— Лепота! — выдохнула Зан. — Не зря тащились в такую даль.
По стенам гроздьями свисали прозрачные кристаллы неизвестной породы, источавшие мягкое сияние. Ошеломленные девочки разинули рты, когда поняли, что искрящаяся бугристая глыба посреди грота и есть легендарный Лютер. Дракон дышал глубоко и ровно. Его серебряные бока медленно вздымались и опадали.
— А где золотые горы? — расстроилась Би.
— В недвижимости и ценных бумагах. — Зан быстрыми шагами направилась прямиком к спящей туше.
Чокнутая девочка отражалась в крупной чешуе, как в зеркалах. Она протянула руку и погладила своего сородича нежно-нежно, словно крошечного котенка.
— И я. — Лют тоже направилась к живой глыбе.
— Не советую, — покачала головой Зан. — Он горячий, как сковородка. Отчего, по-твоему, тут натуральная баня?
Эхо трепало шепот, превращая фразы в фантастический листопад. Девочка-дракон обошла спящего. Она деловито измерила шагами длину морды Лютера и присвистнула.
— Что ты творишь? Он же очнется! — заволновалась Робин.
— Ничего подобного, — отмахнулась Зан. — Старики обычно глуховаты. Рядом с моей бабулей можно стрелять из пушки. Даже в нее! А толку чуть.
Она хотела взглянуть, что находится по ту сторону туши, но не рассчитала силы. Лютер вдохнул, и поток раскаленного воздуха утянул Зан аккуратно ему в нос. Дракон вздрогнул и часто заморгал.
Эмьюз еще не встречала таких потрясающих глаз цвета сирени. Лютер приподнял голову на длинной шее и прищурился.
— Фламма, — пробасил он, и сказочная атмосфера рухнула.
В центре сводчатого потолка вспыхнула шикарная хрустальная люстра невообразимых размеров. Золотой свет застал незваных гостей врасплох.
— Приветствую тебя, почтенный дракон! — прокричала Зан, сложив ладони рупором. — Если ты столь же мудр, сколь прекрасен, поймешь и не станешь гневаться.
Лютер потянулся и задумчиво почесал в затылке задней лапой. Потом придирчиво осмотрел ужасающие когти и вздохнул.
— Он тебя не понимает! — Лют попятилась.
— Отчего же? Напротив, — возразил тот, поворачиваясь к Тени. — Чем обязан?
— Я тоже дракон, — объявила Зан. — Вот по старой традиции решила нанести тебе визит вежливости.
— Само собой. — Лютер широко улыбнулся, демонстрируя идеальные белые зубы. — Чудесная традиция: врываться без приглашения. Главное, не забудь прихватить что-нибудь, когда соберешься уходить.
Дракон поднял морду и расхохотался, да так, что все кругом задрожало.
Глава 18. Драконы и рыцари
Лютер совершенно не рассердился. Он оказался весьма дружелюбным существом с милым чувством юмора, но таким громким голосом, что голова грозила расколоться.
— Развлеките меня как-нибудь, раз пришли, — предложил дракон. — Только встаньте рядком, мне вертеться никак нельзя.
— Почему? — Эмьюз уселась прямо на горячий пол грота.
— Который сейчас час? — уточнил Лютер.
— У меня циферблат запотел! — сообщила Робин, устраиваясь рядом с подругой.
— Собственно, без разницы, — признался тот, осторожно приподнимаясь на передних лапах.
Дракон спал не на чем-нибудь, а на толстых трубах, гигантскими змеями вытянувшихся в углублении в полу.
— Горячая вода не берется из воздуха, — назидательно произнес Лютер.
Он снова улегся брюхом на свой насест, по-кошачьи подобрав хвост.
Когда первый испуг схлынул, Эмьюз мгновенно влюбилась в удивительное существо. На картинке в энциклопедии Росарио она видела Лютера человеком, но чудищем он нравился сильнее. Изгибы серебряного тела, блеск нежно-фиолетовых глаз, покоящиеся на спине крылья, — все это пленяло; даже узкие ноздри и складки-морщины наполняли сердце трепетом.
Под аплодисменты присутствующих Зан ходила на руках, кувыркалась и скакала, как цирковой акробат. Смуглая девочка гнулась, подобно ивовым ветвям, подметая пол пещеры своими длинными волосами.
— В твоей семье дышат огнем? — спросил Лютер.
— Неа, — мотнула головой та. — То есть дышат все, кроме меня с братьями. У нас получается что-то жалкое.
— Покажи, — попросил он.
Зан глотнула воздуха, словно это был непрожеванный кусок пирога, ударила себя кулаком в грудь и протяжно рыгнула. Несколько рыжих язычков пламени вырвались из ее горла, но тут же погасли, а из ноздрей повалил дым.
— Мы, полукровки, не способны полноценно жарить, — грустно призналась девочка.
