что однажды ты сделаешь такое, что заставит людей гордиться тобой. Хотя мне кажется, тобой уже следует восхищаться. Восхищаться твоей силой духа. Ты сумел преодолеть себя и пойти против ужасных людей, которые пытались тебя сломать. И не сдался даже тогда, когда находился в полном отчаянии и был совсем одинок. Начал стремиться к тому, чтобы стать смелым, решительным и мужественным человеком.
— Я должен был это сделать. Как-то исправить то… Что я так легко испортил… Вернуть то, что потерял по своей глупости.
— И ты сделал это. Доказал, что твоя семья важна для тебя, а твоя бывшая девушка — не пустое место для тебя.
— Наталия — это мое все, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Эдвард. — Она — лучшая девушка из всех, что я когда-либо знал. Никто из девушек до нее не мотивировал меня так, как эта красавица.
— Тебя изменила вовсе не Наталия, и даже не твое желание быть, как Терренс. Ты сам себя изменил. Ты поставил перед собой такую цель и пообещал сделать все возможное для этого. Да, чувства к Наталии мотивировали тебя, но твои изменения — это твоя собственная заслуга. И это еще не конец. Чем дальше, чем больше ты будешь меняться. И однажды тебе уже ничего не будет страшно, и ты будешь как никогда уверен в себе. Хотя ты и сейчас отнюдь не слабый. Лично я не вижу в тебе маленького мальчика. Передо мной сидит взрослый мужчина, который добьется своего, если того захочет. Помни, что твой самый сильный мотиватор — это ты сам. Другие люди — это просто дополнение и вдохновение. Но толкает тебя на те или иные поступки только лишь твои искренние желания.
— Приятно это слышать, — слегка улыбается Эдвард.
— И все же самое главное — что ты признаешь свои ошибки. Я понимаю, что это очень тяжело, но ты справился. Думаю, тебя бы вряд ли простили, если бы никто не почувствовал раскаяние в твоих словах. Признание ошибок и выражение сожаления — это самый лучший способ получить прощение.
Эдвард пару секунд ничего не говорит, а затем он переводит грустный взгляд на Ребекку и от всего сердца пробует извиниться перед ней:
— Мама… Пожалуйста, прости меня за то, что я заставил тебя разочароваться в тебе. За то, что скрывал всю правду, вел себя, как идиот, едва не убил твоего родного человека, игнорировал тебя все это время и не разговаривал с тобой… Я совсем не хотел причинять тебе боль. Пожалуйста, мама… Прости меня… Дай мне знать, что мы с тобой можем общаться так же близко, как раньше.
— Эдвард, радость моя, — скромно улыбается Ребекка, будучи не в силах отказаться принимать извинения Эдварда. — Ну конечно, можем! Ты же совсем не чужой мне человек! Я все еще обожаю тебя всем сердцем. Сколько бы ошибок ты ни совершил, я всегда буду любить тебя и пойду на любые жертвы, чтобы помочь тебе и сделать счастливым.
— Обещаю, я не буду требовать слишком много и чего-то невозможного, — мягко обещает Эдвард. — Просто скажи, что ты простила меня, и я уже буду безмерно счастлив.
— Я давно простила тебя. У меня было время прийти в себя и успокоиться, постаравшись найти оправдание твоим поступкам.
— Спасибо, мама, — со скромной улыбкой благодарит Эдвард. — Спасибо большое. Ты заставила меня испытать огромное облегчение.
Ребекка с широкой улыбкой протягивает руки, будто предлагая свои объятия. Эдвард, ни секунды не колеблясь, встает с дивана, подсаживается к женщине и обнимает ее довольно крепко, но нежно, уткнувшись носом в материнское плечо и будучи довольно взволнованным и напряженным после этого разговора, который заставил его вспомнить то, что причиняет ему огромную боль. Однако сейчас, когда он чувствует, как нежные руки гладят его по спине и голове, а мягкие губы целуют его щеку, ему становится намного лучше. По всему телу распространяется безумно приятное тепло, которого ему так не хватало всю его жизнь, а на лице появляется широкая улыбка. Он расслабляется и успокаивается в объятиях своей плачущей от радости матери, позволяя себе ненадолго стать маленьким мальчиком, который нуждается в ком-то, кто защитит его ото всего плохого.
В какой-то момент Эдвард мило целует Ребекку в щеку и с легкой улыбкой на лице шепчет ей на ухо:
— Я люблю тебя.
— Я тоже, милый, — с широкой улыбкой шепчет Ребекка, нежно погладив Эдварда по голове. — Мама тоже очень сильно любит тебя.
Улыбка Эдварда становится намного шире, а он, тихо шмыгнув носом, отстраняется от Ребекки и с любовью смотрит на нее, пока она обеими руками гладит его щеки и заботливо убирает несколько прядей его слегка взъерошенных волос, попадающие ему в глаза, и немного поправляет его рваную густую челку на лбу. Сейчас он выглядит более уверенным в себе и старается держать голову поднятой, а спину — прямой. Даже во взгляде Эдварда определенно что-то меняется. Он будто бы становится более живым и уверенным в себе и начинает так или иначе потихоньку верить в себя и свои силы.
Еще какое-то время Ребекка и Эдвард продолжают улыбаться друг другу и успевают еще раз обняться, совершенно забыв о том, что они находятся не одни. Однако потом женщина и ее младший сын переводят взгляд на Терренса, который молча пожимает плечами с невинной улыбкой на лице.
— О, Терренс, ты здесь? — изображает удивление Эдвард.
— С тех пор как мы пришли сюда, — отвечает Терренс.
— А вы и правда пришли сюда вместе? — уточняет Ребекка. — Я думала, ты собирался приехать сюда один.
— Нет, Эдвард приехал ко мне домой, и мы пошли сюда вместе пешком.
— Пешком? Так от твоего дома до сюда очень далеко!
— Ничего, Терренсу полезно немного пройтись, — хитро улыбается Эдвард. — А то он планирует хорошенько подкрепиться твоей вкуснятиной. Ну а ты сама понимаешь, что толстеть ему нельзя, потому что девочки не будут любить его.
— О, сейчас я что-нибудь сделаю. Хотя если бы я заранее знала, что он захочет приехать сюда, то обязательно приготовила что-то вкусное.
— М-м-м, у меня уже слюнки текут, — с широкой довольной улыбкой говорит Терренс и водит рукой по своему животу. — И в животе урчит…
— Пф, по-моему, у тебя всегда урчит в животе, — хихикает Эдвард. — Такое чувство, что у тебя не желудок, а какая-то бездонная бочка. Сколько в нее ни закидывай, все будет мало.
Терренс ничего не говорит и лишь качает головой, борясь с желанием немного поиздеваться над Эдвардом и сказать ему что-нибудь эдакое.
— Ладно, ребята, не переживайте, накормлю я вас досыта, — обещает
