Пароли Зверев взял из знаменитого фильма «Семнадцать мгновений весны», но аборигенам сложнее всего было запомнить «бригаденфюрера».
— Миха, да как же это? — Тарханов все еще не мог поверить, что он переходит в подчинение человеку из ЧОКа. И не только он, но и главный инженер, и господин управляющий.
— Федор Егорович, не тяни кота за хвост, а собирай у себя начальство.
Пройти из кабинета в кабинет много времени не надо и через десять минут перед несгораемым сейфом стоило прибалдевшее руководство московского радиозавода.
— Господа, в силу чрезвычайных обстоятельств, вы все поступаете в мое непосредственное подчинение, — Самотаев внимательно посмотрел в глаза каждому.
Сейчас Миша Самотаев не выглядел тем весельчаком и балагуром из ЧОКа, к которому все привыкли. Перед ними стоял зрелый мужчина, привыкший отдавать приказы.
— Господа, мы с Федором Егоровичем в вашем присутствии своими ключами открываем сейф, и я достаю нужный пакет, о чем мы все ставим свои подписи, после чего знакомятся с содержимым.
Ничего сверхъестественного в пакете с кодом А-2 не было. Подтверждались полномочия Самотаева, указывалось на недопустимость распространения информации об этом факте. Подчеркивалось необходимость скорейшей сдачи в секретную часть не используемой на данный момент документации. Пунктов было много, но так или иначе, все они не раз оговаривались. Принципиальным было требование безусловного подчинения Самотаеву. Особняком стояли заранее заготовленные директором приказы о категорическом недопущении на завод посторонних и запрете вмешательства в работу охраны из ЧОКа.
По окончании всех процедур, Самотаев четко и быстро раздал нужные распоряжения:
— Господа, ваша задача не допустить на территорию завода посторонних, в том числе из жандармерии. Охрана уже проинструктирована, но в случае появления высокого начальства, вас вызовут и вы покажете приказ директора о запрете вмешательства в работу охраны. Главное, тяните время. Эта часть работы в основном ложится на плечи господина Тарханова, а главный инженер и управляющий вчерашним числом готовят приказ о проведении особо секретных испытаний аппаратуры тайной связи для флота Его Императорского Величества. И запомните — этого совещания не было. Обо мне вы знаете только то, что знали, а все тревожное сообщаете Федору Егоровичу. Все свободны, а нам надо пообщаться с господином Тархановым.
— Ну что, Егорыч, не ожидал? — пытливо спросил СБшника Самотаев, когда за руководством завода затворилась дубовая дверь.
— Не ожидал, а оно вона, как повернулось, — немного растерянно согласился бывший городовой, — Миха, ты мне скажи, как есть, мне не доверяют?
— Доверяют и ценят. Просто у нас с тобой разные задачи и ты о моих не спрашивай. А что молчали, так подумай — ты на виду и при случае тебя легко вывести из игры, а как взять в плен того, кого нет?
— Ловко, — оттаивая, согласился Тарханов, — небось, сам господин Зверев придумал?
— Не без того, вот что Егорыч, я еду в дом господина директора, а ты оставайся на хозяйстве, главное, не удивляйся нахальству репортеров. Их специально вызвали. Для вида поругай, но в меру.
В арендованном Федотовым особняке все было спокойно. Всполошившаяся поначалу Нинель, вместе с племянником Федотова находилась на пути к московской базе стрешара. Дворника и слугу сменили два бойца тревожной группы, а дворецкого старательно изображал из себя бывший полутяж классического стиля Коля Львов. Доклад «дворецкого» был по-военному краток:
— Нинель в дороге, тайного наблюдения за домом нет, приглашенные репортеры мирно пьют водку.
— Не сопьются? — усмехнулся Михаил.
— С ними Гиляровский.
Ответ заглушила телефонная трель.
— Миха, это тебя с завода, — Николай протянул командиру трубку.
