— Удовольствие от прослушанной в советское время песни на затертой пленке было больше, чем сейчас, в эпоху изобилия музыкальной техники? Обилие не девальвирует удовольствие?
— Сейчас мне ровно такое же удовольствие доставляет делать какую-то новую песню, как и тогда. Как только мне надоест играть на гитаре, я прекращу это делать. А то, что сейчас легче достать мою запись, чем 35 лет назад, — это я понимаю. Но это вам добавляло дополнительной сладости. Я же не специально создавал трудности, через которые вы доставали наши подпольные записи... Наоборот! Я мечтал, чтобы наши пластинки продавались в магазинах! Вот мечты и осуществились. А оказалось, что вам было интереснее биться за пленки, чем само содержимое пленок.
— Не согласен!.. К тому же Вы сами писали, что если считать популярностью количество буйнопомешанных поклонников вокруг группы «Машина времени», то пик популярности у Вас пришелся на начало 1980-х.
— Согласен. Но в тот момент случилась сенсация, которую никто не ждал: «Машину времени» вдруг пустили на стадионы и во дворцы спорта. С ее репертуаром, а не с песнями советских композиторов! Поэтому девять десятых молодежи от этого обалдело, а одна десятая стала кричать, что «Машина времени» продалась. Правда, неизвестно кому и неизвестно за что. «Они играли в подполье, а теперь выступают на советской сцене!..»
— Вы имеете в виду Росконцерт? Ну и что?
— А мы в Росконцерт в 1980 году и попали. И я тоже говорил: «Ну и что?» Но крику было масса! А потом, когда за нами другие команды пошли, крики как-то поутихли. Мы всю жизнь брали на себя первые удары. Меня это не удивляет — так получалось. Поэтому мы всегда очень спокойно относились ко всяким экстремальным реакциям на свои поступки, включая «Смак» и прочее.
— Давайте про Ваши книги... Аннотация на «Занимательную наркологию»: «Алкоголь... Курение... Наркотики... Что заставляет человека искать все новые способы расслабления? О своем опыте, хотя он, по словам автора, «небогат и крайне субъективен», рассказывает легендарный музыкант Андрей Макаревич».
— Ну... с сильным перекосом! Потому что процентов на девяносто там речь идет об алкогольных напитках. Я пробовал все что угодно, но это никогда не было главной составляющей моей жизни. Кстати, и алкоголь, и никотин — это тоже наркотики, причем не самого лучшего пошиба по всем категориям. Просто алкоголь официально разрешен, но это совершенно не меняет его качеств. А поскольку, в силу советских обстоятельств, с этим прошла молодость и юность, то здесь есть чем поделиться и что вспомнить. Кстати, в конце ноября «Занимательная наркология» выходит в дополненном и расширенном издании. И будет она называться теперь «Мужские напитки». Это красивая, со знанием истории и хорошим юмором оформленная книга, такого же формата, как моя «Мужская кулинария». Так что их можно будет поставить рядом на полку.
— Жизнь, условно говоря, малосоциальной «Синей птицы» долгосрочней, чем, к примеру, исполненной гражданского пафоса «Родины-уродины» Шевчука?
— Не знаю... Во-первых, зачем сравнивать вещи, которые совершенно не сравнимы? Зачем? Вы сравнивайте песню Шевчука с другой песней Шевчука. Тогда будет понятно, что у него получилось лучше, а что хуже. Почему вы Шевчука с Пахмутовой не сравниваете? С Полом Маккартни? Делать, что ли, нечего?.. Зачем?
ИОСИФ КОБЗОН
Кобзон Иосиф Давыдович — советский и российский эстрадный певец, народный артист СССР. Родился в 1937 г. в Часов Яре, Украина. Депутат Государственной думы РФ. Член правления Федерации еврейских общин России. Почетный гражданин 28 городов.
— В 1994 году Всемирная лига евреев признала Вас лучшим евреем мира.
— И что? У них надо спросить.
— За что? Вы, наверное, спрашивали или догадываетесь... Ведь не просто так?
— Ну, я так думаю, я так предполагаю, что достаточно широко пронес, так сказать, еврейскую фамилию и еврейское имя. Я никогда не менял ни имя, ни фамилию и никогда не скрывал своего еврейского происхождения. Я думаю, за это. За то, что проявлял мужество...
— ...не брать псевдоним, грубо говоря?
— Не только это... Но, во всяком случае, я не был никогда в антисионистском комитете. Что тоже важно, потому что я был против этой идеологии... Сион — это звезда еврейская. Если был бы комитет по борьбе с израильской агрессией — это один комитет. А когда борьба с еврейством — это не для меня. Я не религиозный человек, я не хожу в синагогу. То есть я прихожу иногда в синагогу...
