— Что-то пошло не так? — язвительно спросил у него за спиной Рик.
— Все так, — буркнул Малколм.
— Что у тебя с шеей?
— Порезался при бритье, — усмехнулся Малколм, даже не пытаясь быть убедительным.
Кстати, побриться ему бы как раз не помешало — в последний раз он делал это утром в воскресенье…
— А брился, очевидно, мачете, — в тон ему откликнулся Рик.
— Раз уж мы об этом заговорили, — Малколм быстро натянул трусы под куртку, затем расстегнул ее и принялся натягивать джинсы, — у тебя не найдется пластырь?
— Найдется, — Рик поднялся с кровати и полез в свой шкафчик. — Вот, — он достал белый рулончик, подцепил ногтем край и отмотал нужную длину. Малколм тем временем снял куртку и надел рубашку. — Давай заклею.
— Спасибо, я сам, — Малколм протянул руку. Рик пожал плечами и вложил в нее катушку с пластырем. Малколм вновь сходил в ванную, протер рукавом запотевшее зеркало, налепил пластырь и вернулся. — Спасибо, — повторил он, возвращая катушку Рику.
— Это становится серьезнее, чем ты думал, а, Малколм? — осведомился Рик, и на сей раз в его тоне не было ни намека на насмешку. — Не надо, не отрицай и не делай вид, что не знаешь, о чем я, — добавил он поспешно. — Сегодня ночью кто-то напал на тебя. И я не думаю, что такую царапину можно сделать ногтем. Это было что-то куда более опасное.
— Я польщен твоим вниманием, — холодно произнес Малколм, — но о моей безопасности есть кому позаботиться, — он подхватил тюк с грязной одеждой и направился к двери. Стиральные машины находились в подвале.
— Ты в этом уверен? — крикнул ему в спину Рик. — Что, если Лайза права, и мертвый ты ей нужнее, чем живой?
Малколм раздраженно шагнул за дверь, и тут на него обрушилось понимание.
Блюменштраусс никак не мог позвонить Бранту сразу же после смерти Грэйс. Сначала врачи должны были убедиться, что смерть наступила и реанимационные мероприятия бесполезны. Отключить аппаратуру. Внести соответствующую запись в документы. Затем, вероятно, доктор перевел дух и пару минут готовил себя к неприятному разговору — наверняка не первому в его практике, но все-таки, наверное, каждый раз тяжело сообщать родителям о смерти их ребенка. И вот только потом…
То есть Грэйс не могла умереть непосредственно в момент схватки Бранта с Малколмом.
Это произошло, по меньшей мере, на четверть часа раньше. Еще до того, как Брант напал — и даже до того, как он вонзил нож в собственное лицо. Его жертва была заведомо бесполезной, да…
А это значит, что это не Джессика остановила сердце Грэйс, дабы отвлечь Бранта от Малколма — Грэйс умерла сама и раньше. И остановить сердце Бранта, когда он приставил нож к горлу Малколма, Джессика тоже не пыталась. Она вообще не вмешивалась. Неужели ее действительно устраивал любой результат? Или даже — больше устроил бы другой результат? Поэтому она и позволила Бранту прийти туда? Что, если после их последнего разговора у нее появились сомнения в будущей верности Малколма, и она решила сделать так, чтобы он уж точно никогда ее не покинул? Ни после какого окончания универа? Если бы он умер прямо на ее скамейке, как и Карсон…
Малколм почувствовал, как им вновь овладевает колючий ледяной страх. Страх даже не перед неприятным разговором с Джессикой (который, кстати, так и не состоялся), а перед ней самой.
К тому времени, как стиральная машина закончила работу, до рассвета оставалось всего ничего, и, конечно, никакой возможности хоть как-то выспаться у Малколма не было. Так что он решил вовсе не ходить на занятия, тем более что по вторникам там эта проклятая физкультура.
Поднявшись в комнату, он разделся и влез под одеяло, чуть не застонав от удовольствия — так хотелось спать. Но, едва он заснул (как ему показалось), как его принялся расталкивать Рик.
— Отвали, — промычал Малколм, не открывая глаз. — Я не пойду сегодня на занятия.
— Занятия, вообще-то, кончились, — насмешливо поведал Рик. — Сейчас пять часов вечера. А ты, стало быть, все это время так и дрыхнешь? Я уж решил проверить, живой ли ты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что? — Малколм распахнул веки. — Хочешь сказать, что я сплю уже 12 часов?!
