что Андре Ситроен был евреем?
– В чем смысл езды на трех колесах?
– Если одно колесо прострелят!
– Кто же будет стрелять по колесам?
– Арабы!
Виктор смеялся, как молодой бог. Серьезный и несерьезный одновременно. С ним никогда нельзя было угадать, все переплеталось. Если арабы прострелят сейчас все четыре колеса, он будет парить в воздухе, по-прежнему непобедимый. Потому что прогонял опасность своей улыбкой. И потому что сам мог нанести удар в любой миг, если захочет. У Виктора лучше не вставать на пути. Он всегда знает больше, чем ты. Он овладел искусством скрывать свое умение, но в нужный момент сразит тебя одной фразой, которая будет точнее пули. В самое сердце.
В пространстве для ног перед сиденьями находилось странное устройство с ручками и со шкалами, из которого свисали провода. Виктор протянул руку, вытащил один из проводов и передал его Морису:
– Высунь из окна!
– Что это?
– Антенна. Это коротковолновый приемник. Если повезет, то мы поймаем Каир! Как насчет Умм Кульсум? – Засмеявшись, он нагнулся и стал вертеть ручки. – El wardi gamil… [60]
– Осторожно! – крикнула Ясмина.
Морис схватился за руль. Грузовик, в который Виктор чуть не врезался, остался позади, отчаянно гудя. А Виктор продолжил искать радиостанцию, напевая арабскую песню. Ясмина вцепилась в сиденье.
– Помедленнее, Виктор!
Из динамика доносилось потрескивание и шипение, прерываемое обрывками арабских слов. Виктор ударил по приемнику:
– Негодный хлам!
Каир замолчал.
– К черту! У нас есть собственное радио! Яэль, ты знаешь Эдит Пиаф?
– Нет.
– Зато твоя мама знает ее! Дам да-дам да, дам-да дам-да… Non, rien de rien, non, je ne regrette rien… Нет, ни о чем, нет, я ни о чем не сожалею…
Он пел, оглядываясь на Ясмину. Та молчала. Жоэль не понимала почему. Это же была счастливая песня.
Ни о хорошем, что у меня было,
Ни о плохом. Мне все безразлично!
Ясмина принялась тихонько подпевать. В отличие от Виктора, она не была хорошей певицей – и музыкальный талант Жоэль был явно не от нее, – однако что-то в Ясмине пробудилось.
Это оплачено, уничтожено, забыто.
Меня не волнует прошлое!
Жоэль не понимала ни слова. Ей показалось, что происходящее сейчас объединяет Ясмину с дядей Виктором, но исключает папу – посредством этого иностранного языка. Папá молча смотрел на дорогу. Голос Ясмины набрал глубину. На французском она будто превратилась в другого человека. Она уже не следовала за Виктором, а, наоборот, подстегивала его, все громче и громче.
Уничтожены мои страсти, и все их волнения,
Уничтожены навсегда, я начинаю с нуля…
Ясмина пела так, будто хотела что-то сломать. Неужели только Жоэль заметила, что отец вцепился в ручку дверцы так сильно, словно ждал в любой момент аварии?
* * *
– Сфотографируй нас, Морис!
Виктор оперся ногой о бампер богини и поставил Жоэль между собой и Ясминой. Волны разбивались о скалы. На заднем плане среди старых домов возвышалась церковная башня.
Морис колебался.
– Нет, я сфотографирую вас троих! – сказала Ясмина.
Она взяла фотоаппарат и подтолкнула Мориса к машине. Жоэль между дядей и отцом. Потом Жоэль захотела, чтобы мама тоже была на снимке. Морис сфотографировал ее с Ясминой и Виктором. Под конец он передал Виктору фотоаппарат, чтобы тот снял их троих. Каждый раз кого-то не хватало на фотографии, только Жоэль присутствовала всегда. Говорят, что три – самое нестабильное из всех чисел. Потому что один всегда будет исключен. Но когда в центре появляется ребенок, то возникает четвертая сила, которая удерживает всех вместе. Затем Виктор запер «ситроен» – до наступления ночи, сказал он, в этом районе спокойно, но позже будет опасно, – и они пошли в кино, как он им и обещал.
– Где мы? – спросила Жоэль.
– На юге, в Яффе.
Кинотеатр «Яфор» возвышался над бульваром, огромный и белый. Виктор объяснил, что это знаменитый архитектурный стиль баухаус. Или ар-деко. Или и то и другое. В любом случае, раньше тут выступала Умм Кульсум из Каира, когда это еще был театр под названием «Альгамбра». Он купил билеты и попкорн, даже не спрашивая, что остальные хотят посмотреть. В фойе висели афиши двух фильмов. На одной – Джеймс Дин с сигаретой в уголке рта, почти такой же бесстрастный, как Виктор. Другая, с французским фильмом, изображала картину, знакомую Жоэль по школьным урокам. Колючая проволока. Освенцим. Хотя на афише мало что было понятно, а может как раз поэтому, у Жоэль пробежала дрожь по спине. Виктор передал Ясмине билеты, а Жоэль – попкорн. И объявил, что им с Морисом нужно «кое-что сделать». А после фильма они встретятся перед кинотеатром.
– А что именно сделать?
– Государственная тайна, – прошептал Виктор и подмигнул.
Затем он отозвал в сторону ничего не понимающего Мориса и сказал ему что-то на ухо. В этом тоже был весь Виктор: просто веселиться было недостаточно. Всегда какие-то секреты. И вот мужчины ушли. Ясмина и Жоэль остались стоять с билетами и попкорном. К счастью, билеты оказались на фильм с Джеймсом Дином.
* * *
Когда они вышли после фильма, солнце уже почти село; Виктора и Мориса у кинотеатра не обнаружилось. Ясмина рассердилась. А чего еще было ждать от Виктора.
– Так, пошли к машине.
– А вдруг они придут сюда?
– Тогда поедем домой на автобусе.
Они направились к месту, где был припаркован «ситроен», – по старым переулкам с лестницами, мимо каменных домов песочного цвета с арочными окнами. Все немного обветшалое и таинственное. Вдруг на углу Жоэль увидела Мориса и Виктора. Те спорили.
– Папá!
Еще пара секунд – и мужчины снова нацепили на себя «воскресные» лица. Но за этот миг Жоэль заметила в глазах папы что-то незнакомое. Что-то очень серьезное. Как будто он увидел привидение. Как будто он был напуган.
– Bonsoir les filles! [61] – приветствовал их Виктор – Как вам Джеймс Дин?
* * *
На обратном пути в машине царила странная атмосфера. Мужчины курили. Прохладный ночной ветерок залетал в открытые окна. Прибрежная дорога была совершенно темной, изредка в конусе фар вспархивала птица. Порой Жоэль не понимала, смогла ли птица улететь или угодила под колеса. Они находились в одной машине и в четырех разных мирах.
– Чем вы занимались? – прервала молчание Ясмина.
– Я же сказал. Секрет.
– Да ладно, расскажи, – потребовала Жоэль. – Мы никому не скажем.
Виктор выбросил окурок в окно и вздохнул:
– Твой отец помог кое-кого идентифицировать.
– Что значит идентифицировать?
– Иногда ты встречаешь человека, который выдает себя за другого. Но тебе надо знать, кто он на самом деле. Потому что если ты не сделаешь этого, он предаст тебя.
– Кто так поступает?
– Больше людей, чем ты думаешь. Это
