— Маргарита… Львовна?
Он застал ее в кухне, где она, вытирая слезы платком, стояла у плиты. При его появлении вздрогнула, обернулась.
— Антон? — кажется, она удивилась, увидев его. — Это вы? Я думала, может… Даша, — она избегала смотреть ему в глаза, а потому, уставившись в пол, проговорила: — Вам что-то нужно? Чего-то хотите?
И он решился. Именно в этот момент сделал шаг в пропасть, еще один, последний шаг навстречу безумию. Заглушил в себе надрывающийся до хрипоты голос совести, сердечности и милосердия, заставив их подчиниться холодности, равнодушию своей новой натуры, того человека, которым становился.
Подойдя к ней ближе, посмотрел на экономку пристально и очень внимательно.
— Давайте начистоту, Маргарита Львовна, — сказал он твердо, и увидел, как женщина вздрогнула вновь. — Вы можете помочь мне, я могу помочь вам. Давайте не будем осложнять друг другу жизнь.
— Не понимаю, — начала взволнованно экономка, — о чем вы…
— Мой отец, — перебил ее Антон, — оставил девчонку под мою опеку, — парень опустил взгляд, стиснув зубы. — Я этого не ожидал, конечно же. Да и не хотел, чего уж скрывать? Но это его последняя воля, а ее я не в силах оставить без внимания, — Антон чертыхнулся. — Он знал, что именно в ней я не смогу ему отказать!
— Вы… стали опекуном Даши? — уставилась на него Маргарита Львовна.
— Да, — рыкнул Антон. — Но я не хочу быть ее опекуном, — он заглянул ей в глаза и поправил себя: — Не могу. Я учусь в Лондоне, она живет и будет жить в Москве, мне никак не управиться с ней самому, — его взгляд стал тяжелым и тугим.
Маргарита Львовна сжалась, втягивая плечи. Посмотрела на него заплаканными глазами.
— И что же вы… думаете делать? — отважилась спросить она.
— Я вам плачу за труды, оплачиваю содержание Даши, а вы заботитесь о ней. Вместо меня, — выпалил парень, не отрывая от женщины внимательного взгляда. — Вы живете в этой квартире вместе с ней, разумеется. Занимаетесь ею, как нянька… Снабжаете всем необходимым, кормите, одеваете, водите в школу. И получаете за это… неплохие деньги. Что скажете? — холодный взгляд почти впивается в нее стальным клинком. — Вас устраивает такой расклад?
Она раздумывала не более минуты. И дала тот ответ, который он и надеялся от нее получить.
— Я согласна.
Но почему-то вместо яркого облегчения его накрыла волна опустошения и презрения к самому себе. Но он отмел прочь эти мысли, заглушая их вместе с внезапно проснувшейся совестью.
Осталось лишь сообщить о своем решении самой Даше. И он откладывал этот момент как только мог. Но отвратить неизбежное было не под силу и ему. Этот день рано или поздно должен был настать.
Они почти не встречались со дня оглашения завещания отца, она скрылась куда-то сразу же после того, как он опрометчиво выкрикнул адвокату, что не собирается о ней заботиться, и приказал не показываться ему на глаза.
Он думал, что найдет девочку в комнате, но ее там не оказалось. Обнаружил он ее сидящей на подоконнике в кабинете отца, и ноги, едва он сделал шаг в комнату, стали ватными.
— Даша?.. — голос сиплый и словно бы чужой.
Она не ответила. Даже не обернулась.
— Дождь идет, — зачем-то сказал Антон, не подходя к ней ближе.
Его охватил не просто озноб или испуг, а настоящий страх. В горле вырос острый комок, мешающий говорить, а сердце колотилось в груди, давя на грудную клетку. Холодок пробежался вдоль позвоночника, а затем горячая удушливая волна жара ударила в лицо. Антон сглотнул, но так ничего и не сказал.
Зато заговорила девочка. Плечи ее напряглись, колени дернулись.
— Ты улетаешь в Лондон? — спросила она с видимым безразличием, так и не повернувшись к нему.
— Да, — он сделал шаг вперед и застыл. — Рейс завтра в шесть утра.
— Бросаешь меня, так?
Эти слова прозвучали обвинением в его адрес, и Антон возмущенно нахмурился.
— Не бросаю, а просто оставляю на попечение Маргариты Львовны, — возразил молодой человек.
— Что?.. — выдохнула она изумленно и резко обернулась к нему, пронзив колким взглядом. — Ей?.. — прошептала она сухими губами, и как-то зло добавила: — А это не одно и то же?
Антон поджал губы, ничего не ответив, борясь с желанием начать оправдываться, тем самым доказывая свою вину.
— Наконец, твоя мечта сбылась? — резко спросила она и посмотрела на него, гордо вскинув подбородок.
Антон напрягся, выпрямился, стараясь стать еще выше ростом, сделал нетвердый шаг к ней.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, спросил он.
— Ты избавляешься от меня, — разделяя слова, сказала девочка. — Как всегда и желал.
И он не выдержал, сорвался.
Лгать больше не имело смысла, ни ему, ни ей. Не было больше того, ради кого стоило бы это делать.
— Думаю, сейчас не стоит делать вид, что мы с тобой лучшие друзья! — фыркнул Антон, подойдя к ней ближе. — Да, я не желаю тебя воспитывать! — взмахнул рукой. — Этого мне только не хватало! Да я никогда и не лгал по этому поводу. Даже… когда отец был жив, — голос его стал тише, взгляд метнулся в сторону.
А Даша продолжала резать его ножами слов, упреков и едких обвинений.
— Ему бы это не понравилось, и ты это знаешь, — сказала девочка, поджав губы.
— Я улетаю завтра, — игнорируя ее слова, сказал Антон. — Тобою будет заниматься Маргарита Львовна, все свои просьбы ко мне изъявляй через нее, если что-то понадобится, тоже сообщай ей, — не обращая внимания на ее твердый, презрительный взгляд, продолжал молодой человек. — Ты будешь жить в этой квартире, отец прописал тебя в ней. Школу окончишь свою, конечно же. Со мной общаться не нужно, это излишне, и, мне кажется, ты и сама это понимаешь, — посмотрел на ее побледневшее лицо с горящими на нем черными глазами и застыл.
— Как можно меньше контактов с тобой, так? — иронично спросила девочка, еле сдерживаясь от крика.
— Так, — вызывающе ответил он. — Это ни к чему ни мне, ни тебе, — он бил словами так же, как и она, и оба страдали от этих ударов. — Я выполню просьбу отца и позабочусь о тебе до твоего совершеннолетия.
— Какой кошмар, — саркастически, горько выдала Даша, — еще целых шесть лет! Как же ты справишься?!
Антон зло посмотрел на нее, но на ее реплику ничего не ответил.
— После того, как тебе исполнится восемнадцать, я умываю руки от твоей жизни. Будешь сама о себе заботиться. Всё поняла?
Даша молчала, жестко сжав губы и насупившись.
— Я спрашиваю, всё поняла? — с нажимом повторил Антон.
— Поняла! — выкрикнула девушка. — Иди, гуляй на все четыре стороны, никто тебя здесь не держит! Ты, как и три года назад, опять сбегаешь! Когда ты уже повзрослеешь и примешь свою жизнь такой, какая она есть!?
