— Отговорки! — крикнул кто-то из поклонников Мераза; Виченте полностью проигнорировал. Мераз тоже сбросил свою простенькую тужурку, не обращая внимания на холод, оголил свои широкие плечи; его примеру последовал и Моро, и женщины следили за ними блестящими глазами: зрелище предстояло быть не из обычных.
— Отойдите, отойдите… да разойдитесь же, — распихал всех Витале Камбьянико, освобождая место для поединщиков. Те встали друг напротив друга, и особенно хорошо стало заметно, что Мераз крупнее своего соперника, выше его на пару дюймов, шире в плечах. Тем не менее и Виченте Моро был крепко сложен, а глаза его стали совершенно опасными.
Так они стояли, не шевелясь, и некоторые зрители даже озадаченно начали соображать, не нужно ли им кого-то вроде секунданта, как вдруг безо всякого предупреждения они сшиблись друг с другом. Начало их движения углядеть было невозможно. Мераз попытался сшибить Виченте с ног, как, должно быть, тысячи раз делал прежде в уличных драках, ему с его ростом это сделать было несложно, однако теперь противник ему достался непростой и ловко увернулся, едва не заставив бездушного потерять равновесие, так что они проскользнули друг мимо друга, обменявшись местами. Виченте не медлил ни секунды и тут же нанес свой удар, с силою замахнувшись локтем: промазал, когда Мераз, повинуясь одним лишь инстинктам, стремительно нагнулся, но это не смутило Моро, и в центре образовавшегося круга зрителей началась бешеная пляска. Женщины только успевали вскрикивать, видя, как мельтешат кулаки, и даже Теодато, с самого начала вообще не желавший смотреть на эту, по его мнению, глупость, невольно с замиранием сердца следил за движениями своего кузена и его соперника. Виченте ловко нанес сразу два удара, достигших своей цели: сперва костяшки его пальцев скользнули по правой скуле закованного, потом тут же второй рукой он разбил Меразу нос, так что брызнула кровь, но тот ничуть не растерялся и почти мгновенно отомстил за это: кулак его со всей силы впечатался в грудь противника, заставив того остановиться. Теодато, не удержавшись, вскрикнул; он испугался, как бы подобная плюха не сломала Виченте ребра. Тот действительно замер, — кажется, удар Мераза выбил из него дыхание, — но потом так же стремительно вновь пришел в движение, поднырнул под руку бездушного, ловко заходя ему за спину. Мераз прянул в сторону, пытаясь избежать опасности, да только Виченте очевидным образом ожидал именно этого, резко метнулся в том же направлении и буквально оглушил его ударом локтя по загривку. Мераз пошатнулся: видимо, удар был не меньшей силы, чем его собственный, — и Виченте не стал ждать, когда тот оправится, немедленно перехватил его запястья и весом своего тела налег на него, так что бездушный не удержал равновесия и рухнул в жухлую траву под крики зрителей. Подняться он уже не смог: колено Моро безжалостно впилось ему в поясницу, чужие жесткие пальцы поймали за волосы и заставили задрать голову; в этой унизительной позе у Мераза не осталось шансов вырваться, не сломав себе шею или спину.
Убедившись в том, что противник его признал свое поражение, Виченте быстро отпустил его и поднялся на ноги, как ни в чем ни бывало, отошел в сторону, чтобы одеться. На его груди остался покрасневший след, и только.
— Господин Моро опаснее медведя! — воскликнула госпожа Беатриче, невероятно довольная исходом; однако Моро никак не проявил своей радости по поводу победы, если она у него и была, даже наоборот, нахмурился. Мераз тем временем тоже встал и принялся отряхиваться по-звериному, косясь на своего противника.
— Я уже говорил, что охота и драки — это разные вещи, — буркнул Виченте. — Медведи не обучены приемам рукопашных единоборств.
— Проклятье, — пробормотал Теодато так, чтоб слышал только брат, — я хотел было объявить тебе, что ты идиот, но это было зрелищно, черт побери!
— Если бы он сам не пожелал драться со мной, я бы ни за что не согласился, — так же тихо ответил тот. — Потому что так меня все равно заставили бы.
Надо ли объяснять, какой шум произвел этот поединок; до самой полуночи люди никак не могли успокоиться, уже укладываясь спать, все обсуждали, как необыкновенно ловок Виченте Моро, как силен Мераз. У леди Беатриче даже возникла очередная идея: организовать поединки между молодыми аристократами по возвращении в Тонгву, но, к счастью, выслушать ее согласился только ее муж, и то уже засыпавший.
Мераз тем временем уселся возле медвежьей шкуры, глядя в ночь и хмурясь.
