— Познакомься, Ларка, это — Марианна, моя подруга, — представила ей красотку Ирина. — Хороша, бестия?
У Лариски от изумления чуть не отвалилась челюсть: Ирка, не переносившая соперничества, восхищается красотой другой женщины?! Не иначе, свет перевернулся. Но тут Ирина погладила Марианну по плечу и этот жест сказал многоопытной Лариске больше, чем самая длинная речь. Это явно была не подруга Ирины, а её любовница. Ну, дела! В таких пристрастиях Ирку вроде бы пока никто даже заподозрить не мог.
— Что молчишь? — насмешливо осведомилась Ирина. — Язык от зависти проглотила? Или свою молодость вспомнила? Ну, такой ты никогда не была, а уж сейчас и подавно.
Особым тактом Ирина никогда не отличалась. Хоть в этом не изменилась, уже что-то понятное и знакомое.
— Чему уж завидовать? — смиренно вздохнула Лариска, помня, что если Ирку чем-то и можно было пронять, то только подчеркиванием своего ничтожества. — Я и тогда красоткой не была, так, свеженькая девочка-пионерочка. Это ты у нас всегда в примах ходила. А уж теперь… Посмотри на себя в зеркало, а потом на меня погляди.
— Ну, ладно, замнем, для ясности, — уже более мягко сказала Ирина. — Чего теперь вспоминать, все быльем поросло. Присаживайся, Ларка, угощайся. Вот фрукты, конфеты. Чай, кофе или…
— Все равно, — продолжала Лариска «бить на жалость». — Мне бы поесть чего-нибудь, а, Ириша? В доме сухой корки нет.
— Пойди и купи, — пожала плечами Ирина.
Красотка Марианна хранила молчание и явно витала мыслями где-то очень далеко.
— Денег нет, — прошелестела Лариска. — Вот если тебе понравится кольцо…
— Покажи, — властно потребовала Ирина. — И не веди себя, как бедная родственница, не зли меня своим побирушечьим блекотанием. Сейчас принесут что-нибудь пожевать, а то у меня от тебя изжога начнется и не закончится.
Она позвонила и потребовала у появившейся горничной «что-нибудь поосновательнее». По-видимому, прислуга хорошо понимала Ирину, потому что через десять минут столик перед диваном был плотно уставлен всевозможными тарталетками, тартинками и какими-то экзотическими закусками. Лариска тем временем вытащила из сумочки коробочку с кольцом и протянула Ирине.
— Это такой же сапфир, как я — английская королева, — фыркнула та, повертев кольцо перед глазами. — Чудодейственное, говоришь? И что же оно может?
— Оно приносит счастье и выполняет все желания владельца, — бесцветным голосом отозвалась Лариска, понимая, что сделка безнадежно провалилась.
«Не купит она его. Зря потратила время и деньги на дорогу. А ведь могла бы. Что такое для неё пятьсот рублей? Пыль. А для меня пятьдесят… Ну, ладно, хоть поем тут. С паршивой овцы…»
В этот момент с дивана раздался тихий голос:
— Ой, Ирочка, какая прелесть! Дай посмотреть.
— На, деточка, поиграй, — бросила ей кольцо Ирина. — А тебе, Ларка, пора бы знать, что счастье приносят только деньги, и они же гарантируют стопроцентное выполнение всех желаний. Хочешь посмотреть, как?
— Хочу, — с набитым ртом ответила Лариска. — Покажи.
Чутьем опытной коммерсантки она поняла, что ситуация каким-то непостижимым образом начинает выправляться в её пользу.
— Марианна, как тебе побрякушка? — спросила Ирина.
Красавица мулатка успела уже надеть кольцо и теперь вертела рукой перед своими глазами, любуясь переливами камня.
— С ума сойти! — отозвалась она.
— Сколько, говоришь, стоит? — обратилась Ирина уже к Лариске.
— Тысячу рублей, — брякнула та, замерев от собственной наглости.
— Оно и видно, — презрительно протянула Ирина. — Сапфир за сорок баксов! Потеха! Но я сегодня добрая, а Марианне эта стекляшка, похоже, приглянулась.
Ирина на минуту вышла из комнаты и вернулась с зеленой бумажкой в руках, в которой наметанный глаз Лариски уверенно опознал пятидесятидолларовую купюру.
— У меня сдачи нет, — растерянно сказала она, ещё не веря в успех своей авантюры.
Ирина презрительно отмахнулась:
— Оставь себе на чай. Купишь три корочки хлеба, а то, неровен час, действительно с голоду помрешь. Вот тебе и счастье, и выполнение желаний. Хотела денег — получи денег. А счастье… Вон, Мари счастлива сейчас по самое некуда, вот-вот описается от кайфа.
