некогда разгромил в пух и прах тех самых куитлатеков. Пурепеча захватили всю Великую до самого моря. Потом они разбили неведомых теночков. О последних мой информатор говорил, как об очень сильных воинах. Но и те проиграли войску пурепеча. Вот эти ребята мне и запрещают объединять четланский народ.
Непростой товарищ этот Шоануапе. Только услышал про смерть Носача и здесь, на месте, сформулировал позицию всего своего народа. Большие полномочия.
— Я услышал тебя, — сухо бросил я купцу, продолжавшему молчать.
Тот снова поклонился.
— Владыка, я так понимаю, что сегодня в Излучном не очень уместно вести торг. Дозволишь ли ты нам продолжить путь к морю?
— Конечно, почтенный. Ты свободен плыть куда угодно.
Расписная лодка не медлила. Едва Шоануапе забрался на борт, гребцы столкнули судно на глубокую воду, и оно бодро пошло вниз по течению. А я внезапно почувствовал всю усталость, что накопилась во мне за последние дни.
— Вапачиро, оставь меня ненадолго.
Телохранитель вопросительно взглянул на меня, но я был непреклонен. Южанин отошел шагов на тридцать, однако оттуда всё равно внимательно следил за мной. Я же подошел к самой воде и уселся на небольшую глинистую кочку. Холодная вода игриво касалась моих сандалий, но я не обращал на нее внимание.
— Чего грустишь, победитель? — басок нупогодишного волка был очень тихим, но ясно различимым.
Я вздрогнул.
— Бог? Ты?
— Ну, а кто же еще?! Кто поздравит тебя с победой, как не старый добрый Желтый Червяк? — глумился голос. — Я думал, он тут ликует, а мой карманный император сидит и сплинирует на романтичном фоне.
— Чего веселиться-то? — вздохнул я. — Слышал же, что этот пурепечка мне заявил! Вылез головастик из маленькой лужи в озеро — а тут такие щуки!
— И что с того? Щуки — это еще не значит, что тебя должны съесть. Вообще-то, пару дней назад тебя должны были либо убить, либо в официальные дурачки записать. Забыл что ли? А что у нас сегодня? А сегодня у нас успех и победа! И даже щуки вынуждены были тебя заметить и шляпу приподнять.
— Да лучше бы не заметили, — вздохнул я.
— Предпочел бы копошиться в грязи пересыхающей лужи? — хмыкнул Червяк. — Что-то сомневаюсь.
— Тебе-то откуда знать? — хмуро огрызнулся я. — И вообще, почему я тебя слышу, если храм твой стоит черт-те где?
— Забавно, но на оба твои вопроса есть только один правильный ответ.
— Какой? — машинально спросил я, хотя, в тот же миг понял, что знаю его.
Просто Желтый Червяк находится в моей голове. Одномоментно куча фактов сплелись в прочную картину. Вернее, в очевидный диагноз. Бог объявился в тот момент, когда я переживал острую душевную травму после гибели Соловушки. Иногда он что-то мне объяснял, но я всегда подспудно уже это всё знал. Змей постоянно находился в контрпозиции с моим эго, вечно норовил конфликтовать, даже, когда для этого не было причин. А еще он постоянно подталкивал меня к решениям, которые были правильными, но мне не нравились.
Золотой Змей Земли, он же Желтый Червяк всё это время был моим внутренним голосом, альтерэго, воображаемым другом. Мой личный Карлсон в самом расцвете сил. Который появился в этом мире, где я остро ощущал одиночество и невозможность поделиться сокровенным. Не с кем было перекидываться цитатами из классики, некому было поплакаться о глубинных переживаниям. Чтобы поняли. Так и появился он.
Получается: бог — это всего лишь я?
А еще вспомнился коварный Месроп и его последний совет: взять с собой свои слабости. Тогда в шутку я пригласил в это путешествие «голоса из-за дверей» — мой внутренний голос, с которым было так мило иногда вступать во внутренние диалоги. Как это мне могло помочь?
— Но ведь помогло в итоге! — радостно пророкотал голос Папанова в моей голове.
— Не поспоришь, — улыбнулся я. — Ладно! Пойдем-ка пока пересчитаем сокровища из пещеры Аладдина. А со щуками мы еще поговорим.
Разговоры в тени 5
— Рад снова видеть тебя в наших краях, почтенный!
— Ицкагани, ты встречаешь меня на дороге? Неужели предчувствовал мое прибытие?
— Ну, что ты, я не слуга богов, чтобы обладать даром предвидения. Просто дом мой находится вдали от берега, а слухи по Черному Урочищу разносятся быстро. Пока твоя лодка приставала к берегу, мне стало известно о дорогих гостях. Вот я и вышел вас встретить.
— Ты такой довольный жизнью, имачата! С чего бы это?
— А почему бы и не радоваться, почтенный Шоануапе? Жизнь идет своим чередом, как заповедано богами. Уже это неплохо.
— Как заповедано?.. Не слышал ли ты каких новостей из Излучного, Ицкагани?
— Нет оттуда никаких новостей… Или?…
— Или! Или, имачата! В Излучном всё пошло совсем не своим чередом! Носач убит в Крыле, в селении — воины владыки. И сам Недоносок, как ты его изволишь величать.
— Что?! Быть такого не может… Меньше десяти дней назад всё было хорошо. Мне доносили, что Иттануака вслух поносит владыку разными непристойными словами. И всё шло по плану… Ты не ошибся, Шоануапе?
— Я? Я вчера только разговаривал с владыкой, вот как сейчас с тобой. Он мне лично всё и рассказал. Скалился прямо в лицо, гордился собой, как мальчишка… Хотя, он мальчишка и есть. Заявил, что самолично убил Носача в поединке…
— Недоносок?! Невозможно! Он же не знает, как за копье держаться!
— Может быть, и приврал. Я сам не видел. Но в том, что хозяин Излучного мертв — не сомневаюсь. Давай пройдем в твои покои, имачата — нам нужно о многом поговорить.
…— Ты помнишь, Ицкагани, о чем мы говорили с тобой в нашу прошлую встречу? Великий каконци оказал тебе великую честь: быть его голосом, его волей в долине Великой. Я не знаю, что за игру ты затеял, имачата, но не нужно быть зорким соколом, чтобы понять, что ты ее проиграл. Вместо того, чтобы низвергнуть владыку, которого и так не было ни видно, ни слышно, мне пришлось лицезреть воинов Недоноска, разграбляющих Излучное. Ты разбудил Недоноска.
— Я?
— Не знаю, что еще могло бы стать причиной. Что привело Носача к открытому бунту? Что толкнуло Недоноска на ответный поход?
— Каюсь, почтенный, я подталкивал Иттануаку к неповиновению. Хотел припугнуть владыку…
— А теперь его врагов черви жрут!
— Господин, я искренне не понимаю, как он решился. Как смог! Недоносок всегда был слабаком и придурком. Даже объяви он поход — никто бы за ним не пошел! Его никто не уважал, Недоносок был просто носителем крови богоизбранной семьи. Ни один вождь не поддержал бы его. Даже стража…
