Выбравшись, наконец, на берег, Малколм, чьи зубы выбивали непрерывную дробь, а конечности, кажется, уже совершенно потеряли чувствительность, принялся, все еще голый, скакать и бегать взад-вперед, размахивая руками. Когда он уже начал чувствовать, что согревается, где-то поблизости хрустнула ветка. Малколм испуганно замер. Ему вдруг представилось, как сейчас из-за деревьев выйдет Рик и скажет: «Ну что, теперь, кажется, и я могу кое-что рассказать о тебе полиции?» Но никто не появился. Парк был по-прежнему пуст. Малколм торопливо натянул одежду и обувь, затем потратил несколько минут на то, чтобы застегнуть пуговицы и молнии — пальцы все еще не слушались. Свалится ли он теперь с простудой? Не исключено, хотя все-таки он провел в воде не так много времени… сильное, но короткое переохлаждение лучше, чем слабое, но долгое… Так, где его рюкзак? Черт, да ведь он так и оставил рюкзак со своими вещами, включая ноутбук, на видном месте возле скамейки! Рядом с кровью и прочими следами борьбы на земле! Если бы туда и в самом деле заявились полицейские или кто еще… Избавиться от трупа, конечно, было важно, но сначала надо было минимально прибраться на месте убийства!
Малколм со всех ног побежал обратно, что, впрочем, после ледяного купания было ему только на пользу. Но, разумеется, возле скамейки Джессики все было по-прежнему. Никто не слышал криков Бранта, и никакие незваные гости не объявились расследовать таковые.
Малколм достал собственный мобильник и прошелся с ним, подсвечивая землю и уничтожая следы. Пятна крови он или затаптывал, или собирал окровавленные листья и бросал их в озеро. Оставшиеся в земле колеи там, где он волок Бранта к скамейке, он тоже затоптал и набросал сверху опавших листьев. На саму скамейку тоже попала кровь, образовав два пятна на сиденье, и Малколм стер их, для чего пришлось несколько раз ходить к озеру, нося воду пригоршнями. Ну вот, кажется, и все. Еще раз оглядевшись по сторонам и попрощавшись с Джессикой — «завтра непременно, если все будет в порядке!» — он вскинул на плечи рюкзак и зашагал прочь.
Он прошел по аллее уже пару сотен ярдов, прежде чем остановился, словно налетев на столб.
Лицо! Лицо Бранта! ГДЕ ОНО?! Каким же идиотом надо было быть, чтобы совсем забыть о нем! Ну да, он закрыл голову Бранта курткой и старался вообще не думать о том зрелище, которое открылось ему в лунном свете, а потом… а потом, когда он уничтожал следы возле скамейки, срезанного лица нигде не было. Хотя он точно помнил, что оно должно было валяться в паре ярдов от скамейки.
Малколм бросился назад и принялся, ползая на четвереньках с мобильником, осматривать землю под скамейкой, вокруг дерева и дальше, расширяющимися кругами. Но, даже добравшись до воды с одной стороны и аллеи с другой, он так и не обнаружил окровавленной кожаной маски.
Малколм, уже достаточно согревшийся, почувствовал ледяной холод в животе. Ему ясно представилось, что именно здесь произошло. Кто-то все-таки следил за ним. Может быть, Рик, может, кто-то еще — даже Лайза, хотя она почти слепая и боится снова соваться к скамейке Джессики, но, во-первых, все это известно лишь с ее слов, а во-вторых, она могла кого-нибудь попросить… И этот некто все видел, а потом, когда Малколм ушел, унося труп — прихватил самую главную улику. И теперь… Что теперь? Будет его шантажировать? Во всяком случае, не вымогать деньги, это было бы смешно. Потребует чего-то? Перестать встречаться с Джессикой?
Как-то навредить ей?
Пусть только попробуют. Они не понимают, с кем связались, мрачно подумал Малколм, и при этом он имел в виду не себя.
Он проверил свой рюкзак. Непохоже, чтобы туда лазил кто-то посторонний, но, с другой стороны, знающему его это было и ни к чему. Затем обошел все ближайшие к скамейке деревья, высматривая следы неведомого соглядатая, но тоже ничего не обнаружил. Хотя это тоже ничего не доказывало…
— Джессика, — спросил он вслух, — здесь кто-то был? Ты знаешь, кто унес его лицо?
