Девушка открыла глаза. Осторожно повернула голову. Постель. Чистая и мягкая. Пахнет травами. Она осторожно пошевелила сначала руками, затем ногами. Боли нет, только слабость. И голова немного кружится. Где она? Воспоминания яростной волной окатили ее тело, дрожью прошлись по пояснице, растворились в дернувшихся пальцах. Пропасть. И камни. И та, что спасла… Шелест и шум шагов. Девушка повернула голову в сторону источника шума.
— Не кричи, — раздался низкий приятный голос. — Это я тебя принесла сюда. Красивая комната, не правда ли?
Девушка сглотнула и машинально кивнула, соглашаясь, что и в самом деле, комната приятная, светлая, пол чисто выметен, а на большом столе возле окна стоит ваза с розами.
— Не смотри так, розы из оранжереи.
Хозяйка приблизилась к кровати, но садиться не стала.
— Как тебя зовут, юная искательница острых ощущений? А как еще назвать молодую особу, шастающую по лесам, где полным-полно разбойников, дэвов и других неприятных личностей, никак не подходящих для общения, а? Молчишь? Может, ты немая? Да нет, когда я тащила тебя сюда, твой рот не останавливался, клянусь Памятью! Ну?
Девушка молчала, съежившись под одеялом. Обладательница приятного голоса вздохнула. Зашелестела подолом платья. Повернулась, собираясь выйти из комнаты.
— Аинэ. Меня зовут Аинэ, госпожа, — девушка рассматривала хозяйку, широко раскрыв глаза цвета морской воды. Светло-русые волосы разметались по подушке. — А ты…ты…
Хозяйка обернулась. Аинэ сдержала дрожь, прикусила губу. Нашла в себе силы взглянуть в эти странные глаза, черные как ночь, с огромным продолговатым зрачком. Глаза, над которыми чуть свисают веки в форме неправильного полукруга. Рисунок в виде третьего глаза на высоком лбу. Узкий нос с маленькими ноздрями, пухлые губы в окружении сетки морщин, что въелись в кожу цвета мрамора. Длинные руки с…с…Аинэ судорожно вздохнула…с еле заметными перепонками между пальцами. Красивые длинные ногти. Волосы. Черные, длинные, падающие за спину. Небольшая проседь на висках. И рост. Огромный, гигантский. Как у дэва.
— Аинэ, — медленно повторила великанша, кивая головой. — Говорить ты не разучилась, это хорошо. Не дрожи, умоляю тебя! Я не дэв, ведь именно это ты сейчас подумала. Варить суп из тебя не стану. Было б из чего — кожа да кости! Закрой рот. Есть хочешь? Вижу, что хочешь! Вот чистая одежда. Жду тебя на кухне. Налево, по лестнице вниз. Снова налево. Ясно?
— Госпожа?
— Ну?
— Я…простите великодушно…
— Ох, Память Святая, да не запинайся ты, говори!
— Я… — губы Аинэ задрожали. — Спасибо, добрая госпожа. Вы спасли мне жизнь.
Хозяйка несколько мгновений не сводила с девушки глаз.
— Йиля, — сказала она, наконец, — госпожа Йиля.
Отряд из нескольких десятков закутанных в темные плащи воинов медленно продвигался через лес. Впереди, на расстоянии ста шагов крались пешие разведчики. Их лошадей вели по поводу в конце колонны. Желтый покров, устилавший старую дорогу, мягким ковром шелестел под копытами. В лесу было тихо, даже птицы умолкли, провожая взглядом странных двуногих. Слабый ветерок лениво кружил карусель красных листьев над головами всадников. Уже падали первые капли дождя, а пасмурное небо мрачно давило на верхушки елей. Казалось, оно вот- вот коснется леса своим призрачным и туманным дыханием. В воздухе висела сырость, оседала каплями на желтой траве и изломанных ветках буреломов. Далеко громыхнул гром.
Бесшумно явились разведчики, молча взглянули на головного всадника, кивнули и снова исчезли, словно испарились. Ехавший впереди обернулся, подал знак. Четверо всадников разъехались в стороны, зарядили самострелы. Предводитель потер изуродованную шрамом щеку, вытащил бутыль, приложился к ней. Причмокнул. Отер усы и бороду. Сузил желтоватые глаза, когда перед ним появилась высокая фигура молодого рыцаря с темными волосами и орлиным носом.
— Мои искренние приветствия благородному Гишмеру, рыцарю Рощи, — вежливо поклонился темноволосый.
— Привет и тебе, Элан Храбрый, — проворчал предводитель. — Может, не нужно орать на весь Мзум, а? Или ты воображаешь, что солнечники полные бараны? У меня пять десятков копий, но против поискового отряда нам не выстоять. Перережут, как овец.
— Прости, — Элан перевел взгляд на спутников Гишмера. — Отличные воины, как я посмотрю. Отборные. Это хорошо, клянусь милостью императора.
— Ближе к делу, благородный Элан!
Элигерец обернулся, и Гишмер отшатнулся от этого взгляда. Закашлялся, снова глотнул из бутыли. По рядам его людей прошел тихий ропот.
— Как и договаривались, — продолжил Элан, отводя глаза, — наши действия должны быть скоординированы. Славный Влад из Ашар, как мне известно, передал тебе все необходимые сведения о нашей совместной задаче. Что вы делали вчера и сегодня утром?
— Ничего, — ответил Гишмар, гладя пальцем по шраму, — прятались в лесу, как и было условлено.
— Так вот и ничего? А кто атаковал караван?
— Ах, это, — душевник со шрамом хитро улыбнулся. — Разве благородный Астимар не рассказал тебе?
— Благородный Астимар сейчас где-то возле Горды, а может уже отдыхает в комнатах для гостей вместе с другими членами делегации. Уверен, старый тевад Мурман устроил показательный прием.
— Делегация! — рассмеялся Гишмар, вскидывая подбородок с торчащим клином бороды. — Как я люблю все эти словечки, просто на душе теплеет, клянусь Рощей!
Элан долго молчал, роя носком сапога норку в куче листьев. Критически осмотрел результат. Поднял глаза на ухмыляющегося душевника.
— Не нужно было нападать на караван. Мы договаривались, — голос элигерца был холоден как лед. — Или тебе напомнить, кто финансирует славных борцов за свободу Цума? Не лезь впереди телеги, Гишмар, прошу тебя.
— Просишь?
— Прошу, — Элан принялся рыть новую яму. — Потому что телега не успеет остановиться, и тебя потопчут кони. А если увернешься от копыт, угодишь под колеса. Не забывай об этом, рыцарь Рощи. Директория Элигершдад искренне хотела бы, чтобы такие патриоты, как ты, выжили и строили свое королевство в будущем.
— О, да, конечно! Клянусь Рощей, я тронут. Для этого нужно признать Цум независимым королевством!
— Признаем, — усмехнулся Элан.
— Когда? — воскликнул Гишмар. — Твой Вольдемар только обещает, а при встречах с мзумцами уверяет их в вечной дружбе и неприкосновенности границ Мзума!
Элигерец молча покачал головой, взглянул на серое небо.
— Дождь все сильнее, будет ливень, не иначе. Ну, до встречи, благородный рыцарь. Действуем, как условлено. И очень прошу тебя, не самовольничай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