Конечно, он бывал бит и раньше, даже неоднократно; однажды, — это было несколько лет тому назад, — его едва не забили насмерть, сломали ему обе руки и нос, так что тогдашнее место работы для него оказалось потеряно, и все полгода он пребывал на грани голодной гибели.
Но все-таки всегда победителями бывали свои: такие же закованные, как и он.
На этот раз его победил аристократ. Мераз находился в смятении, хотя по его темному лицу было бы сложно сказать это; с одной стороны, он и бесился, потому что бунтовщическая натура его с юности требовала от него ненавидеть аристократов, с другой стороны, все-таки долгие годы жизни в кварталах закованных приучили его уважать этих людей, обладающих божественными талантами.
И к тому же сам этот Виченте Моро отчего-то давно уже несколько раздражал его, чего Мераз объяснить себе уже совсем не мог (и не очень пытался, впрочем).
В этот час к нему приблизился Орсо Кандиано, молча опустился рядом со своим протеже и в тишине остался сидеть.
Виченте Моро не обладал даром предвидения; возможно, знай он, ни за что не согласился бы вступать в бой с Меразом, однако он теперь и не догадывался, какое впечатление произвел этот поединок на Орсо Кандиано, наблюдавшего за дракой из тени.
Глядя на то, как закованный отчаянно сражается с аристократом, на то, как он оказывается повержен в грязь, попранный своим противником, Орсо Кандиано думал о том, что эта борьба предопределена самою судьбой; виденное причудливо отложилось в его мыслях, все казалось ему необычайно символичным, и сама драка между Виченте Моро и Меразом, которого он спас от голодной смерти, и лица беспечных зрителей, которые будто бы уверены были, что весь мир будет сражаться и умирать для того лишь, чтобы развлечь их.
— Знаешь, Мераз, — наконец хрипло вполголоса произнес Кандиано, — я думаю, что братцы-акробатцы все же неправы. Без революции не обойтись; более того, все эти люди должны умереть.
— Умереть? — спросил бездушный. — Вы хотите убить всех аристократов, господин Кандиано?
— Я считаю, что они не заслужили права на жизнь, — согласился тот. — Не все из них, нет; но такие, как эти… ведь ты и сам видишь изо дня в день, как они живут. Для них все — сплошная игра. В их собственном существовании нет никакого смысла…И как я мог быть настолько слеп! Никакие увещевания не исправят их. Они — лишний груз… скажи мне, Мераз: пойдешь ли ты со мной до конца? Что бы ни случилось?
— Я всюду буду следовать за вами, господин Кандиано, — отозвался бездушный со всей серьезностью. — Я обязан вам жизнью. Честно говоря, я не понимаю, что вы задумали, но я в любом случае буду сражаться за вас.
Кандиано немного грустно улыбнулся.
— Возможно, первый же мой шаг станет самоубийственным… но в этом деле мне не найти единомышленников, Мераз. Скажи: смог бы ты убить Наследника?
— Убить… Наследника? — опешил тот; в голове у него просто не укладывались эти два слова, Наследник всегда казался ему невероятно далекой звездой, даже не человеком, и как можно убить звезду?..
— Вот именно, — лихорадочно заявил Кандиано. — В вас с рождения вколачивают эти идеи. В этом отношении, впрочем, мы ничем от вас не отличаемся: каждый аристократ воспитан таким образом, что ему и в голову не может прийти даже просто пожелать Наследнику дурного. Но именно его и нужно устранить любым способом! Сама судьба так устроила, что все благоволит нам. У Фальера нет детей, он на сегодняшний день — единственный живущий потомок Арлена, и он же — главный блюститель древних традиций. Представь себе, что будет, если он умрет!
— …Мне кажется, будет страшная суета, — задумавшись, предположил Мераз, который по-прежнему не понимал и половины сказанного Кандиано, но к этому уже привык. — Небось все с ума посходят, никто не будет знать, что делать.
— Анархия, — довольно подытожил Кандиано, — отсутствие легитимной власти. Пока эти напыщенные дураки из совета сообразят, что предпринять! Тогда-то и необходимо будет поднимать закованных. Ведь многие из вас мечтают о том, чтобы жить в Централе, верно? Как думаешь, возьмутся они за оружие, если пообещать им?
— Если пообещать им, что все они станут аристократами? Да, многие тогда поднимутся, — с потешной деловитостью подтвердил Мераз, опять пропустивший мимо ушей все высказывания насчет анархии (Мераз не знал, что значит это слово). — Особенно такие, как я, да и вообще любителей подраться на заводах немало.
