На Жаккетту надели шелковую рубашку, красивое платье. Когда рыжий пират вызвал торговца, тот уверил, что он принес наряды именно из той мастерской, что шила праздничное платье герцогини Анны. Было это правдой или наглой ложью – кто знает. Но парчовое, затканное цветами платье, хоть без шлейфа и соболей, смотрелось роскошно.
Госпожа Фатима, осмотрев, что получилось, сказала:
– И все равно мой бирюзовоокий цвэточек недостаточно красив… Ее синие глаза сияют не так ярко, как сияли бы, будь она одета правильно! Но Фатима, клянусь Аллахом, не допустит, чтобы моя дэвочка шла под венец блеклая, как ваши высокородные мыши.
Ни Жанны, ни баронессы в этот момент поблизости не было – и было понятно, что госпожа Фатима имеет в виду именно их.
– Я сэйчас приду, – грозно пообещала госпожа Фатима и, легко пританцовывая, скользящим шагом альмеи удалилась.
– Что она задумала? – шепотом спросила испуганная Аньес. (Госпожу Фатиму она побаивалась.)
– Не знаю! – так же шепотом ответила Жаккетта.
В комнату зашла Жанна со свежими новостями: из города приехала баронесса де Шатонуар в новеньком собственном экипаже. Который она (очень любезно) готова уступить новобрачным для возвращения из собора.
Вернулась и госпожа Фатима.
Она принесла замшевый мешочек, из которого на свет появилось роскошнейшее сапфировое ожерелье.
Госпожа Фатима самолично надела его Жаккетте на шею, и глаза невесты и правда стали куда синее.
– Ну вот, теперь мой цвэточек хоть немножко похож на дэвушку, идущую замуж, – решила госпожа Фатима. – Хоть и в глупых франкских тряпках… Это мой свадебный подарок.
Жанна в изумлении непроизвольно открыла рот: таких изумительных ожерелий даже не у всякой королевы можно найти.
Жаккетта тоже видела, что ожерелье красивое и дорогое.
– Откуда, госпожа Фатима? – пролепетала она.
Госпожа Фатима чуть дернула плечом, молниеносно окинула взглядом всех находящихся в комнате, убедилась, что ее внимательно слушают, и небрежно сказала:
– Когда я продала тебя шейху Али, моя звездочка, мне, хвала Аллаху, хватило не только на мула и упряжь с кисточками. Но когда я выбирала это ожерелье, Аллах высокий видел, что я думаю о тебе, о твоих синих глазах, поэтому я не выбрала ни рубинов, ни изумрудов, а взяла эти великолэпные сапфиры, при взгляде на которые душа загорается от радости. Потому что для моей любимой дэвочки мне ничего, – взмахнула она решительно рукой, как шамширом свистнула, – ничего не жалко!
И Фатима гордо покинула комнату, сообщив дамам напоследок:
– Пойду, поплачу в тишине от радости. Заодно приготовлю ПРАВИЛЬНУЮ комнату для молодоженов.
– Пора ехать, – только и сказала растерянная Жанна.
Потом, немного справившись с изумлением, добавила:
– Пойдем, звезда Востока. Госпожа баронесса уже ждет в моем экипаже, ее новое приобретение поедет следом. Могла ли ты подумать, что пойдешь к алтарю в таком высоком обществе?
– Никогда бы не подумала! – обиделась Жаккетта, которая не хотела, чтобы баронесса сидела рядом с ней.
…Жанна, Жаккетта и Аньес спустились вниз. Из-за нового, тяжелого платья, зашнурованная и затянутая где только можно, Жаккетта сначала шла несколько скованно, но потом освоилась.
У нее было странное ощущение: вроде бы она сейчас – самое главное действующее лицо на свадьбе. Ведь так? Но почему именно невеста чувствует себя на свадьбе не человеком, а деревянной статуей в праздничной пасхальной процессии, когда все остальные вокруг веселятся от души? Дверца экипажа Жанны была призывно распахнута.
Дамы сели.
– Как интересно, – заметила баронесса де Шатонуар, опытным взором ювелира рассмотрев украшение на груди невесты. – У меня такое чувство, дорогая, что свадьба нашей Нарджис куда роскошнее, чем была твоя, извини уж меня.
– Очень может быть, – мило улыбнулась Жанна, наблюдая в окошечко, как гарцуют вокруг экипажа вооруженные до зубов жених и стражники Аквитанского отеля. – Но герцог тогда постарался на славу.
– Трогай с богом, – попросил Ришара, сидевшего на козлах, рыжий пират. – Пора.
Под роскошным нарядом у него был укрыт металлический нагрудник.
Свадебная процессия двинулась.
Большой Пьер зорко осматривал улочки, проверяя, не видно ли где на пути арбалетчика или стрелка из лука. Впереди, гомоня, бежали уличные мальчишки, радуясь развлечению.
Жанна и Жаккетта молчали, переживая каждый проворот колес и напряженно слушая – не раздастся ли шум нападения.
Баронесса, не подозревая об их терзаниях, болтала без умолку.
* * *
Гордостью Реннского собора Святого Петра был чудный алтарь фламандской работы.
Около алтаря новобрачных уже ждал сам епископ.
Рыжий пират вошел в собор первым, как и полагается жениху. Большой Пьер и Ришар исполняли роль дружек.
Все трое внимательно осмотрелись – засады вроде бы не было.
Когда они направились к алтарю, в пустом соборе на одной из скамей обнаружился чинно сидящий виконт с молитвенником в руке. Совершенно один. Одетый богато, но сдержанно. Лицо его было задумчивым и умиротворенным.
Когда рыжий пират проходил мимо виконта – мужчины вежливо раскланялись.
– Не выпускайте его из виду, – сквозь растянутые в улыбке губы сказал жених. – Рожу бы сейчас ему начистить, да нельзя…
На пороге собора появилась невеста, которую вели Жанна и баронесса де Шатонуар. Заиграл орган.
…Перед Жаккеттой расстилалась дорога из разноцветных узоров, созданная солнцем, пробивающимся сквозь витражи.
Жаккетта сделала шаг, окунулась в разноцветное воздушное море – и легко пошла по этой волшебной, волнующей до глубины души дороге.
Подхватив игру света витражей, загорелись ярче сапфиры, подаренные госпожой Фатимой.
Засияли, как бездонное небо, синие глаза Жаккетты.
Виконт обернулся – и замер, глядя на нее, словно видел в первый раз.
В соборе вершилось чудо – и Жаккетта была частью этого чуда.
Золотые и алые отсветы падали на буйную гриву рыжего пирата, заставляя ее гореть расплавленным золотом. К нему надо было дойти сквозь череду разноцветных воздушных слоев, почти что ощущаемых телом. И темной фигурой на пути к алтарю застыл виконт.
Когда Жаккетта проходила мимо, она услышала в спину:
– Какая!
Это было восхищение.
Надменная Жанна, гордо несущая головной убор, сделала вид, что не заметила виконта.
Баронесса же чуть не разахалась вслух, поражаясь, что такой важный гость забыл в соборе в этот час.
Жаккетта дошла до алтаря, и там епископ соединил их с рыжим пиратом руки.
И это было так просто – на первый взгляд ничего и не изменилось.
Но спину сверлил спокойный взгляд Волчьего Солнышка. Жаккетта не боялась – ведь рядом был муж. Какое странное, непривычное слово!