Но чтобы получить ясный ответ на этот вопрос, ему нужно было заснуть, а при нынешнем возбуждении он бы точно не смог сделать это без снотворного. А со снотворным, в свою очередь, не смог бы вовремя проснуться, чтобы вернуться затемно. Все-таки он очистил свою одежду от крови лишь очень приблизительно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Это было просто какое-то животное, подумалось ему. Был ли это ответ от Джессики или его собственная догадка, но он почувствовал облегчение. Действительно, это куда более вероятно, чем тайная слежка. Крыса… нет, для крысы добыча, пожалуй, великовата… тогда, к примеру, опоссум. Они, кажется, жрут все подряд и водятся и в этой местности тоже.
Ладно. Приятного аппетита тебе, опоссум, и постарайся съесть эту дерматитную дрянь без остатка.
Шагая через темный парк, Малколм вновь почувствовал себя в безопасности, но, выйдя не улицы города, ощутил себя почти голым под светом уличных фонарей. Он как-то не обращал внимания на них прежде, но сейчас каждый фонарь казался ему мощным прожектором, призванным продемонстрировать всем желающим парня с рюкзаком (что уже само по себе довольно подозрительно ночью на городской улице — не грабитель ли тащит свою добычу?), в одежде с плохо замытыми пятнами крови и с все еще кровоточащей (как он уже имел неудовольствие убедиться) раной на шее. Если его в таком виде заметит полицейский патруль (а они разъезжают по ночным улицам довольно регулярно), его остановят 100 %. И даже какой-нибудь страдающий бессонницей обыватель, увидев его в окно, может позвонить копам.
Поэтому Малколм постарался выстроить свой маршрут по самым темным улочкам, где не было или почти не было фонарей — пусть в этом случае путь и получался заметно длиннее. Кое-где в таких местах датчики движения, уловив его приближение, автоматически включали лампу на чьем-нибудь крыльце, заставляя Малколма каждый раз вздрагивать. На одной из этих улочек он услышал сзади шум приближающейся машины и увидел свет ее фар. «Ну вот, — обреченно подумал он, — это полиция, наверняка это полиция, кто еще будет разъезжать в такое время! Не оборачиваться, никак не показывать беспокойства, может, и пронесет, со спины я выгляжу не так уж страшно… А если нет — что я им скажу? Что поранился о… какую-нибудь торчащую железяку, которую не заметил в темноте, и мне не нужна помощь? Я сейчас больше похож на жертву, чем на преступника, у них нет законных оснований меня задерживать! Но они проверят мои документы и запишут данные, а вот это плохо…» Машина нагнала его и остановилась. Малколм метнул испуганный взгляд влево, но увидел однотонный темный корпус, а не черно-белую полицейскую расцветку. Правый поворотник мигал, и Малколм сообразил, что как раз переходит чью-то подъездную дорожку.
Едва он закончил переход, машина свернула и въехала во двор, оставшийся за его спиной.
Наконец Малколм все же добрался до общаги, так никем и не остановленный. Войдя в комнату, он прямо во всей одежде потопал в ванную. Рик наверняка проснется от шума воды (если он, конечно, вообще спит, а не притворяется), но — плевать.
Первым делом он снова вымыл запачканную кровью шею и осмотрел перед зеркалом порез. Тот оказался в добрых три дюйма длиной, но не настолько глубокий, чтобы требовать наложения швов или оставить шрам. Однако кровь, наверное, будут просачиваться по чуть-чуть еще много часов, надо заклеить пластырем — вот только из всех медикаментов у него, кажется, имелся только аспирин (ну и теперь снотворное). Топать в круглосуточную аптеку? Ладно, потом… Воротник рубашки был, разумеется, перепачкан кровью (и скорее всего — не только его собственной), это в стирку… и брюки на всякий случай, да и нижнее белье тоже… Пятна на куртке, и в самом деле все еще заметные, он оттер мылом и щеткой сам. Затем полез под горячий душ. Это было ему сейчас нужно по многим причинам, включая необходимость уничтожить любые следы от контакта с трупом.
Когда он, наконец, вышел из ванной в достаточно оригинальном виде — куртка на голое тело и ботинки, которые он тоже постарался отмыть, а все остальное — в мешке под мышкой — в комнате горел свет. Рик даже не пытался делать вид, что спит — он сидел на кровати и смотрел на соседа прокурорским взглядом. Малколм молча прошел мимо и принялся рыться в своих вещах, доставая чистую одежду.
