Нюре: «Достаточно уступать нашей территории. Уж больно мне хочется побывать там, где Гитлеру напишут эпитафию «Собаке — собачья смерть».
…Два месяца войны. 22 августа. Эшелоны подходили к Оренбургу. Еще одна открытка В. Г. Клочкова домой: «Здравствуйте, любимые Ниночка и дочка Эличка… Едем ближе к цели. Настроение у всех прекрасное, бодрое… Сегодня, Нина, дважды видел тебя во сне. Хотелось бы увидеть и дочку. Крепко, крепко целую. Ваш папа».
Из сообщений Совинформбюро: «После ожесточенных боев наши войска 22 августа оставили город Гомель…»
316-я рвется в бой. В письмах Клочкова отзвуки этого порыва: «Настроение у меня и моих бойцов прекрасное, с таким настроением воевать можно».
Сызрань. Поезд гулко прогромыхал по мосту… Волга! Родная река! Жена вспоминала: «Любил он Волгу. Зайдет, бывало, разговор о ней, он весь оживится, глаза блестят…»
«Только что проводили глазами красавицу Волгу… Через 15 минут едем дальше. Завтра встретимся с стервятниками… Послал в Синодское открытку. Ваш папа». Это строчки из его открытки, написанной 23 августа на сызранском вокзале.
Когда-то Александр Блок сказал, что только влюбленные имеют право на звание человека.
Любовью к жене и дочери выверял В. Г. Клочков свою любовь к Родине.
«Здравствуйте, мои любимые Ниночка и Эличка!
24/VIII приехали в Рязань, сегодня вечером будем в Москве. Враг совсем близко. Заметно, как по-военному летают наши «ястребки». Завтра в бой. Хочется — чертовски — побить паразитов. Писал эти строки в Рыбном, около Рязани, паровоз тронулся, поехали дальше.
25/VIII ночь провели в Москве, чертовская ночь, воровская ночь, дождь шел всю ночь. Пока что неизвестно — был в Москве или около Москвы германский вор, но целую ночь ревели моторы самолетов.
Много мы проехали городов, деревень, сел, аулов и станиц, и везде от мала до велика от души приветствовали нас, махали руками, желали победы и возвращения. А беженцы просили отомстить фашистам за то, что они издевались над ними. Я больше всего смотрел на детей, которые что-то лепетали и махали своими ручонками. Дети возраста Элички и даже меньше тоже кричали и махали ручонками и желали нам победы.
Из Украины в Азию, к вам туда через каждые 3–5 минут едут беженцы, с собой везут исключительно все: и станки с фабрик и заводов, железо… (неразборчиво. — В. О.), трамваи, старые тракторы… Словом, врагу ничего не остается… Гитлеру будет та же участь, какая постигла Бонапарта Наполеона в 1812 году.
Наш паровоз повернулся на север, едем защищать город Ленина — колыбель пролетарской революции…»
С детства входили в жизнь Клочкова идеи честного и верного служения людям, народу.
1917 год. Из воспоминаний старшей сестры: «У нас дома проводились сходбища бедноты: собирались соседи и беседовали о революции и о том, как жить дальше…»
Из публикации в уездной газете: «Синодская ячейка насчитывает в настоящее время 12 членов. Кроме того, пять человек взяты по партийной мобилизации на фронт. Пять других товарищей организовали коммуну (артель) в с. Чернавке.
При ячейке открыт в память погибшего борца за свободу т. Сепотова культурно-просветительный кружок его имени, в котором устраиваются митинги, собеседования на разные темы и ставятся спектакли. При просветительном кружке имеются секции: лекционная, драматическая, музыкальная, хоровая и библиотечная.
Нужно сказать, сделано было бы неизмеримо больше, если бы не ощущалась нужда в керосине».
1921 год. Из воспоминаний брата: «Помню, как в Николаевке ставили пьесу. Кто ее написал, забыл. А называлась она так: «Первая девушка и последний барин». Вася участвовал в представлении и читал со сцены есенинские стихи «Как скромный мальчик из Симбирска стал рулевым своей страны…».
1923 год. Из воспоминаний матери: «Вася вступил в пионеры и все читал, и не только сам себе, книжки про новую жизнь, про Ленина…»
Из воспоминаний друзей детства: «Мы, первые николаевские пионеры, были страшно охочи на дела необычные… Устраивали у нас в селе в пику нашему попу комсомольские пасхи. В клубе, а то и прямо на улице во все горло распевали: «Не надо нам монахов, не надо нам попов. Мы в небе нашем синем разгоним всех богов».
1926 год. Василий Клочков принят в комсомол.
Эшелоны 316-й устремились на северо-запад. Дивизии предстояло влиться в состав 52-й армии, которая имела приказ защищать восточный берег Волхова.
Неповторимо красивы эти исконно русские земли. Южанам-панфиловцам они в особенности должны были показаться чарующими — изумрудные луга, невесомый бездонный купол нежно-голубого неба в белесой дымке облаков…
Обильно полита эта земля русской кровью. Конечно же, политрук по дороге рассказывал своим бойцам о Новгороде и Пскове. Тевтонцы — подвиги русских дружин… Немцы — в 1918-м, рождение Красной Армии…
И вновь на этой земле бессмертные деяния.
В боях под Новгородом политрук А. И. Панкратов бросился грудью на вражеский пулемет. Именно здесь был совершен первый в войне великий подвиг самопожертвования. Политрук стал Героем Советского Союза.
Политрук. Первый в атаке, последний при отходе. Фашисты с особой ненавистью охотились за человеком, на рукаве гимнастерки которого алела красная звездочка. Традиции комиссаров революционного времени живы. Они проявлялись в верности политруков делу В. И. Ленина и партии, в умении зажечь сердца, в стойкости, в готовности отдать жизнь за свободу своего народа. Более 200 политработников в годы войны были удостоены звания Героя Советского Союза. В их числе и панфиловцы — Клочков и его боевые товарищи Петр Вихрев и Малик Габдулин…
25 августа. Эшелоны подошли к станции Боровичи. Станция была почти безлюдна. Кругом следы пожаров, бомбежек… Стали выгружаться. Был прекрасный — редкость для этих мест — тихий и солнечный день. Но скоро поняли, что это плохо. Появилась «рама» — вражеский самолет-разведчик.
27 августа. В три часа утра И. В. Панфилов отдал приказ: «1) Противник занял 25.8 Новгород. 2) 316. с. д. к 12–00 30.8 сосредоточиться для последующего занятия участка обороны…» Здесь же были определены задачи полку.
…Изнурительным был 100-километровый марш. Лил дождь.
