Она вмешалась, потому что ясно увидела, как перепугался Ноэль Ванстоун во время всей этой псевдобиблейской болтовни кучера. Она испугалась, что взрыв страха может испортить все ее планы.
Ноэль Ванстоун взял перо, обмакнул в чернильницу и поставил подпись, не сказав ни слова. Кучер внимательно наблюдал за ним, а потом поставил и свое имя, в качестве свидетеля, еще раз дохнув перегаром и процитировав пару мест из Писания. Повариха с видимым усилием оторвалась от созерцания миссис Леконт и торопливо расписалась, сразу же оглянувшись на швейцарку, словно ожидала от нее удара в спину.
– Благодарю, – сказала ей миссис Леконт самым дружелюбным образом.
Повариха лишь поджала губы.
– Можешь идти! – распорядился хозяин, и она ушла.
– Мы вас надолго не задержим, – заметила миссис Леконт, отпуская кучера. – Не больше получаса, и мы будем готовы отправляться в путь.
Кучер широко ухмыльнулся, сделал к ней шаг и с нарочитой вежливостью сказал:
– Не забывайте одну штуку, миледи. Не забывайте, что свидетельство, как и езда, требует оплаты. Не упустите при расчете! – он рассмеялся и вышел, выдохнув еще залп перегара.
– Леконт, я не ослышался? Вы сказали этому человеку, что мы будем готовы уезжать через полчаса? – спросил Ноэль, когда кучер покинул комнату.
– Да, сэр.
– Вы что, ослепли? – он сердито топнул ногой, удивив управляющую. – Вы не видите, что этот тип вдрызг пьян? Моя жизнь для вас пустяк? Ее надо подвергать риску, отдавая на милость пьяного извозчика? Ни за что на свете не поеду с ним!
– Этот человек, безусловно, нетрезв, сэр, но он привык к такому состоянию. Он прямо стоит, уверенно идет, он без труда расписался под документом, и почерк у него понятный. Я уверена, что он спокойно довезет нас до Дамфриза.
– Даже слышать не хочу! Вы иностранка, Леконт, вы не знаете этих людей. Они пьют виски с утра до ночи.
Виски – это очень крепкий напиток, который ударяет в голову. Я не стану рисковать. Никогда, никогда не поеду с пьяным извозчиком.
– Мне вернуться в Дамфриз одной, сэр?
– И оставить меня здесь? Одного в доме, где может случиться все что угодно? Откуда я знаю, что жена не вернется сегодня вечером? А что, если все ее путешествие – уловка? У вас совсем нет чувств, Леконт! – он откинулся на спинку стула и разрыдался. – Ужасно, ужасно, – твердил он сквозь слезы.
В этот момент Ноэль Ванстоун представлял собой по-настоящему жалкое зрелище. Он наконец сломался под грузом тяжких мыслей и переживаний, обрушившихся на него этим утром и днем. Монолог кучера и отвратительный перегар сыграли роль последней капли, хотя совсем не в этом извозчике было дело.
– Вы удивляете и огорчаете меня, сэр, – заметила миссис Леконт. – Возьмите себя в руки. Если желаете, я могу остаться здесь, например, на ночь. Вы отдохнете и успокоитесь после трудного дня. Кучера немедленно отошлем. Я отправлю с ним записку к владельцу отеля, и завтра утром за нами пришлют другого человека, трезвого.
Ноэль Ванстоун перестал рыдать. Он вытер глаза платком и даже поцеловал руку миссис Леконт.
– Да, отошлите этого кучера. Вы такая добрая. Прекрасная Леконт! Прогоните пьяного извозчика, вызовите другого. Мы сегодня прекрасно поужинаем дома, как в старые добрые времена, – его слабый голос прервался, слезы снова потекли по лицу ручьями.
Миссис Леконт оставила хозяина ненадолго, чтобы отпустить кучера, а когда вернулась, застала его с рукой на звонке для вызова слуг.
– Вы что-то хотели, сэр?
– Я хотел приказать, чтобы вам приготовили комнату. Хочу позаботиться о вас, Леконт.
– Вы сама доброта, мистер Ноэль, но не спешите. Надо убрать все эти бумаги, прежде чем придет служанка. Положите завещание и письмо в один конверт и подпишите его на имя адмирала, а я отправлю его по назначению. Не могли бы вы еще на минуту пройти к столу, мистер Ноэль.
Однако он заупрямился. Он не захотел отходить от очага, он устал и чувствовал ужасную слабость. Он стал жаловаться, что видеть больше не может ни перо, ни бумагу, и лучше бы ему не рождаться вообще. От миссис Леконт потребовалось море терпения, чтобы уговорить хозяина написать адрес адмирала на конверте. К столу он не пошел, так что она принесла ему подставку, которую он положил на колени. Он ворчал, ругался, но все же подписал конверт. Запечатывать его Ноэль отказался наотрез. В общем-то, запечатать конверт можно было и без его участия. Миссис Леконт сделала это сама.
