Ванька Гусь икнул.
— Мать твою… — повторил он. — Тот самый… — «Хранитель» откупорил бутылку с пивом и лил в себя жидкость, пока не захлебнулся.
— Помнишь что это?
— «День Земли», — ответил Иван, откашливаясь. — Мой что ли? Чо? Правда, мой?
Встревоженный Валентинов вышел навстречу Бессонову-Южину, но вопрос задать не успел. Вслед за Бессоновым из каптерки вылетел Гусь, заметил Валентинова, шарахнулся за угол.
— Иван! — кинулся за ним Валентинов, но увидел обрез. — Иван, стой! Поговорить надо! Ты, псих! Погоди! — Гусь нырнул в кусты, выскочил с другой стороны оврага и скрылся за огородами. — Иван!!! — закричал Валентинов и побежал вдоль оврага.
Психотерапевт вернулся к машине один.
— С обрезом? — удивился усатый. — Больной что ли? Женька, — обратился он к водителю, — доедь до поста, скажи, что тут дела такие творятся… Надо же!
Мужики вытащили из автобуса на траву корзины и закурили в ожидании Валентинова. В услугах психотерапевта Бессонова-Южина уже никто не нуждался, но Яков Модестович, сделав дело, присоединился к общему перекуру. Даже Женька-водитель не тронулся с места, пока грибники не обсудили провал операции. Валентинов не возвращался. Товарищи в телогрейках решили постовых не ждать, взяли корзины и сами отправились на поиски друга.
— Садитесь, — предложил водитель Бессонову-Южину, — подброшу до города. Серьезно, садитесь, Яков Модестович…
Настойчивость этого парня казалась психотерапевту странной.
— Мы знакомы? — спросил он.
— Нет, — ответил шофер. — Зато я хорошо знаком с Яшкой Бессоновым. Вы на него похожи меньше, чем я на негра. Садитесь.
Машина тронулась к шоссе по поселковой дороге.
— Останови у колонки, — попросил разоблаченный.
— Не беспокойтесь, я на Валентинова не работаю. Никакого резона закладывать вас. Чисто спортивное любопытство. — Человек вышел у колонки, пустил струю из крана и, как следует, умылся ледяной водой. — Я только хотел спросить, может, вам нужны помощники? — поинтересовался шофер. Человек утерся носовым платком и откашлялся. — Пили вчера по черному… Характерные симптомы налицо. Дать вам аспирин из аптечки?
— Пройдет, — сказал человек.
— Отравились что ли?
— Ваш местный джин — исключительное дерьмо, — сообщил приезжий страдалец и еще раз сунул голову под холодную струю.
— Смеетесь? Там больше можжевельника, чем джина. Где ж вы достали эту дрянь? Ее давно с производства сняли.
— Бессонов достал, — признался человек. — Поедем…
Шофер сопроводил пассажира от колонки до автобуса подозрительным взглядом.
— А Яшка Бессонов? Живой или так себе?..
— Не знаю, — ответил человек. — В его ситуации легче было бы сдохнуть.
— Поэтому он прислал вас вместо себя? А я уж думал…
— А что ты думал?
— Что вы из спецслужб, интересуетесь нашими уральскими чудесами. Хотел предложить сотрудничество. Я ведь свободный человек, идеальный для таких авантюр. Меня ведь, в случае чего, даже не хватятся. А в пещеры Лепешевского я бы съездил. Я думал, вы серьезный сотрудник серьезной конторы… — шофер улыбнулся, глядя на страдания на пассажира. — Но на собутыльника Яшки Бессонова вы похожи еще меньше, чем на гэбиста. Знаете, в чем заключалась ошибка экспедиции Лепешевского? — продолжил разговорчивый молодой человек, — в том, что все они были известными людьми, уважаемыми учеными. Они знали, что их будут расспрашивать: куда ездили, чем занимались. Их же чуть что, будут искать. В такие экспедиции надо посылать парней вроде меня, до которых никому нет дела. Я уже подавал заявку на кругосветку — никакого ответа. Я бы хоть сейчас в Бермудский треугольник, так они же выгоды своей не понимают. Во-первых, я врач, поэтому везде пригожусь. Потом, я неплохо готовлю и всегда на колесах. Неприхотлив, не избалован, не привлекался, не состоялся… В конце концов, мне нечем рисковать, я уже покойник. И документ имеется, и могила.
— Даже могила?.. — удивился человек.
— Кто из философов сказал: «не верь глазам своим»? Перед вами труп пятилетней выдержки.
— Соболезную.
— Да мне-то пофигу!
— Соболезную семье.
— А им моя могила только на пользу. Если б не семья, я бы еще пожил. Я ведь погиб в Крымском землетрясении. Помните? Поехал к другу на море и попал. Все побережье было завалено трупами, аэропорт не работал, народ бежал кто куда. Я такой паники в жизни не видел. Пока не приехали спасатели, там живые готовы были убить друг дружку. Сначала я помогал просто так, повязки накладывал, переломы фиксировал. Потом стали возить народ в госпиталь, меня не отпустили. На вертолетах кто? В лучшем случае фельдшеры и санитары, а я, как-никак, два года в травме отработал, опыт имеется. Так, представляете, чем меня отблагодарили за труды? Похоронили заживо. Человека с моей фамилией даже никто не искал. Решили, если не откликнулся сам, значит в братской могиле. То есть, пропал без вести. Жена с тещей меня похоронили, получили страховку, купили квартиру и живут в ней. Я, когда увидел свой памятник, решил, что домой не вернусь. Пусть живут. Я бы сам на квартиру не заработал.
— Тормозни у вокзала, — попросил незнакомец, когда машина въехала в город.
— Уезжаете? Не понравилось наше захолустье? Что ж, если утомил, простите. Только имейте в виду… если опять заглянете в наши края… у нас народ простой, но злопамятный, а у Яшки Бессонова язык без костей. Я в общежитии комбината живу. Заводская, дом три. Женю Русого спросите на вахте. Русый — моя фамилия, Евгений Федорович.
— Зубов Георгий Валентинович, — представился человек, пожал руку хорошему парню Жене и вышел на светофоре.
«Так я и поверил, — подумал про себя Женя. — Еще один оперативный псевдоним. Чего я разболтался? А если, в самом деле, гэбист? А если иностранный шпион? Надо было просить политическое убежище».
Дома доктор Русый забыл о знакомстве и сосредоточился на коробках с бумагами. Взрыв интереса к материалам столетней давности пришелся на его институтские годы. Друзья носили по общежитию статьи об удивительном путешествии профессора Лепешевского по пещерам Южного Урала. Об экспедиции стало известно после серии публикаций в бульварной прессе. Оригинала статьи журналисты в глаза не видели, в руках не держали, зато охотно интерпретировали. Они утверждали, что под землей найдена новая форма жизни — разумные существа, превзошедшие в развитии человечество на несколько тысячелетий. Будто бы сам Лепешевский общался с этими существами, будто бы они предрекали человечеству конец света и предостерегали от войн. Предостережения каждый интерпретатор приводил свои: кто-то считал, что конец света наступит от большого количества абортов. Кто-то винил во всем китайцев, кто-то космические программы НАСА. Студенты жадно собирали сплетни, никому и в голову не пришло, сходить в библиотеку и попросить из архива доклад Географического общества.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
