— А можно узнать, кто он?
— То есть как? — задумался Алик. — Что тебя интересует? Его параметры? Приборы их не зарегистрировали.
— Знаю,— нетерпеливо махнул рукой Василий,— Никита мне доложил. Это чушь. Если есть энергетика, она должна фиксироваться. Лева поедет на антенну. Нужно просто расширить приемный диапазон. Я найду его!
— Ты найдешь только его энергетику. В лучшем случае. А кто он? Как это узнать?
За окном шуршала вода по гаревому корту. За лесом звенели пионерские песни. Алик вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:
— Зачем там его искать? Он уже здесь! Он уже проявился.
Василий дернулся на кровати, взвизгнули пружины:
— Где он проявился?
Алик улыбнулся и опустил голову:
— Видишь ли, Вася… Меня потрясла твоя концепция. Я все время думаю о ней. Все время думаю…
— Ну и что? — напрягся Василий.
— Что-то в ней от тебя, а что-то от твоего агрессора.
Василий открыл рот и засмеялся беззвучно:
— Концепция его потрясла! Она моя! Целиком моя!
Алик не выдержал и тоже засмеялся вместе с ним:
— Что-то в ней есть такое, чего я принять не могу. — Алик пододвинулся к нему поближе, сказал шепотом: — Вася, ты же мне так и не рассказал тогда про ту весну.
— Какую весну? — прищурил серый глаз Василий.
— Когда ты стал чертом. Расскажи, Вася.
Распахнулась дверь. Не дождавшись паузы. На пороге стоял доктор, бодро улыбался Василию:
— На сегодня все! Завтра, Василий Иванович, мы вас в колясочке вывезем. — Доктор подошел к окну. — На дворе-то какая благодать. Смотрите-ка, опять настоящее лето. Прямо Пицунда… Прямо Гурзуф или Судак.
Василий приподнялся на локте, хрипло крикнул ему:
— Закрой дверь с той стороны!
Дверь бесшумно закрылась за доктором. Василий лег, тяжело дыша. На лбу у него выступила испарина. Алик растерянно крутил в руке пачку сигарет, оглядываясь на дверь.
— Кури, — тихо сказал Василий. — И не оглядывайся. Здесь я хозяин.
Алик чиркнул зажигалкой, с удовольствием глубоко затянулся и спросил:
— Вася, когда ты почувствовал в себе новую энергетику?
Василий мрачно на него посмотрел:
— Она всегда была. Я ее всегда чувствовал.
— Ты сказал: «Я снова стал молодым». Когда ты это почувствовал? В какую твою весну? А?
Василий стащил со спинки кровати свежее вафельное полотенце, промокнул лицо:
— Чума… Чу-ма ты, Саша…
Алик стряхнул пепел в блюдечко с расколотыми ампулами:
— Чума? Так на зонах тюремных врачей зовут.
Василий нехорошо улыбнулся, растянул полотенце
в жгут, как эспандер:
— Я же тебе все рассказал. Чистосердечно. Мы даже пили с тобой на «я»! Забыл?
— Почему? Помню. Мы ведь не очень пьяные были. Я помню, ты обещал про ту весну рассказать.
Василий забросил полотенце на спинку кровати, рассмеялся хрипло:
— Саша, это я так… фигурально… в каждую весну черт бьет копытом под ложечку… в каждую. Или я не прав?
Алик вонзил сигарету в хрустнувшие осколки ампул:
— Дело твое… Ты взрослый человек… Ты отказываешься от моей помощи. Так я тебя понял?
Василий подмигнул Алику:
— Ты и так мне здорово помог. Ты диагноз поставил. Дальше я сам, доктор. Не беспокойся. На зоне я с такими монстрами дело имел. И всегда верха держал. Не волнуйся за меня, Саша. Внутри себя я как-нибудь с ним справлюсь.
— Думаешь справиться с ним, как на зоне справлялся с зеками? — Алик наклонился к его лицу вплотную и сказал сурово, прямо в разные его глаза: — Раньше таких людей, как ты, жгли на кострах инквизиции. Теперь их лечат высоковольтным током в сумасшедших домах. Раньше нетелесных посланцев астрала называли просто и без прикрас — БЕСЫ.
Василий резко откинулся от Алика:
— Кончай! Чего ты хочешь?
— Хочу поставить тебе окончательный диагноз. Ты одержим бесом, Вася.
Василий дернулся, рука потянулась за тумбочку.
— Не надо вызывать охрану. Подожди, — предупредил его Алик. — Твои штурмовики всегда успеют. Вася, я же доктор, а не следователь. Я помочь тебе хочу. Я же не виноват, что у тебя болезнь такая. Я твою болезнь ощупать, ножичком полоснуть и выбросить в кровавый тазик не могу. Я могу помочь тебе, только выслушав тебя. Ты мне душу должен раскрыть. Должен. Если вылечиться хочешь. Если не хочешь под высоковольтный ток.
— Чума! — закрыл глаза Василий.
— Я понимаю — тяжело… Но у тебя другого выхода нет…
Василий оторвал наконец руку от тумбочки:
— Достал меня; чу-ма.
