– Барышня, вы прелестны! Даже не думайте что-то предпринимать, только испортите свою красоту!
Я посмотрела на него круглыми глазами, он улыбнулся и протянул мне мой телефон:
– Простите мне моё настроение, вы обронили.
Я похолодела и хлопнула себя по карману, потом по второму – пусто.
"Что я за человек..."
– Спасибо, – я взяла телефон, рассматривая узор царапин и убеждаясь, что это действительно мой, я умудрилась потерять телефон, сразу же, как только приехала. Хотела достать кошелёк и дать доброму человеку пару купюр, но он замахал руками и быстренько пошёл дальше, крича издалека:
– Хорошего вам дня, не теряйте больше ничего! Вы очень красивая!
Я просто стояла на обочине Невского проспекта, держала свой телефон и понятия не имела, что вообще делать и думать, меня не просто из колеи вышибли, мне как будто подменили реальность.
"Если когда-нибудь всё-таки решу стать бомжом, приеду бомжевать в Питер – возможно, здесь мне уступят коробку от холодильника из вежливости."
* * *
Всё время до назначенного часа я прошаталась по городу. Смотрела на людей и дома, слушала чужие экскурсии, пыталась осознать, что Пушкин ходил по этим самым камням. Книгу я, кстати, читать продолжила – она нашлась в ресторане, тот же самый потёртый томик, он просто стоял на полке, и я его взяла. Лена опаздывала, я узнала об этом, включив телефон – она написала, что уже собирается, но это было полчаса назад. Я не торопилась никуда, у меня в этом городе была только Лена и Пушкин, и кофе я уже выпила в трёх разных местах, так что здесь заказала чай и мы его с Онегиным и компанией потихоньку цедили. Потом пришла Лена, выглядящая именно так, как предупреждала, в шлёпанцах и весёленьком пончо. Я сделала вид, что такой она мне нравится ещё больше, обняла от неё столько, сколько смогла обхватить, усадила комфортно и нашла ей официанта, который, похоже, прятался.
Лена заказала половину меню, потом отменила большую часть, потом позвонила мужу и уточнила, доест ли он конкретные блюда, если она не осилит. Он подтвердил, она сделала заказ уже точно, отпустила официанта и схватила меня. И весь следующий час мы ржали как больные. Иногда затихали, чтобы отдышаться и поесть, но потом опять находили смешную тему (любую тему) и превращали её в веселье.
Потом Лена призналась, что устала, позвонила мужу, он пришёл её забирать, как инвалида – нашёл спрятанного официанта, договорился с ним, чтобы упаковали её еду, отодвинул стол, чтобы она могла выбраться, отвёл её в туалет, поднял на ступеньку. Я его помнила по школе, мы не особенно дружили, я даже его заочно не любила, потому что его не любила Лена – он её бесил, и она его бесила, они доводили друг друга взаимно, и даже дрались, годами. А теперь я смотрела, как он её водит, как ребёнка в зимней одежде, который не может нормально согнуться и держать равновесие, это ощущалось очень странно.
Я проводила их до двери, долго обнимала Лену, прощалась, желала всяких хороших вещей, сто раз подтвердила, что у меня есть, где переночевать – враньё, я не думала об этом, я просто видела план их крохотной квартиры и понимала, что навязываться к ним на ночь не хочу, это будет неудобно для всех. У них ситуация была практически как у Влада – кредиты, незапланированное пополнение, несложившиеся отношения с родственниками, из-за которых они уехали из Москвы и взяли ту самую бесчеловечную ипотеку на тридцать лет.
"И, тем не менее, они выглядят счастливыми."
Я допускала, что это впечатление может быть обманчивым, лично для меня разыгранным, теоретически, но нутром чуяла, что всё честно до неприличия – они счастливы, вот так вот, как у них получилось это сделать, может быть, не очень идеально, но вполне надёжно.
"В чём их секрет?"
