— Я не знаю, как, — тихо призналась Пайпер.
— Так придумай что-нибудь!
Пайпер сжала челюсти и подошла ближе. Третий, распластавшись на животе, смотрел на неё подёрнувшимися дымкой голубыми глазами. Его искусанные губы были в крови, как и спина, руки, одеяла и подушки, как и всё вокруг. Частое, хриплое дыхание — единственное, что слышала Пайпер помимо своего громко стучащего сердца.
— Что с ним? — осторожно спросила она, наклоняясь к Третьему. Он следил за её действиями, но так, будто вообще ничего не видел. Он не отреагировал, когда она, боясь сделать хоть одно лишнее движение, провела рукой по его волосам, убирая их назад, и аккуратно положила смоченную отваром ткань на горячий лоб. — Ветон?
— Замолчи и не мешай мне, — зашипела целительница, стоя к ней спиной.
Пайпер молча проглотила следующий вопрос. Она посмотрела на Третьего, пытавшегося протянуть руку, и, совсем не подумав, перехватила её.
— Арне? — тихо позвала она. — Можешь чем-нибудь помочь?
Она бы сильно удивилась, если бы он действительно ответил.
— Лерайе?
«Ну пожалуйста», — мысленно добавила Пайпер.
Сакри молчала.
— Ладно, — торопливо произнесла Пайпер, поправляя ткань на лбу Третьего, — справимся сами. Справимся же? — нарочито бодро спросила она у великана и тут же ответила: — Конечно же, справимся. А потом пойдём и поговорим с небесными китами. Просто потерпи немного.
— Я сказала не дать ему потерять сознание, а не молоть всякую чушь, — резко произнесла Ветон, встав с другой стороны кровати.
Пайпер проигнорировала её, продолжив исключительно для Третьего:
— Слушай мой голос, хорошо? Обещаю, что после я расскажу тебе, кто помогал мне в моём мире. Правда. Ты только… Пожалуйста, потерпи ещё немного.
На секунду ей показалось, что взгляд Третьего вновь стал осмысленным. Он сумел освободить ладонь, которую Пайпер машинально ухватила, и протянул её. Ветон начала ругаться и требовать, чтобы он не шевелился, — что было довольно трудно, учитывая, что его всё ещё трясло, — но Третий аккуратно, почти невесомо коснулся уголка губ Пайпер пальцами и севшим голосом спросил:
— Кто это сделал?
— Неважно, — быстро ответила Пайпер, переводя взгляд на Ветон. — Что ты будешь делать?
— То, ради чего я вообще живу здесь.
Ветон тряхнула головой, резко выдохнула и опустила ладони на всё ещё кровоточащую спину Третьего — он мгновенно истошно закричал.
— Хватит! — испуганно выпалила Пайпер, крепко ухватив руку Третьего.
Ветон не ответила. Только приглядевшись, Пайпер увидела, что ладони целительницы были порезаны и на спину Третьего капала красная кровь. Ветон рисовала на его коже, покрытой сетью шрамов, старых и новых ран, сигилы, параллельно угрожая Третьему, что она вышвырнет его меч, если он немедленно не успокоится. Глаза Третьего то мутнели, то светлели магией, из-за которой Сила пришла в движение. Поначалу это были лишь крохи, первыми отзывавшиеся на Время, но с каждым новым сигилом, который Ветон своей кровью рисовала на спине Третьего, Сила поднималась всё выше. Очень скоро под кожей Пайпер вспыхивал золотой свет, змейками тянущийся к руке Третьего, зажатой между её ладонями. Магия гудела, требуя, чтобы её использовали, и Пайпер использовала её так, как умела: отдавала Третьему, слыша в голове далёкий шёпот, руководивший каждым её действием. Ответная реакция не заставила себя ждать.
Пайпер зашипела от боли, впивающейся в каждую клеточку её тела. Кости словно перемалывало в пыль, а мышцы беспощадно растягивало и скручивало. Гул в голове был столь оглушительным, что вскоре Пайпер уже не слышала далёкого шёпота. Она слышала только хруст снега, крики тысячи умирающих и страдающих, звон стали и чавкающий звук, с которым Маракс впивался в её плечи. Хлопанье его кожистых крыльев было едва слышимым фоном.
