кронштадтцев против самодержавия, теперь какая-то сволочь поднимает их против нас. Там арестовано около полутысячи большевиков, у которых и семьи и дети… Ты понимаешь? Их могут расстрелять в любую минуту.
С Н. М. Апцеловичем, которому обязательно нужно было ехать в Москву, Лепсе передает записку. Он пишет ее наскоро в квартире Наума Марковича, с которым пришел попрощаться. Через двадцать минут Лепсе отбывает в Ораниенбаум. Что сказать в записке? Может, то самое главное, о чем он все эти дни думал? Именно так и нужно — коротко и ясно, решает Лепсе: «В Бюро фракции РКП(б) ЦК союза металлистов. Прошу при голосовании по вопросу о роли и задачах профсоюзов считать меня за платформу Ленина. Высказываюсь за платформу, поддерживаемую т. Лениным, так как считаю эту платформу единственно правильно выражающей задачи профсоюзов».
8 марта 1921 года, когда открылся съезд и В. И. Ленин выступал с докладом, член реввоенсовета 7-й армии, комиссар штаба Южной группы войск И. И. Лепсе участвует в первом штурме фортов на Котлине.
У мятежников было до 140 орудий, свыше 100 пулеметов, которые они установили вдоль всего берега, заняв этим выгодную позицию. Они контролировали ледовое поле залива и рассчитывали на хрупкость мартовского льда, по которому трудно будет пройти красноармейцам. Действительно, солдаты и курсанты армии М. Н. Тухачевского при любой неточно предпринятой атаке могли оказаться под водой. Тем не менее командованию 7-й армии пришлось принять решение о начале штурма. Торопил наркомвоенмор Троцкий. Он считал: внезапность и большая масса красноармейцев, которая сосредоточилась по обе стороны Котлика, должны дать положительный результат. К съезду мятеж должен быть подавлен!
Когда бойцам была дана команда подготовить снаряжение — подбить ботинки и сапоги подковками «на шипах», взять ведущим веревки и доски, облачиться всем в халаты, которые пошили из белых простыней петроградские девчата, М. Н. Тухачевский обратил внимание комиссара на важность моральной подготовки вновь прибывших солдат. Лепсе отправляется на встречу с вверенным ему отрядом. Но что это? Неужели померещилось? Нет! Да и вправду: в строю он видит Ивана Крынкина!
После того как была дапа команда разойтись, Лепсе и Крынкин поспешили друг другу навстречу.
— Спасибо вам, Ян Янович, что спасли мне жизнь. Если бы вы не вытащили меня тогда с поля боя и не поместили в госпиталь под своей фамилией, помер бы от раны…
— Вот видишь, Иван, говорил тебе, что жить будешь. Так оно и есть! — Лепсе крепко обнял Крынкина.
— А я думаю, вы или не вы? Вроде бы вы — Лепсе, но почему-то представил вас нам товарищ Седякин не Яном Яновичем, а Иваном Ивановичем.
И Лепсе рассказал Крыикину, как он очутился в Петрограде, как с получением нового паспорта решил изменить свои имя и отчество.
…Сигнал к наступлению дали под утро. Расчет был на крепкий сон оборонявших форты матросов, бодрствовавших весь день. К отряду красноармейцев подключились кронштадтцы-большевики, которым в начале мятежа удалось по льду уйти в Ораниенбаум. Они и повели группы десантников. Ослепительный нож прожектора заставил отряды прижаться к жгучему от мороза льду залива, под утро напоминавшему заиндевелое озимое поле, ровное, притрушенное слегка снежком.
— Ползком! — скомандовал Лепсе. — Смелее, товарищи! Всем за мной… — И комиссар, когда прожектор удалялся в сторону, буквально скользил, впиваясь для опоры пальцами рук в- снежную корку льда, подавая пример следовавшим за ним бойцам.
Оставалось всего лишь несколько метров до острова. Только бы ступить на берег, а там хватит сил… Однако мятежники, подпустив полки поближе, стали взламывать своей артиллерией лед.
Один из снарядов разорвался в метрах десяти от Лепсе. Раскололся лед, и Лепсе оказался в воде, как и многие из его отряда.
— Ян, держи… — Крынкин бросил ему тут же доску, которую он успел привязать к себе веревкой.
Лепсе тянуло в глубь мутной бездны. Он пытался выкарабкаться на крепкий лед, обхватив доску, которая была ему спасательным кругом. Комиссар понимал, если он не выберется из воды и не окажет помощь другим товарищам, разбредется отряд. Потом его будет трудно собрать и подготовить психологически к новой атаке. Пока отряд мобилизован, считал Лепсе, он полон решимости. Лепсе что было сил обхватил снова доску, злостно ругаясь по-латышски, сетуя на неудачный штурм, и пытался держаться теперь только на плаву…
— Крепче держись! — кричал ему Крынкин, который с помощью оказавшегося рядом красноармейца наконец вытянул полуокоченевшего комиссара.
Артобстрел продолжался. С берега раздавался треск пулемета. Видя безнадежность в продолжении наступления, комиссар, чтобы сохранить отряд, приказывает всем повернуть на юго-запад и, обвязавшись веревками, как альпинисты, идти в «одной связке».
Провал штурма рассматривался в штабах Северной и Южной групп. Причин было несколько. Спешность операции, недооценка сил мятежников, недостаточная выучка красноармейцев в условиях ночного ведения ледового боя.
С прибытием в Южную группу делегатов X съезда партии, а это были в основном бывалые фронтовики, обстановка в полках значительно улучшилась. Из Москвы пришла депеша о перестановках в армии, формировании новых отрядов. Со дня на день ждали подкрепления.
К 16 марта, когда начался вторично штурм Котлина, в 7-й армии насчитывалось уже до 45 тысяч солдат и матросов, достаточно подготовленных к ледовым сражениям, более 150 орудий и 400 пулеметов. С участием таких талантливых красных командиров, как А. И. Седякин, П. Е. Дыбенко, Я. Ф. Фабрициус, И. В. Тюленев, И. С. Конев, комиссаров К. Е. Ворошилова, И. И. Лепсе, А. С. Бубнова, 10. Л. Милейковского, армия М. Н. Тухачевского подавила контрреволюционный мятеж.
За проявленный героизм многие участники штурма были удостоены самой высокой награды — ордена Красного Знамени. Среди награжденных был и Иван Иванович Лепсе.
По возвращении в Петроград И. И. Лепсе продолжает работать в Петроградском комитете союза металлистов, а в октябре решением Политбюро ЦК РКП(б) его вызывают в Москву. Работая на посту председателя ЦК ВСРМ, И. И. Лепсе настойчиво вводил ленинский стиль руководства. Он давал конкретные деловые рекомендации профсоюзным активистам, обращавшимся к нему за советом. «Приказать, отдать распоряжение, подтянуть — это не мудрено, — говорил им И. И. Лепсе, — но вы постарайтесь разъяснить сегодня людям, а главное — суметь их убедить…» Профсоюз еще лихорадило. На местах, в глубинке, еще действовали сторонники Шляпникова. Борьба за воспитание нового рабочего должна выражаться в идейной силе профсоюзных комитетов. часто повторял Лепсе. Это было его кредо. Он выезжает
