Девочки находили внимание окружающих приятным и волнующим. Одна Эмьюз ничему не радовалась. Она мысленно прикидывала, как станет умолять Зан сделать что-нибудь с храпом. Монотонное похрюкивание, причмокивание и приглушенное ворчание все ночи напролет до окончания, — не самая желанная перспектива. С другой стороны, Тень не хотела показаться грубой. Особенно если остальные подружки ничего не слышали и прекрасно выспались. Она терла слипающиеся глаза и зевала.
Шум Трапезного сливался в многоцветный густой гул, а буквы меню — в сплошную серую кляксу. «Чай с любой булкой», — нудил внутренний голос. — «Или салатик помягче, раз уж подушки к завтраку не подают».
Эмьюз подняла затуманенный взгляд, чтобы поискать вдохновения за соседними столиками, как вдруг девочке померещилось что-то странное. Привычный колокольчик заказа, а рядом грязно-розовое пятно. Тень моргнула. Мираж и не думал пропадать, скорее наоборот. Он сделался четче, проступая акварельными штрихами, пока не превратился в забавное существо. Висячие ушки, круглое брюшко, плечи, покрытые жестким белым мехом, влажный пятачок на длинной мордочке и выпуклые черные глаза-бусины, — зверек напоминал помесь поросенка и крысы. Существо парило в воздухе, держа колокольчик кончиками когтистых пальцев, картинно отставив мизинчик.
Эмьюз, привстав, инстинктивно протянула руку к свинокрысу, но тот игриво подмигнул и пропал.
— Ты чего? — Робин удивленно уставилась на подругу.
— Не проснулась еще, — солгала Тень. — Не обращайте внимания.
— Пора бы уже. — Лют отложила меню. — Тангл не обрадуется невменяемой ученице.
— Захвати мне булочку. — Эмьюз решительно поднялась из-за стола. — Пойду проветрюсь. Голова ватная.
— Если прикорнешь на лавочке и пропустишь начало занятий, сама виновата, — отозвалась та. — Составить компанию?
— Не нужно. — Она изобразила непринужденную улыбку и поспешила покинуть душный Трапезный.
Прохладный ветерок трепал ворот серого плаща. Бабье лето не спешило в Шейдивейл. Низкое небо хмурилось свинцовыми тучами, лениво ползущими от одного края горизонта до другого. Эмьюз не заметила, как добралась до подъема на крепостную стену, а там по ней до раскинувшегося внизу парка.
— Сходишь с ума? — беззвучно спросила она саму себя. — Вчера таинственный зов, сегодня летающий чудик, как будто одного Сириуса мало! Если и храп Зан — слуховые галлюцинации, Мэйсон тебя не спасет.
Девочка жестикулировала и гримасничала, словно рядом с ней живой собеседник вместо безучастных камней.
— Сначала думай, потом делай, во всех остальных случаях получается ерунда, — продолжала Тень.
Эмьюз прекрасно понимала: узнай Росарио или Наставник о странностях, липнущих к бедняжке, тут же запаникуют. Таким, как они, только повод подкинь.
— Пфф… какой-то голос, — отмахнулась Эмьюз. — Сквозняки пещеры плюс воображение. Наверняка все их слышали, но поверила ты одна. Хотела и поверила. Поросенок-монстр? Обман зрения. А храп… Вот он реален. Что Лют, что Би пушкой не разбудишь. Проверено. Маршируй Зан по комнате с барабаном наперевес, они не очнулись бы. Нет никаких «таинственных голосов» и «невидимых зверей».
Девочка опустила руки. Ставить все под сомнение, прячась за скептической болтовней — единственный выход, когда настоящий совет получить неоткуда. У кого спрашивать? У Тангла? У тетки? У Сэра Большого Начальника? Эти люди в любой другой ситуации пригодились бы, но не теперь. Росарио знает про Орин. Но как она отнесется к тому, что за камнем стоит человек? Обвинит ли Сириуса во всех странностях? Вероятно. Вдруг взрослые захотят отобрать амулет?
Эмьюз чувствовала, как многочисленные тайны, переплетаясь, петлей затягиваются вокруг шеи.
— Стоит представить, кому о чем нельзя говорить, возникает желание попросить Реконструкторов зашить тебе рот. На всякий случай. — Тень вздохнула и повернулась спиной к унылому горизонту.
Легкий шорох со стороны парка на земле заставил насторожиться. Гибкие изумрудные побеги заскользили вверх по кладке, волоча за собой длинную подбитую мехом накидку. Ветреница выпрямилась, запахивая полы своего одеяния.
— Снова в одиночестве? — прошелестело удивительное существо. — Невольно подслушала монолог.
— Я не издала ни звука. — Эмьюз покраснела.