Всё это — лишь отголоски, тень той боли, которую испытывал Третий. Пайпер не понимала, как он вообще терпел её. Ей уже хотелось выть от отчаяния и лезть на стену, а он стискивал зубы, сжимал её ладонь и почти не трясся, словно сумел взять предавшее его тело под контроль. Глаза с выступившими слезами рассеянно изучали лицо Пайпер, пока Ветон рисовала сигилы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Смотри на меня, — на выдохе произнесла Пайпер. — Слушай меня.
Она была уверена, что Третий едва сдерживает очередной крик, и потому начала рассказывать. Пайпер знала, что тот Второй мир, который он, возможно, знал, сильно изменился, но не объясняла каждую мелкую деталь. Она говорила с Третьим так, словно давно его знала и он идеально понимал особый язык её мира. Словно они были не сальваторами, связанными магией, а давними друзьями. Оказалось, что это было намного легче, чем она представляла.
Пайпер говорила ему о Мэне и родном Портленде — чертовски шумном городе, входящем в пятёрку самых привлекательных для жизни городов. Она говорила о его ярких домах, морозной зиме со множеством осадков и крупнейшим в штате порту, который ей никогда не нравился. О своей не особо приветливой школе и Лиз, однокласснице, с которой можно было обсудить и тему по ненавистной химии, и недавно вышедшую книгу, ставшую бестселлером. Она говорила, как старательно собирала ровно сотню фотографий, которые вошли в альбом, ставший подарком на день рождения её дяди, как она заставляла старшего брата помогать ей и как они замучили соседского кота, с которым она пыталась сделать несколько снимков. Как Лео случайно разбил её первую камеру, как мама не выдерживала долгих прогулок по книжному магазину, как бабушка Линда учила её играть в бридж, а двоюродные братья пытались взять её на слабо каждый раз, когда они виделись. Как она не стеснялась лезть в драку, если в младших классах кто-то надоедал Лео, и как она потом выслушивала о своём неподобающем поведении, при этом ловя благодарные взгляды брата. Как она клятвенно обещала покупать Эйсу его любимое мороженое за каждую книгу, которую он прочитает. Как она громко пела вместе с отцом, когда они ехали куда-то. Как она на спор поцеловалась с сокурсником, а потом, когда он неудачно пошутил, сломала ему нос. Это было за две недели до того, как она узнала о существовании сигридского мира.
Пайпер болтала обо всём и ни о чём одновременно, изо всех сил сдерживала слёзы и не знала, почему ей так больно: из-за магии, связывающей с Третьим, воспоминаний о сумасшедшем детстве с братьями или мысли, что она может не вернуться во Второй мир. Она знала, как это эгоистично, особенно сейчас, когда Третий страдал из-за какого-то странного проклятия (ибо что ещё могло так подкосить его), но ничего не могла с собой поделать. Это было единственным, о чём она могла думать сейчас, видя, с каким вниманием Третий слушает её.
О боги.
Третий внимательно слушал её.
Ветон шумно выдохнула, отходя на пару шагов. Пайпер кое-как оторвала глаза от лица Третьего, бледного, с кровью вокруг рта и на подбородке, и посмотрела на его спину. Сигилы, нарисованные Ветон, уже исчезли, но и шрамы больше не кровоточили. Остались синие пятна, странные символы и старые раны.
— Ракс, — презрительно фыркнула Ветон. — Вытри руки и принеси мне кувшин с водой
Пайпер послушно встала, почти не ощутив, как рука Третьего выскользнула из её ладоней. Ветон указала на дальний стол, на котором и высился нужный кувшин. Пайпер торопливо вытерла руки о первую попавшуюся ткань, в мыслях извиняясь перед Третьим, и принесла целительнице кувшин. Неизвестно откуда Ветон достала большую деревянную чашу, наполнила её водой и опустила в неё чистую ткань. Не говоря ни слова, она выжала её и приложила к спине Третьего, зашипевшего от этого.
— Терпи, — только и сказала Ветон.
Она стирала кровь, полоскала ткань в воде, выжимала её и продолжала. Пайпер стояла, пустым взглядом следя за умелыми и точными действиями целительницы, чувствуя себя лишней. Ей следовало уйти сразу же, как только она привела Ветон.
— Найди красный отвар с травами, — спокойно произнесла Ветон, не отвлекаясь от дела.
Пайпер молча принялась искать его, изредка поглядывая на Третьего. Он ничего не выражающим взглядом наблюдал за Ветон и не пытался её остановить. Он даже не шелохнулся, когда она стала оттирать кровь с его лица и подбородка. И после, когда она сумела усадить его и начала вытирать кровь с груди, он ничего не сказал.