С тех пор, как Самотаев познакомился со Зверевым, прошло четыре года. Сначала Михаила увлекла тайная славянская борьба. Назначение старшим по группе льстило самолюбию. Когда Зверев попросил помочь в щекотливом деле с бандой Седого, угрызений совести Михаил не испытывал. И тем более их не возникло, когда он осознал, какой мерзавец скрывался под личиной титулярного советника Соколова. По сравнению с ним бандит Седой, смотрелся уличным сморчком. А потом началась учеба. Самотаева с группой инструкторов стрешара учили умению перевоплощаться и настоящему военному делу. Путно дали курс точных наук. Он изучал историю, географию и… и чего он только не изучил. Даже основы права, психологии экономики и политической географии. Побывал в Приморье, отметился в Гондурасе. В Корее он руководил ходом всей операции, а за глаза его все чаще называли генералом. По возвращении с Дальнего Востока, Михаил Самотаев возглавил штаб по чрезвычайным ситуациям. В этом качестве ему довелось побывать на заводах в Европе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К неприятностям готовились. Прорабатывались сценарии, от наезда простых бандитов до жесткого удара со стороны властей. Нервничал ли Михаил? Да нервничал, но это было то состояние, которое заставляло мгновенно находить оптимальные решения, поэтому, выслушав сообщение Василия Птицына о прибытии полиции, коротко бросил:
— Птиц, меня не жди и действуй по плану.
Молодняку надо было дать проявится. По результатам похвалить и ткнуть носом в ошибки. Ситуация на заводе это позволяла, а Михаилу надо было организовать связь с Федотовым.
Глава 19
Сколь веревочке не вейся
Февраль 1909 г.
Прибывшая на завод группа Василия Птицына заняла заранее оговоренные позиции. Высокий и внешне флегматичный Гриша Пилюгин с позывным «Фаза» сменил охранника на проходной. Старшего смены, представительного сорокалетнего брюнета Евгений Верховского, тщательно проинструктировали. Оконце в его комнатенке позволяло наблюдать зону перед турникетом. Сам Птиц скромно примостился на одной из лавок в фойе. Там же сидела закутанная в шаль тетка в потертой овчинке.
Когда на двух пролетках подкатила полиция, на часах уже было без малого два часа пополудни. В проходную вломились двое городовых во главе с урядником, с ними прилично одетый господин, который тут же присел на лавку.
«Концерт по заявкам» развивался в лучших традициях жанра. Попытка нагло пройти проходную была пресечена Фазой, благо, что проход перекрывался мощным турникетом. Вопли полицейского: «Как ты смеешь, молокосос, не пускать полицию!?» успеха не возымели. На угрозы следовал ответ донельзя «перепуганного» охранника: «Господин урядник, я к вам со всей душой, но без пропуска не велено, а нарушу — тут же вылечу с волчьим билетом». На требование, подать сюда самого главного, последовал ответ, что всенепременно, уже вызвали, надо подождать, господин старшина смены уже спешит.
В общий бедлам свои пять копеек вносила тетка, постоянно дергающая Фазу за рукав:
— Милок, ну когда мой Колька-то придет, беда у нас, Марфа отравилась, а у ей дите вот-вот полезет.
— Мамаша, да сколько тебе раз говорить, придет твой Колька, сейчас со старшиной придет.
Появившийся старшина начал было строить своего подчиненного, но увидев полицию, тут же стал заискивать, мол, мы с полным к вам уважением, но без пропуска пустить никак не можно, а господин начальник службы безопасности, он вот-вот подъедет, а чтобы господам полицейским не терять время, им надо получить пропуск в бюро пропусков. Без докУмента все одно ни кого пускать не велено.
В бюро разъяренному полицейскому грамотно вынес мозг хмурый дедок: «С какой целью, и в какой цех господам требуется пройти? А может, господам вызвать кого? Тут ведь у нас такие секреты, такие секреты, что ого-го!»
При этом дедок постоянно путался и начинал записывать заново. Когда выяснилось, куда надо пройти гражданскому, дедок тут же заявил, что к инженерам никак невозможно — там сейчас идут секретные испытания. И вообще пропуск выдается только на следующий день.
— Господин хороший, — дедок обратился к прилично одетому господину, — полицейским я так и быть пропуск на завтрева выпишу, а вам надобно показать пачпорт.