— У меня нет глаз, чтобы видеть, нет ушей, чтобы слышать, и нет рта, — Ветреница проплыла к противоположному бортику. — Но я вижу, слышу и говорю. Я не была за пределами стен, но сны уносят меня в загадочные дали. Мир больше, чем вы позволяете себе понять, полагаясь на самое доступное.
Девочка благоразумно помалкивала. Она разглядывала неожиданную собеседницу, прикидывая, донесет ли Ветреница обо всем, что услышала, ректору. Женщина-растение куталась в просторную накидку и тихонько поскрипывала, точно напевая.
— Нас ждет холодная осень и ранние снегопады, — продолжила Ветреница. — Так считают деревья. А облака считают, что дождь прольется не здесь. Ты не слышишь их, а я слышу. Существуют тысячи вещей, которые были, есть и будут независимо от вас. Если дерево не отвечает тебе, не значит, что оно не слушает. Иди и не мешай миру говорить с тобой.
— Вы… никому не расскажете о нашей встрече? — промямлила Эмьюз.
— Нет, — прошелестела та и рассыпалась ворохом стеблей, скользнувшим обратно в парк.
С минуту девочка стояла, силясь уложить в голове путаные фразы разумного растения. Все это напоминало совет, который Тень так жаждала получить. Не «сделай то-то, так правильно» или «ты права», а направление. Одно Эмьюз решила для себя совершенно точно: если еще хоть кто-то сравнит Ветреницу и горшок с петуньей, горько пожалеет.
Чтобы не подвести Наставника, девочка поспешила найти Лют и дожидаться дальнейших распоряжений Тангла вместе с ней. Бесспорный плюс приключений — дефицит времени на лишние страхи. Эмьюз думать забыла про неуверенность и волнение перед первой официальной тренировкой. Тень уже не боялась неудачи: узнать и освоить новое — для чего еще учеба?
Сэр Тангл же со своим волнением не справился. Он выглядел так, точно проглотил швабру. Напряженный и скованный Руфус теребил связку ключей и сонно тер глаза.
— Где обещанный контролер? — спросила Эмьюз.
— Задерживается, — без энтузиазма ответил тот. — Покажите себя воспитанными девочками. Поздоровайтесь, а после помалкивайте. Не задавайте мне вопросов, я потом вам объясню, если сразу что-то не поймете. Чем меньше у контролера поводов сомневаться в моих преподавательских способностях, тем быстрее мы избавимся от него (или от нее) и начнем тренироваться в полную силу.
— Вы не знаете, кто это? — уточнила Лют.
— Более того, контролер меня тоже не знает, — признался Тангл. — Чтобы без скидок и поблажек.
Наставник повел своих подопечных вглубь здания.
— Финн пустил нас в специальное помещение, — пояснял он на ходу. — Там нет окон, защищенные стены и достаточно высокий потолок. Карлики уже вынесли оттуда… хлам. Единственный минус — запах подвала, но к нему легко привыкнуть. Тринадцать лет без студентов-Танцоров не так и много, но и не мало тоже.
— А кто учился тогда? — Блондинка совершенно не переживала.
— Не поверишь, — усмехнулся Тангл. — Я!
Путь продолжился в тишине. Вместо хитрого входа в подземелье Наставник нырнул под лестницу. Низкий свод не позволял ему выпрямиться, а от стен тянуло плесенью. Пятьдесят пять ступенек вниз, пологий спуск и тяжелая дверь. Ручка в форме кошачьей морды, держащей в зубах медное кольцо. Петли протяжно заскрипели, приглашая посетителей внутрь.
— Мы под землей? — Отчего-то эта перспектива Эмьюз не радовала.
— Не совсем, — поправил Тангл. — Но на две трети точно. Видишь линию? За ней уже «поверхность».
Земляной пол, посыпанный свежей стружкой, глотал шаги. Естественно, никаких ламп не предполагалось — идеальные условия для Теней. Круглые зарешеченные окошки вентиляции в потолке не пропускали ни лучика света. Пустой стол, коренастый стул со спинкой, достойной трона, громадный шкаф в дальнем углу, — вот и весь интерьер. Правда, была еще непонятная мазня полтора метра в высоту и три в ширину в красивой раме.
— Картина неизвестного художника. — Лют поморщилась.
— Художников, — загадочно отозвался Наставник. — На холсте написаны имена тех, кто здесь тренировался. Перед выпуском я позволю добавить свои. При условии, что вы будете достойны.
Тангл направился к шкафу, распахнул створки и взмыл в воздух. Танцор несколько минут гремел чем-то на самой верхней полке, после чего извлек из пыльных глубин два крюка, два троса с гирями и два кольца.
— Странный инвентарь для полетов, — прошептала блондинка.