Алик глядел на него ласково:
— Это тебе самому нужно, Вася. — Алик покрутил ладонью над головой. — Бес-то твой рядом. Если мы сейчас назовем его по имени, он может сам уйти. Назови его, Вася.
Василий вздохнул:
— Я эту энергию в себе почувствовал, когда мне Гоша по телефону доложил, что ты… что тебя больше нету… — Василий сел. — Слушай! Так это, может быть, твоя энергия и вошла в меня? А?! Ты и есть мой бес?!
Алик весело рассмеялся:
— Ну ты артист.
Алик придвинул стул вплотную к кровати, потянулся рукой к груди Василия. Тот вжался в подушку. Алик осторожно дотронулся до висевшего у него на груди красного амулета на кожаном шнурке:
— Что это?
— Подарок, — тихо ответил Василий.
— Чей подарок?
Василий улыбнулся растерянно:
— Да это так… Чушь…
— Говори!
Василий закрыл глаза:
— Ты представляешь, в самом центре Нью-Йорка, у Центрального парка, в солидном доме — грязная квартира. Чучела какие-то… Куры, петухи… Жуть. И старый ниггер в гавайской рубашке навыпуск и босиком…
— Кто он? Астролог? Знахарь?
Василий пожал плечами:
— А черт его знает! Янки его с Гаити привезли. Помнишь, они туда морскую пехоту забросили, чтобы посадить президентом своего человека? Туда своего посадили, а этого ниггера с собой привезли. Он их военное ведомство консультирует… Так говорят.
— Зачем ты к нему пришел?
Василий протянул задумчиво:
— Пришел один вопросик задать.
— Какой вопросик?
Василий усмехнулся:
— Я спросил его: «Скажи-ка, Магамба, помнит меня одна женщина или нет?» Вот и все.
— Почему ты его назвал Магамба?
— Его все так зовут.
— И что он тебе ответил?
Василий опять усмехнулся:
— Он не сразу ответил. Поломался сначала: «Это стоит больших денег». Я говорю: «Плиз, сэр, проси любую сумму». Он пробормотал что-то про себя, а потом говорит: «Я с тебя ничего не возьму». Я думал, он шутит. Я говорю, бери, пока я добрый. А он подвел меня к какому-то деревянному истукану, вымазанному красной краской и залепленному куриными перьями: «Мой бог не велит с тебя деньги брать». Я засмеялся: «Хороший у тебя бог, Магамба, добрый». Вот и все.
— А про женщину что он сказал?
Василий прикрыл глаза:
— Сказал, что у меня все в порядке — она любит меня, помнит и ждет.
— И все? Больше он ничего не говорил?
— Нет, надел мне на шею амулет за пять баксов… а потом, — Василий пальцем показал на впадинку между бровей, — вот здесь красной краской помазал. И попросил не стирать, пока сама не сотрется.
— Ты не стирал?
— Не хотелось старика обижать. Вот и все.
Алик покачал головой:
— Это не краска, Вася. У тебя на лбу была кровь… Ты старика больше не видел?
— Нет. Магамба умер в конце мая.
— Как — умер?
Василий привстал на локте:
— А чего ты расстроился? Старику под девяносто было.
— Как он умер? — заволновался Алик.
— Очень просто. Говорят, уснул и не проснулся. А что?
Алик достал сигарету, но прикурить ее забыл, так и сидел, уставясь в окно. Теперь ему все стало ясно.
— Вася, это я его сбил.
— Когда? — не поверил Василий.
— Когда второго АЛа спасал. Это как раз в конце мая было. Двадцать шестого числа… — Алик щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.
Василий сел на кровати:
— Подожди. Ты хочешь сказать, что этот Магамба — тот перехватчик? Это ты хочешь сказать?
Алик кивнул:
— Он нашего первого АЛа сбил, потом второго. И меня чуть не сбил…
Василий шумно выдохнул:
— Бред.
Алик встал, зашагал по палате:
— Это не бред, Вася. Магамба консультировал их военное ведомство, ты сам сказал. Он над ними астральную защиту выставил!
Василий засмеялся тихо:
— Бред! Что может против вас этот старый ниггер?
Сигарета догорела, обожгла пальцы. Алик воткнул ее в хрустнувшие ампулы.
— Негров на Гаити привезли в семнадцатом веке из Анголы. Черная цивилизация старше нашей. Догоны считали себя пришельцами с Сириуса. Их жрецы входили в транс и летали к себе домой, на Сириус. А я-то удивлялся, откуда у противника появилась такая мощная астральная защита… Ма-гам-ба! Это же у догонов что-то вроде сатаны.
Загорелое лицо Василия стало серым. Он сел на кровати:
— Ты считаешь, это он в меня вселился? Как он мог это сделать? Ведь для этого нужно, чтобы мое физическое тело ответило на его AT. Нужно, чтобы у нас был одинаковый код.
— Он и закодировал тебя.
— Когда?
— Когда намазал своей кровью точку на твоем лбу, когда амулет тебе повесил.