Лицо Ирины слегка затуманилось, улыбка превосходства исчезла и она тихо сказала:
— Вы, две дуры, думаете, что счастье — это вкусно пожрать, сладко попить, набить шкаф дорогими шмотками и целыми днями бездельничать. А если при этом из собственного дома без охраны выйти невозможно? А если приходится терпеть старого козла, который считает, что осчастливил тебя своей персоной на всю жизнь? Мне ведь только тридцать… Много я получаю радости от его бизнеса? Он миллиардами ворочает, а в нашем доме даже гостей не бывает. Ладно, проехали.
«Вот полоумная, — подумала тогда Лариска, поглощая вкусные деликатесы с той скоростью, с которой подносила их ко рту. — Отхватила богатого мужика и ещё недовольна! С охраной из дома выходить ей стремно. Богатенького Буратино ублажить на такой роскошной хате — в лом. И какого Буратино — полстраны его фирму знает не понаслышке, а по конечной, так сказать, продукции. Даже в газетах писали: налоги платит честно, миллион „зеленых“ родному государству отстегнул, не пожмотничал. Нет, ей кисло! А без охраны мотаться по всему свету за товаром, самой его сбывать, да ещё платить всем, чтобы в живых остаться — не угодно? А к любому вонючему придурку подлизываться, чтобы хоть что-то заработать — в кайф? Сука зажравшаяся…»
Тогда она уехала от Ирины совершенно счастливая. «Навар» за кольцо оказался неожиданно большим, вырученная сумма позволяла продержаться несколько недель, а там, глядишь, что-нибудь и подвернется. Так и произошло. «Подвернулся» Виктор, дело завертелось и теперь она уже сама могла небрежно бросить кому-нибудь даже не пятидесяти, а стодолларовую купюру и обронить:
— Сдачи не надо!
Что бы там Ирка ни говорила, а кольцо действительно принесло тогда Ларисе начало удачи. А для неё уже просто спокойно прожитый день был счастьем, если же вечером не нужно было ломать себе голову над тем, как пробиться через завтрашний день — это не счастье, это волшебная сказка. Сон наяву. Картина маслом в полный рост.
И вот теперь она вспомнила об Иркином муже-бизнесмене и решила снова попробовать этот вариант. Жизнь — штука интересная, никогда не знаешь, за каким поворотом тебя ждет кем-то потерянный кошелек, а за каким — кирпич на голову.
До нее, правда, доходили смутные слухи, что у Ирки не все в порядке со здоровьем, что она якобы долго лечилась в какой-то заграничной клинике, но это были только слухи. Лариска надеялась, что на самом деле все не так плохо, просто несколько преувеличено, и Ирка-Императрица выведет её на своего всемогущего супруга. И вот тогда начнутся настоящие деньги, те самые, ради которых подавляющее большинство нормальных людей заложат дьяволу душу, не задумываясь о последствиях и перспективах. А трус не только шампанского не пьет, он и пива, даже неправильного, недостоин…
— Витя, — окликнула она приятеля, — я, пожалуй, поеду домой. Оттуда позвоню Ирке.
— Здесь тоже есть телефон, — откликнулся из комнаты Витя.
— А если на том конце — определитель номера? — поинтересовалась Лариска. — Кто-то, по-моему, не хотел «светиться».
Виктор какое-то время молчал, потом вышел на кухню и с интересом посмотрел на подругу.
— А мозги у тебя в порядке, детка, — снисходительно сказал он. — Ты вовсе не такая дура, как выглядишь. Об определителе я как-то не подумал.
— А тебе и не надо, для этого есть я. Ты о формулах думай, — посоветовала Лариска. — Кстати, не мешало бы тебе тоже определитель номера заиметь, мало ли что. Береженого Бог бережет…
— Здорово излагаешь! Сама придумала или прочитала где?
— Да ладно тебе прикалываться! Не хочешь — не ставь определитель, мое дело посоветовать. Ладно, я пошла. Если с Иркой не склеится, позвоню нашей гиене. У него знакомых — пол-Москвы, кого-нибудь сосватает.
— Какой ещё гиене? — поразился Виктор, обычно не вникавший в подробности сделки. — Что это за персонаж?
— Да Музыкант это, — терпеливо объяснила Лариска. — Твой главный заказчик. Мы его между собой «гиеной в сиропе» прозвали. Подлый, злобный и трусливый. Но «дурь» доставать всегда умел, причем ни разу не попался, сколько я его знаю.
— Чем он по жизни занимается? — поинтересовался Виктор. — Ну, официально кем числится?
— По жизни он альфонс, — доброжелательно пояснила Лариска. — Окучивает богатых дамочек. А по девичьей профессии — сутенер и сводник. Плюс доставала и прилипала. Если кем-то когда-то и работал, то натурщиком в «Строгановке», и то потому, что трудовая книжка требовалась. Сейчас-то с этим проблем нет…