— Вы — не верующий?
— Я — верующий, но не религиозный, я бы так сказал. Я хожу в храм православный... Мне больше всего нравятся православные храмы. Я ощущаю какое-то отдохновение. У меня два крестных ребенка, хотя я никогда не крестился и не положено неправославному, некрещеному человеку крестить ребенка, но... так уж сделали исключение для меня. Я награжден многими церковными орденами. И православными, и буддийскими... Но, еще раз повторяю, я не религиозный, но уважающий веру.
— Иосиф Давыдович, в принципе, прошло уже много лет... пятнадцать лет. Помните, возникала тема о связях...
— ...с русской мафией?
— Ну да. У меня, знаете, общий вопрос... Дружить можно с кем угодно. Тогда, может быть, это было в диковинку людям...
— ...для меня никогда не было в диковинку.
— У меня более пространный вопрос: что общего Вы находили в общении с этими людьми? Что Вам было интересно?
— Мне был интересен человек. Такой вопрос мне задавал мой сын. Когда, скажем, у меня за столом сидел министр обороны...
— ...ну вот! Вы же могли и с Дмитрием Лихачевым, и с любым министром общаться.
— Я мог и общался. А что вызвало недовольство в обществе и дало основание потом пресловутому окружению Ельцина посылать кляузные файлы в Соединенные Штаты, куда я уже 15 лет не езжу...
— ...из-за Иванькова?
— Нет, не из-за Иванькова, а из-за Отария Квантришвили. А потом прибавили и Иванькова. Но это личности! Знаете, и тот, и другой — личности! Я бы ни в коем случае не подал бы руки уголовникам, которых я знаю. Хотя есть оступившиеся люди, а есть профессиональные уголовники. Это разные совершенно понятия. Но, например, Иваньков, которого вы назвали, — очень интересная личность. Очень! Я помню, когда в Нью-Йорке — я много раз был в Америке до 1994 года — Вайнберг, хозяин «Нового русского слова», умолял меня представить его Иванькову
Вячеславу Кирилловичу, которого я тогда еще не знал и который тогда там находился, в Америке. Для беседы. И на Брайтоне я разыскал Вячеслава Кирилловича, познакомился с ним и предложил такую встречу. Он от нее не отказался. После чего Вайнберг сказал: «Господи! Я вообще-то думал, что он неординарный человек, но что настолько интересный — я не предполагал». Человек, который знает наизусть Есенина, Блока. Человек, который рассказывал, как он провел эти тюремные годы. Это действительно очень интересная личность, с характером хорошим. Я не говорю уже об Отари Квантришвили, с которым создавали ассоциацию по оказанию помощи спортсменам... Действительно! Страна аплодирует нашим спортсменам, восхищается... Вот стали мы опять чемпионами мира по хоккею. А почему в нынешнем составе чемпионов мира 14 человек из состава сборной прошлого года? А почему не сказали, где остальные? Какова судьба остальных? Почему их не взяли? Потеряли ли они форму. Спились ли. Ушли ли...
— Вы что-нибудь знаете о них?
— Вот мы об этом заботились. О семье Боброва. Заботились о семье Яшина. С Отарием Квантришвили. У него четверо детей — два сына и две дочери. И его безжалостно расстреляли. Притом его не уголовники расстреляли. То, что он мешал, так сказать, создавая партию спортсменов, мешал режиму, — это однозначно.
— Говорили, что он что-то плохое сказал о Рушайло и его убили?
— Да, совершенно верно.
— Из-за этого?
— И Рушайло, кстати, отправил на меня компромат в Америку.
— Вы еще тогда говорили, что и для Вас киллера нанимали? Это все реально было?
— Все это реально было...
— Я перечитал недавно Ваше интервью того времени с Карауловым... Помните? Он говорит, что все это вокруг Вас возникло потому, что Вы пошли в бизнес с нефтью, с «мигами»... Нет?
— Во-первых, нефтяного бизнеса у меня никогда не было. Был бизнес — концертно-зрелищная дирекция «Москва». А потом — акционерное общество «Московит». Занимались бизнесом, да...
— Из-за этого давление на Вас было? Вы же и раньше общались, с кем хотели...
— Потому что я был в окружении Юрия Михайловича Лужкова. Они боролись с Лужковым, но очень сложно было бороться с мэром, а вот с окружением его... Ведь в Америке вышла статья: «Царь русской мафии певец Кобзон, в банду которого входит мэр Москвы Лужков, замминистра обороны Громов, банкир Гусинский и другие...» Я сказал, что я готов быть таким царем-предводителем такой банды. Время такое было. Пресса заказная делала то, что ей говорили из Кремля.
