий среди россыпей созвездий. Услышав шаги за спиной, он обернулся. Корин не сразу узнал давнего друга. Перед ним стоял почти старик — седой как лунь, с запавшими глазами и глубокими морщинами на впалых щеках. Как всегда бывший знаменитый спасатель был тщательно выбрит — но это только подчеркивало, насколько Вадим постарел и устал — устал смертельно, запредельно…
Друзья молча обнялись — и впервые кости Корина ни разу не хрустнули.
— Ну, как ты? — буквально выдавил из себя Корин простые, но сейчас тяжелые, словно пудовые гири, слова.
Асташевский усмехнулся, но его улыбка больше напоминала болезненную гримасу. Кивнув в сторону экрана, он глухо произнес:
— Можешь полюбоваться на остатки еще недавно могучей звездной заставы. Сто двенадцать кораблей, больше половины которых латаны и перелатаны вдоль и поперек.
— А как же новые космолеты? Неужели все верфи на Андоре разрушены?
— Нет, почему же. Новые корабли как раз и составляют вторую, меньшую часть моего флота.
— Ах, вот как… — смущенно пробормотал Корин, не зная, что сказать в утешение другу. Да и существуют ли такие слова?
Асташевский указал в сторону одного из кресел, а сам тяжело опустился на сиденье возле командного пульта.
— Ты знаешь, что сын Марты погиб два дня назад? — спросил он, опустив глаза. Корин кивнул.
— Да, мы получили радиограмму перед самым отлетом с Земли. Как Марта?
— Как? Разве этих чертей нью-дориан поймешь… До сих пор не разбираюсь в их мимике, а что такое слезы, они вообще не знают.
— Марта должна знать.
— Ты прав, Игорь… За эти два кошмарных месяца я уже успел забыть, что она когда-то была человеком. Такой одержимости, остервенелости я не видел даже у десантников. А неутомимости этих осьминожек могут позавидовать даже роботы. Когда корабль Виктора сгорел, Марта бросила свой звездолет в самую гущу боя и разметала гербодов, словно раненая львица свору охотничьих псов… Э-эх, да что там говорить! С чем прибыл, Колдун?
Корин почувствовал скрытый упрек в его словах.
— Мы делали все, что могли, Вадим, — словно оправдываясь, ответил он. — Сам знаешь, открытия к праздничным датам умели выдавать только в эпоху развитого социализма. Да и не каждому дано ухватить Бога за бороду.
— Ну и что, — ухватили?
— Вроде бы. Впрочем, через полчаса мы это увидим.
Асташевский сипло рассмеялся.
— А ты оптимист, Игорь. Гербоды тоже не лаптем щи хлебают. Немного опоздала твоя бомба.
Асташевский нажал несколько кнопок на пульте — и изображение на главном экране сменилось. Корин увидел большую красную звезду, рядом с которой медленно плыл странный серебристый трезубец.
Хронофизик невольно присвистнул.
— Ого… — пробормотал он. — Я, конечно, читал об этом в правительственных телеграммах, но как-то не мог поверить. По форме — чистейшей воды блокиратор!
Асташевский кивнул с безнадежным видом.
— И по содержанию — тоже, можешь не сомневаться, — мрачно сообщил он. — Ученая братия раз десять прокручивала структуру этого монстра через свои компьютеры — и получила один и тот же результат. Блокиратор! Теперь вопрос только в том, сумеют ли гербоды сохранить эту хитрую конструкцию в подпространстве. Думаю — смогут.
— А во время боя?
— Ха! Ты не знаешь этих чертей. Видишь, впереди трезубца тонкий полумесяц? Это почти пять сотен кораблей прикрытия. Они сомнут наш флот, словно пустую скорлупу, а затем трезубец врежется в Андору. И твоя супербомба причинит гербодам не больше вреда, чем детская хлопушка!
Корин недоуменно взглянул на друга.
— Бомба? Но у меня нет никакой бомбы, Вадим. Настала очередь удивляться Асташевскому Он сначала побледнел, а затем щеки его налились багрянцем.
— Как… как нет? — выдавил он. Корин пожал плечами.
— С самого начала я и не думал ни о чем подобном, — объяснил он. — Вся эта история с Майорой, по-моему, чистейшей воды недоразумение. Уверен, что на той, знаменитой картинке был изображен обычный космический модуль, который дориане пытались спустить на планету, только и всего.
— Погоди, погоди… Но что же вы тогда привезли с Земли?.. Смотри, Игорь!
Серебристый трезубец внезапно резко ускорил свое движение. Он сделал один оборот вокруг красной звезды, другой.
— Похоже, началось, — почти спокойным голосом произнес Асташевский и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Да и что он мог сделать?
Корин торопливо подошел к пульту, взял в руки радиофон и набрал шифр.
— Слушаю, Игорь Васильевич, — послышался голос Владимирова — заместителя проекта «Искра».
— Пора, Николай! Армада гербодов готовится к маршевому броску!
— Но… но мы еще не полностью наладили бортовые дальномеры…
— Поздно налаживать. С Богом, Николай!
— Слушаюсь, Игорь Васильевич. Э-эх, поехали! Корин не мог видеть этого на экране, но знал, что два десятка огромных транспортов в это мгновение начали поспешно набирать скорость. Прошло две, три… десять секунд.
— Корабли ушли в гиперпространство, Игорь Васильевич! — послышался взволнованный голос Владимирова.
Все. Оставалось только ждать. Ждать и надеяться. Сотни, тысячи людей больше трех месяцев работали на идею Корина — но ответственность за нее нес только он.
А между тем армада гербодов пошла на последний «разогревочный» круг. Выйдя на касательную траекторию, серебристый трезубец ринулся прочь от красной звезды. С каждой секундой звездный флот уходил из ее поля тяготения, и вскоре мог нырнуть в гиперпространство. И тогда — конец…
Корин облизнул пересохшие губы. Сердце его болезненно сжалось. Только сейчас он осознал, что караван с Земли успел в самый последний момент. Впрочем, успел ли? Сейчас армада гербодов уйдет в гиперпространство, вот сейчас…
— Вадим, очнись, — сказал он негромко.
Асташевский немедленно открыл глаза То, что он увидел на огромном экране, заставило его сдавленно вскрикнуть. Такого он не ожидал — так же, как этого не могли ожидать и давние противники дориан.
Красное холодное солнце начало менять свой цвет. По нему пробежали желтые, голубые, белые полосы. Косматые протуберанцы внезапно стали распухать, выбрасываясь на сотни тысяч километров в космос. А затем звезда взорвалась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