Теперь она опасалась лишь того, что опытные юристы найдут в тексте завещания какие-нибудь неправильно составленные фразы или что письмо не примут в качестве официального документа. В слепой ненависти к Магдален она доверилась своему здравому смыслу и знаниям друга, а это могло поставить под угрозу все ее будущее.
Когда все бумаги были в сумке миссис Леконт, Ноэль Ванстоун вызвал служанку. На этот раз пришла Луиза.
– Приготовьте комнату для леди, она сегодня останется здесь ночевать. И надо проветрить мою теплую одежду, а потом все упакуйте, мы с леди завтра утром уезжаем.
Тихая Луиза выслушала распоряжения хозяина молча, хотя бросила весьма недобрый взгляд на его гостью, а потом вышла из комнаты, не сказав ни слова. Судя по всему, служанки были на стороне своей госпожи, а потому настроены против миссис Леконт.
– Дело сделано, – с облегчением вздохнул Ноэль Ванстоун. – Присаживайтесь, Леконт. Давайте просто посидим и поболтаем у огня.
Миссис Леконт приняла приглашение, Ноэль взял ее за руку. Со стороны можно было подумать, что это мать и сын, и в доме царят покой и счастье.
Разговор их состоял из череды вопросов на самые разные темы, которые задавал и задавал Ноэль. Куда Леконт повезет его утром? Почему в Лондон? Почему он останется в Лондоне, когда Леконт поедет в Сент-Крукс к адмиралу с его письмом и завещанием? Из-за того, что его жена может последовать за ним, если он отправится к адмиралу? А будет ли он в безопасности в уютном доме рядом с мистером Лоскомбом, когда она уедет? И почему ему надо быть рядом с мистером Лоскомбом? Ах, ну да – он знает законы и сможет помочь. А закон может освободить его от нехорошей женщины, которая его обманула? Как скверно, что Леконт этого не знает! А сможет ли он жениться во второй раз? Если он жил в браке в Шотландии, действует ли этот брак и в Англии? Как ужасно, что Леконт ничего про это не знает! А он долго будет в Лондоне один? И ему будет не с кем поговорить, кроме мистера Лоскомба? А Леконт вернется сразу, как только передаст адмиралу важные документы? Добрая Леконт! Прекрасная Леконт! А что будет потом, когда все юридические вопросы будут решены? Почему бы им не покинуть эту отвратительную Англию и не уехать за границу? Может быть, во Францию? Найти какое-нибудь недорогое жилье под Парижем… Например, в Версале или в Сен-Жермен? Симпатичный французский дом, и нанять хорошую повариху. И пусть там будет небольшой красивый сад, и он там сможет работать – это хорошо для здоровья, и можно сэкономить на садовнике. Неплохая идея. У него впереди прекрасное будущее, не правда ли?
И он болтал и болтал, переходя от страха к надежде, придумывая для себя маленький, безопасный и уютный мир. Несчастный, слабый маленький человек!
В ноябре рано темнеет, и когда наступил вечер, он просто уснул в кресле. Снаружи поднялся ветер, завывавший песню зимы, периодически доносился скрип колес, чьи-то голоса, но ничто не тревожило Ноэля Ванстоуна. Он спал, и отсветы огня играли на его бледном лице, придавая ему живость и краски. Но миссис Леконт не испытывала к нему жалости. Она обеспечила свое и его будущее, обезопасила привычный образ жизни, огонь умиротворял. И в конце концов тишина и завораживающее пламя очага пробудили в ней подобие христианских чувств. «Бедолага», – подумала она с мрачным сочувствием, приправленным презрением.
Она разбудила его, когда подали ужин. Ноэль развеселился. Ему нравилась мысль поселиться в недорогом, уютном доме во Франции, он улыбался и снова болтал о пустяках, демонстрировал миссис Леконт знание французского, а Луиза и вторая служанка ждали, когда можно будет убрать со стола. После ужина он вернулся в кресло у очага, миссис Леконт присоединилась к нему. Он повторял вопросы и задавал новые, но говорил медленнее и тише. Потому между фразами стали возникать паузы – и они были все больше. К девяти он снова заснул.
На этот раз сон его был беспокойным. Он ворочался и скрипел зубами, голова его перекатывалась то влево, то вправо. Миссис Леконт попробовала шуметь, как бы случайно, чтобы разбудить его. Он открыл глаза, посмотрел вокруг пустыми глазами. Встал, побродил по комнате, а потом решил написать грозное письмо своей жене – прощальное письмо. Как написать его? На каком языке лучше всего выразить чувства? Он стал жертвой ужасного, беспрецедентного предательства! Она проникла ему в душу! Разве можно найти слова, которые передадут всю глубину его обиды? Он остановился и яростно потряс кулаком, обращаясь в пустоту.