— Чушь, — отмахнулся дракон. — Если огонек есть, остальное дело техники. И… что значит «полукровки»?
— Моя мама — человек, — пояснила Зан.
— Правда? — Глаза Лютера округлились. — Как? А разве?.. Не подозревал, что такое возможно.
— Ну вот, я перед тобой. — Девочка медленно развернулась вокруг своей оси, как модницы крутятся перед зеркалом, выбирая наряды. — Не дышу огнем, в ящера не превращаюсь, но в целом — вполне себе дракон.
Она продемонстрировала чуть раздвоенный язык.
— Про огонь ты зря, — повторил Лютер. — Уверен, что легко смогу научить делать это правильно.
— А я разве как-то не так пытаюсь? — Зан почесала в затылке.
— Да, черт возьми, — усмехнулся монстр. — Отрыжка — в лучшем случае просто некультурно.
Девочка потупилась.
— Плохо, что у тебя нет крыльев, — задумчиво произнес Лютер.
— Крылья были! — заверила та.
— А куда делись? — Дракон не переставал искренне удивляться.
— Их отрезали, — сообщила Зан.
Лютер взревел и подскочил на все четыре лапы, забыв о трубах и своих обязанностях.
— Кто посмел?! Как?! За что?! Зачем?! — бушевал он.
Подружки покатились по земле, тщетно затыкая уши. Даже сама Зан не устояла на ногах и опрокинулась навзничь.
— Простите. — Лютер виновато спрятал голову под крыло.
— Отец так решил, — ответила на все многочисленные вопросы разом драконья дочка, когда шум стих. — Я родилась в другом мире, там живут люди. Обычные и не очень, но только они. На меня и без того смотрели косо.
— Бедная девочка. — Он протянул лапу и осторожно погладил Зан по щеке громадным пальцем. — Кто же твой отец?
— Не могу сказать, — вздохнула та. — Я здесь как трансум. По правилам нельзя. Но даю подсказку. У папика растроение личности, и нефтяные вышки он любит больше, чем собственных детей.
— Догадываюсь, о ком ты, — Лютер многозначительно кивнул. — Одно меня смущает… Как ему, а в большей степени твоей маме удалось…
Дракон запнулся.
— О! Щас объясню! — оживилась Зан.
— Не надо! — Он протестующе замахал передними лапами и еще сильнее растерялся.
В этот момент откуда-то сверху обрушился взбешенный Тангл.
— Как это понимать?! — зарычал он, сверкая глазами. — Сломан запирающий механизм, разбита дверь, студенты шатаются в неположенном месте! Разбужен дракон!! Мне крайне стыдно за вас. Лют! Эмьюз! Наказание будет суровым. Остальные вообще могут собирать вещи, поскольку уже утром их попросят покинуть университет.
— Тщедушный, а какой сердитый. — Лютер вытянул шею и подслеповато прищурился, разглядывая отметины на черной форме. — Уважаемый Рыцарь, вам не мешало бы поздороваться со мной, прежде чем устраивать скандал. В мои времена Танцоры вели себя сдержанней.
— Один-ноль, — прошептала Зан.
— Механизм, говорите, сломан? — улыбнулся монстр. — И слава богу. Он еще лет двести назад требовал замены, а я предупреждал. Пока жареный петух не клюнет, никто не пошевелится.
— Два-ноль, — поправила Би.
— Кстати сказать, эти девочки знают толк в драконьем этикете, в отличие от вас, Сэр, — продолжил Лютер. — Я оскорбился бы до глубины души, если бы узнал, что в замке появился мой сородич и не нанес мне традиционного для нас «визита вежливости».
— Три-ноль. Мне уже жаль его, — выдохнула Лют в самое ухо Эмьюз.
Тени смотрели на своего Наставника, гадая, каким станет его ответ. Но Руфус неожиданно переменился в лице. Он облегченно вздохнул и утер лоб.
— Значит, проблемы нет? — на всякий случай уточнил Тангл.
— Абсолютно, — без колебаний подтвердил дракон. — Я даже рад, что так получилось.
— Не уверен, что профессор Дарроу разделит наш оптимизм, — признался Руфус. — Он сейчас как раз наверху сыплет искрами.
— Так пригласите профессора сюда, — предложил Лютер. — Вдвоем мы его одолеем.
— Думаю, Дарроу сам себя пригласит через пару минут, — улыбнулся он. — Советую вам, девочки, спрятаться куда-нибудь. Господин Теренс добрый и мягкий ровно до того момента, пока речь не касается университетского имущества. В последний раз видел его настолько вне себя от ярости, когда потерял библиотечные книги. Я был примерно вашего возраста. Книжки выпали из сумки — и с концами, а Дарроу до сих пор напоминает. Сдается мне, дверь посерьезнее пары учебников.
