Громко хлопнув крыльями, Анемос закончил свою речь и первым покинул место, а остальные дракониды, громко и с беспокойством обсуждая переселение, принялись расходиться по своим жилищам, готовясь к предстоящей миграции.
***
На следующее извержение света клан Рокхана уже отправился в путь. Особо собирать в дорогу было нечего: у большинства сородичей имелись при себе разве что оружие да пара шкур, которые можно было спокойно таскать на себе. Запасы еды положили в глиняную посуду, которую завернули в мешки, а вот воды у нас не было. К счастью, дракх’кханы в плане потребностей значительно отличались от людей — у них с циркуляцией жидкости в организме дела обстояли лучше, так что они могли куда дольше обходиться без неё. Возможно, это влияние эволюции и следствие выживания в невероятно сухом климате, а возможно, метаболические процессы в их организме были куда сложнее, чем я предполагала. Но а тем, кто уже испытывал жажду, ши’хсад раздал несколько сочных плодов, которые он принёс недавно после очередного похода в земли клана Силлас.
Колонна из примерно двухсот ящеров растянулась длинной вереницей, впереди которой стояли мы: Эрдарион, я, Анемос и Синнэра с Каз’Крахом. Дор’манд жестом велел Казу, как одному из самых опытных среди нас, проверять дорогу на опасности, а я и Эрдарион указывали направление движения.
На этот раз мы пошли в обход гор по пологой равнине, направляясь вдоль пересохшего русла реки. Поначалу местность была однообразной и унылой: пепельные равнины, справа и слева — скалы, а впереди ветер поднимал тучи пепла и копоти вверх, закрывая дальний обзор. А учитывая, что мы двигались неспешно, за один переход мы едва смогли пройти половину того расстояния, которое я с шаманом пересекала за раз. Но оно и понятно было: среди нас были и детёныши, и те, кто по тем или иным причинам не мог быстро передвигаться, так что спешить мы не могли.
По мы пути часто устраивали привалы, и самые опытные охотники во главе с Каз’Крахом отправлялись добывать пищу. А мы с Эрдарионом помогали слабым и уставшим членам нашего клана. Уже через два таких перехода вдоль высохшего русла мы натолкнулись на маленькое озеро, образовавшееся в углубление. Оно скорее напоминало большую лужу, однако несколько испытывавших жажду дракх’кханов сразу припали к ней, хлебая грязную жижу, пока я не прервала этот процесс и не сказала, что хочу отфильтровать воду.
Я решила как следует прокипятить её и уже поставила на огонь похожий на самовар аппарат, через носик которого вскоре должна будет течь чистая вода. Но стоило мне заняться этим, как вдруг мне на плечо положил ладонь Эрдарион, и он негромко прорычал прямо у моей ушной перепонки:
— Атакама. Я чувствую, что ты хочешь со мной поговорить. Ты растеряна, и тебя что-то тревожит.
Я медленно выпрямилась и встретилась с пронзительным взглядом шамана, который, похоже, читал мои мысли.
В моей голове вновь всплыли образы «Странника» — моей мамы, которую я потеряла именно из-за действий того, кто сейчас стоял передо мной. Её слова, рассказ про мои корни… И то, что совершил Эрдарион против неё.
Ши’хсад, похоже, уже всё понял, и потому он медленно опустил взгляд, будто сожалея об этом.
— Зачем? — только и спросила я у него. Я была уверена, что он уже знает, что именно я у него спрашиваю.
Тот вместо ответа вновь положил мне лапу на плечо, которую, впрочем, я тут же оттолкнула. Не хотела я таких прикосновений!
— Атакама… Мне жаль, что так вышло…
— Жаль?! — фыркнула я в ответ, перебив Эрдариона, — почему ты всё это время скрывал от меня правду?
Я негодовала. Нет, это не было тем гневом, который я испытывала, когда мной хотел овладеть Хаар, однако досада, обида и негодование смешались воедино, и мне хотелось просто вцепиться в шею ши’хсаду и трясти его до тех пор, пока он не скажет всю правду.
Однако ши’хсад молчал.
— Почему?! — зарычала я более громко на него и попыталась на эмоциях толкнуть его в грудь, но, прежде чем я замахнулась на него, он резко выбросил вперёд ладонь и схватил меня за запястье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Потому что иначе ты бы сразу ушла от нас к заблудшим искать мать. Ты могла погибнуть. Заблудшим выжить намного тяжелее, чем тем, кто живёт в клане, — Эрдарион заглянул мне в глаза и сильнее сжал моё запястье, заставив меня поморщиться от боли, — и не советую Атакаме обнажать когти на меня. Попробуешь ударить ещё раз, и я сломаю тебе конечность.