— Посмотри, если не веришь, — Рик продемонстрировал время на своем смартфоне. — Можешь свериться со своим, если думаешь, что я прикалываюсь.
— Ладно, ладно, — Малколм сел на кровати и зевнул. Он и впрямь пристрастился в последнее время спать подолгу, но то было время, проведенное с Джессикой, а сейчас — просто потерянное впустую. Однако вместо того, чтобы возмутиться, он лениво подумал: «Ну и черт с ним». — Что нового в универе?
— Физкультуры сегодня не было, — сообщил Рик. — Тренер руку сломал.
— Как удачно я туда не пошел, — пробурчал Малколм, и тут же в его мозгу мелькнула мысль: «Случайность ли это? Говорил ли я Джессике, как ненавижу физкультуру? Конечно, говорил, и не один раз!» Тут он почувствовал, что мочевой пузырь, деликатно дождавшись пробуждения хозяина, теперь решительно напоминает о своих правах, и поплелся в ванную.
Впрочем, сонливость быстро отступала. Ни горло, ни голова не болели, насморка тоже не было — похоже, благодаря адреналину и долгому сну он все же благополучно пережил ледяное купание, воспоминание о коем, впрочем, сразу же подпортило ему настроение. Умываясь перед зеркалом, он рассматривал пластырь на шее. Пожалуй, хорошо, что никто, кроме Рика, не видел его в таком виде.
— Но это еще не самое интересное, — продолжал Рик, когда Малколм вернулся в комнату и принялся одеваться. — У медиков настоящий шухер с связи с сегодняшней находкой в парке. Ах да, ты ведь не в курсе? Представь себе, сегодня с утра одна бойкая пожилая леди выгуливала там свою собачку. Ну, она всегда так делает. И вдруг эта собачка срывается и убегает в кусты. Хозяйка, конечно, подумала, что она погналась за каким-нибудь бурундуком, что эта псина тоже делала уже не раз, никого так и не поймав, ибо она сама не сильно крупнее бурундука…
— Короче! — Малколм, у которого снова похолодело в животе, потерял терпение.
— Короче, на сей раз она притащила из кустов кое-что поинтереснее, чем бурундук, — сообщил Рик, пристально глядя на соседа. — Сначала старушка подумала, что это какая-то маска к Хэллоуину. Но это оказалось самое настоящее лицо. Человеческое. Срезанное ножом с головы. Ты представляешь? Старушка чуть сама не отдала концы, когда поняла, что именно отобрала у своей любимицы. Потом, конечно, бросилась звонить 9-1-1. Ее отпоили лекарствами, а лицо увезли на экспертизу.
— И при чем тут медицинский факультет? — спросил Малколм, надеясь, что его голос звучит достаточно равнодушно.
— В прошлом уже случались подобные шутки, когда кто-нибудь из студентов похищал из анатомички части тел. Иногда — чтобы попугать кого-то, или изготовить себе сувенир, типа настоящий череп, как у врачей средневековья. Иногда в качестве задания для вступления в братство, хотя официально оно подобные вещи не одобряет, но фантазия некоторых кураторов выходит за рамки правил… Тем более, лицо все в язвах от какой-то болезни, так что похоже, что именно от медиков утечка. Но в этот раз полиция особенно зла, потому что бросать такие вещи в парках — это хуже, чем просто утаскивать их из морга. Бабку, по правде говоря, и в самом деле чуть инфаркт не хватил — не будь у нее с собой лекарства, приезда медиков могла и не дождаться… Да и если бы играющие дети такое в кустах нашли, тоже приятного мало. В общем, начальник полиции гневно звонит декану медфака — мол, уймите, наконец, своих шалопаев, тот, особо не разбираясь, тоже, в свою очередь, устраивает разнос… сделавшему это предлагают сознаться самому, иначе отчисление… никто, естественно, не сознается… но дальше самое интересное. Труп или голову со срезанным лицом ищут в анатомичке и не могут найти. Ну это ладно, подобные материалы не хранят вечно, могли уже списать и кремировать… Но вот буквально полчаса назад один парень скинул в нашу закрытую рассылку инфу от копов, пока неофициальную, разумеется… Короче, в тканях лица не найдено никаких признаков бальзамирования, как было бы с учебным пособием. И срезано оно не с трупа. А с живого человека. Вот так, — закончил Рик и вновь пристально уставился на Малколма.
