— Ему нужно будет больше крови, нежели чем мы можем предоставить. — Мэтт в два больших шага приблизился к двери и распахнул ее. Комнату заполонил народ Алека. Все они горели желанием сдать кровь. Мэтт выстроил их в очередь и, один за другим, они отдавали Алеку свою кровь.
После того как последний донор ушел, Мэтт с Ионой подняли отяжелевшее тело и поместили его в прямоугольный сосновый ящик, наполненный родной землей. Теперь его лицо не было таким исхудалым, а кровеносные сосуды под кожей не столь видны, как прежде. Нежными движениями Иона убрала с его лица волосы. Она ощущала в нем проблеск жизни. Он вернется, им просто нужно подождать.
Америка, 1788 годВсе ниже и ниже, через шквал пуль, мы погружались в воду. Там нас пулям не достать. Я выжидал, не решаясь отнять своих губ от Энн. Почувствовав, что преследователи ушли, я схватил ее и поплыл все выше и выше, пока мы не вынырнули на поверхности пруда.
Было холодно. Я чувствовал холод, но он не ослаблял меня. Зато вот она могла схлопотать воспаление легких.
Мы достигли первого безопасного места. Преподобный Карлайл, заядлый сторонник ликвидации рабства, спрятал нас в аттике [88]. Он снабдил нас чистой одеждой и похлебкой, чтобы избавить Энн от озноба. Я энергично растирал ее ступни, пока в них не появилось ощущение тепла, а затем укутал их. Она по-прежнему хранила молчание. Но увидев мои руки, девушка издала пронзительный вопль. Я посмотрел на руки — на них засохла кровь, однако сами раны уже затянулись.
— Энн, я гораздо крепче, чем выгляжу.
Она схватила мою руку, озадаченная тем, то увидела.
— Энн, то были поверхностные ранения, не более того.
Мы с Энн провели ночь в мансарде с окном, из которого открывался невероятный вид на небо. Мы оставались там до следующей ночи, а затем продолжили свой путь.
Спустя две ночи, я устроил ее в коробке, усеянной маленькими отверстиями по бокам и на крышке, и направился к берегам Новой Шотландии, в провинцию Канады [89].
Глава 18
Где-то в Румынии— Господи, где это я?
Таня открыла глаза и увидела лишь тьму. Где она? В раю или аду? Неужели он ослепил ее? Она вскинула руку и ощутила над собой твердую поверхность. Безграничная твердость с шероховатой поверхностью и углублениями. Что бы это ни было, оно было сделано из дерева.
— Ой! — вздрогнула она, занозив руку.
Подняв руку над головой, она почувствовала ту же структуру. Она была в ящике. Под собой Таня чувствовала что-то мягкое, похожее на гравий, и пахнущее землей. Это и была сырая земля. Она ощупывала все вокруг себя, пытаясь открыть ящик. Началась паника.
Девушка лихорадочно искала повсюду защелку или замок. Ничего! Здесь ничего не было. Она услышала удары и поняла, что это стучит ее сердце. Оно грохотало в ушах. Таня испугалась.
Она не мертва. Она жива, но находится в ящике, который может означать только одно. Как он посмел это сделать без ее позволения? Алек был единственным человеком, — или вампиром, — у которого было на то право. Таня оставила свои тщетные попытки найти выход, вместо этого она занялась поиском следов укусов. Девушка испытала огромное облегчение, нащупав лишь следы от укусов Алека.
* * *
Алек судорожно вздохнул, ловя ртом воздух. Лихорадочно огляделся вокруг себя, перевел взгляд на диван, затем на кухню и на две фигуры, стоящие у подножия лестницы. Обе фигуры обернулись, и одна из них бросилась к нему.
— Алек?
Он посмотрел на Мэтта, внимательно осматривая его лицо, глаза и руки. Увидев его, он тут же испытал облегчение.
— Как ты?
— Уже лучше.
— Можешь сидеть?
С большим трудом Алек сел без помощи Мэтта. Мэтт достаточно хорошо знал Алека, чтобы понять, что он не захочет, чтобы ему помогали.
— Алек?
Синклер посмотрел в лицо Ионы. За какую-то долю секунды он сорвался с кушетки и в его руках из воздуха материализовался меч, чей кончик уперся в горло под подбородком Ионы.
— Почему ты помогла ему?
— Это моя реплика, — произнес Мэтт исчезая.
Иона оказалась один на один с той неразберихой, которую сама же и устроила.
— Я хотела вернуть тебя, — проговорила она дрожащим голосом.
— Ты не в состояние вернуть меня. Ты это знала уже после смерти Констанс.
— Я не могла здраво мыслить, Алек. Я была такой… такой…
— Ревнивой? — шикнул на нее Алек.
— Да. Я все еще люблю тебя.
— В чем твоя любовь? Попытка манипулировать мной — это не любовь. Это пародия на чувства.
— Это все, что я когда-либо знала.
— И какова награда? — Его лицо было маской, высеченной из темного камня.
Иона рухнула на кушетку, покрытую бурыми пятнами его засохшей крови, и обхватила голову руками.
— Иона, я люблю Таню, Констанс и все ее остальные возрожденные сущности.
— Она возможно уже мертва или того еще хуже. Ты хочешь переживать это снова и снова?
— Она не мертва. Я бы почувствовал это. Она полна жизни, так что тебе и моему дяде не победить.
— После этого, ты больше не будешь ей нужен.
— Поживем — увидим.
Иона озвучила мысль, которая не давала ему покоя с того самого дня, когда вся ситуация вышла из-под контроля и пошла под укос. Но он надеялся, что этот раз данное обстоятельство сыграет в его пользу… для разнообразия.
— Скажи-ка, сколь долго он уже в живых?
— С ноября.
— Мой дядя никогда не одевался хорошо. Кто ему помог?
— Я.
— Ты? — Он рассмеялся. — Ты за всю свою жизнь не помогла ни единому человеку.
Она о чем-то умалчивала, но это было в ее стиле.
— Теперь, я помогаю тебе. Спроси Ану, он скажет тебе под принуждением.
— Если когда и была причина объявить указ о смертной казни, то теперь самое время. — Он испытывал соблазн это сделать. Она нарушила множество законов и, согласно уставу, ее надлежит покарать. Указ о смертной казни послужит началом ее конца. Как только он будет объявлен, на нее станут охотиться и, в конечном счете, растерзают.
— Я знаю, куда он мог забрать ее.
— Верный путь начинается с первого верного шага. — Он убрал меч из-под ее подбородка и тот исчез.
* * *
Они прибыли в аэропорт Кеннеди, чтобы совершить перелет в Румынию на частном самолете Алека. Алек с Ионой направились к очереди багажного досмотра.
— Алек, ты уверен, что я не понадоблюсь тебе?
— Мэтт… Я не хочу, чтобы ты пострадал. Тут речь идет уже о древних. — Он продвинулся в очереди. — Прошу тебя, присматривай для меня за городом.
— Присмотрю, — ответил Мэтт.