На этом золотистый дракх’кхан отпустил мою лапу, а я тяжело вздохнула, потирая свою лапу. По его тону я поняла, что он не шутил, и поэтому мой пыл заметно поубавился, хотя неприятное чувство на душе всё ещё висело.
— Однако я всё ещё с вами, даже когда всё узнала, — уже более спокойно добавила я, хотя нервные движения хвоста выдавали моё волнение от темы разговора. Не могла я удержать полностью свои эмоции сейчас.
— Узнай ты это раньше, и клан Рокхана остался бы без опытного охотника, — пояснил он в ответ, и я в его взгляде прочитала явную грусть, — не спорь со мной, я знаю ход твоих мыслей и знаю, что бы ты совершила тогда. Но пойми: заблудшим очень тяжело выживать. Их ненавидят большинство дракх’кханов из кланов, а также они один на один с дикими зверями. У Атакамы больше шансов выжить, если бы она осталась в клане.
Я медленно опустила гребень, прижав его к шее, задумавшись. А что я знаю о заблудших? Они тоже добывают еду охотой по большей части. И выживают так же, как и все остальные. Но всё же группа «Странника» немного иная в этом плане. Они подвергают себя меньшему риску, живя под землёй.
— Я видела, как живут некоторые заблудшие, — нахмурилась я, вспоминая свою встречу с ними, — тебе ведь знакомо имя «Странник», верно? Почему ты у неё украл детей?
Эрдарион вновь встретился своим взглядом с моим и тяжело вздохнул.
— Ты бы не добралась до них, не зная, где они находятся. Когда мы расставались, я ей предлагал идти со мной, но она настолько сильно возненавидела кланы после случившегося, что сменила имя и покинула клан Эуркарназ. Я тогда был шаманом их клана и всего лишь желал спасти если не её, то хотя бы несколько яиц, вырастить новое поколение дракх’кханов в более безопасном месте. Однако «Странник» отказалась мне помогать и просто хотела покинуть клан Эуркарназ вместе с несогласными сородичами. Они уходили просто в никуда, не зная, где остаться и как им быть. Духи предрекли гибель многих сородичей, однако… — золотистый выдержал небольшую паузу и отвёл взгляд в сторону, — всё, что я делал, это на благо «Странника». И твоего тоже.
Ши’хсад замолчал, и я отвела взгляд в сторону. Откровенно говоря, я даже не знала, как на это реагировать. Прав ли он был или нет — не знаю. Однако…
— Что ты знаешь о том исходе? Как те дракх’кханы уходили? — спросила я его, нахмурившись. Моё негодование постепенно уступало место глубокой задумчивости. Похоже, всё было не так однозначно, как мне сначала казалось, однако некоторая обида на Эрдариона все равно имела место быть.
— Их уходило около двадцати дракх’кханов. Уходили резко и без предупреждений из клана. «Странник» не имела предвидения и не знала, что ждёт тех, кто уходил. Они почти все погибли, прежде чем нашли новое убежище. Но я рад, что она цела и здорова. Я боялся худшего, — ши’хсад тяжело вздохнул, — я перестал с ней общаться с тех пор, как мы разошлись, и не слышал о ней, пока ты этого не сказала. Я бы не смог помочь тебе её найти.
Я слегка подвигала гребнем, вновь задумавшись. Возможно, есть в его словах зерно истины. Однако прав ли был Эрдарион, спасая детей от возможной гибели? Интуиция говорила, что нет.
Шаман продолжал:
— Мне удалось в последнее извержение света перед тем, как они ушли, выкрасть яйца и спрятать их, и когда «Странник» отправилась с остальными, я решил с детёнышами уйти в клан Рокхана. К сожалению, удалось спасти только одно яйцо. Тебя, Атакама, — собеседник указал когтем на меня, — я хотел тебе заменить отца и следил за тобой с самого вылупления. Я смог убедить Каз’Краха позаботиться о тебе и научить всему. Именно поэтому он помогал тебе всё время, пока ты не прошла Обряд Посвящения. Даже на случай отдельных испытаний у него был план, который помог бы тебе выжить. А в остальное время я защищал тебя и обеспечивал всем, чем мог. Неужели Атакама после всего этого может думать, что я поступил плохо?