Я не знала, я ничего в этой жизни не понимала, и мне было дико жаль себя за эту беспомощность. И Лену жаль, и мужа её, на которого это свалилось, и Влада, и его неродившегося ребёнка, который всю эту ситуацию не выбирал, но будет за неё расплачиваться, потому что вот так вот хреново всё устроено.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Серый вечер плавно перетекал в белую ночь, а я сидела за столом одна, с чаем и Онегиным, и ревела, понятия не имея, зачем я вообще сюда приехала и как теперь отсюда уезжать. Можно было бы спросить совета у кого-нибудь умного, кто владеет волшебной карточкой, чтобы он меня немного отругал за бестолковость, а потом наколдовал мне гостиницу и обратный билет, но я не хотела – у меня тоже была карточка, и на ней даже были деньги, и наличку я тоже с собой взяла, не в ней было дело. Я хотела побыть одна, когда уезжала, а теперь жутко хотела, чтобы меня кто-нибудь водил за руку и решал вопросы, пока я в носу ковыряюсь, это не было необходимостью или острой потребностью, просто глупым желанием не быть одной.
"Надо позвонить Карине."
Я знала, что она мне скажет, я даже мысленно могла провести с ней этот диалог, в котором она мне рассказывает, что мне "надо просто" попросить у официанта зарядку, купить билет на завтра, найти в интернете хостел, вызвать такси и поехать спать, и "просто" выспаться перед поездкой, и "просто успокоиться" и не рыдать всю ночь, и "просто не моргать глазом" и быть расслабленной.
"Нет, не надо звонить Карине. Зачем? Я и сама себе могу всё это сказать, она мне это уже лет пять говорит, это не работает. Надо позвонить Великому, он знает волшебные слова, это круче, чем волшебная карточка."
Я попросила у официанта зарядку, включила телефон и набрала ВэВэ. Он ответил почти сразу:
– Алло?
– Привет.
Я замолчала, мне стало хорошо и спокойно, а дальше я не думала. Он спросил:
– Встретилась с подружкой?
– Да, мы отлично посидели. Всё хорошо.
– Как погода?
Я посмотрела на фиолетовые тучи на перламутрово-оранжевом небе, вздохнула:
– Красиво. Если из окна смотреть.
– Замёрзла?
– Чуть-чуть.
– Какие планы?
– Сидеть, вздыхать, чай пить, с тобой разговаривать.
– Круто. А потом?
– Не знаю.
– Домой когда собираешься?
– Завтра.
– Билет купила?
– Нет.
– На крыше поезда поедешь?
– Ага.
– А ночевать где будешь?
– Не знаю.
– На вокзале не получится, там выгоняют.
– Ты проверил?
– Мне доложили.
– М.
Мы помолчали, потом он спросил:
– Ань, всё в порядке?
– Нет.
– А что не так?
– Не знаю. Мне грустно.
– Как тебе помочь?
– О, я знаю один способ. Работает безотказно. Но по телефону не получится, я тебе расскажу, когда приеду.
– Направо посмотри.
Я похолодела, медленно поворачиваясь и обводя глазами зал, он добавил:
– Ещё правее. Ещё.
Он сидел у меня за спиной, через два стола. Пил тот же чай, что и я, смотрел на меня, улыбался как будда под дождём, для которого всё тлен, конечно, но вода за шиворотом всё-таки немного печалит. Я смотрела на него, как тогда, когда выходила из дома с коробками, а он ждал меня в машине, и поверить не могла, что это он и он здесь.
Мы молчали и смотрели друг на друга, он спросил:
– Подойти?
Я кивнула, он положил трубку, попросил у официанта счёт, сказал искать его за моим столом и пошёл ко мне. Сел рядом и приглашающе раскинул руки, я обняла его, всё ещё не веря, что это так легко и просто. Он погладил меня по голове и тихо спросил:
– Всё, ты только ради этого приехала?
– Я не знаю, зачем я приехала. Я хотела в отпуск.
– Съездила в отпуск?
– Да.
– Понравилось?
Я шмыгнула носом и пожала плечами. Он медленно глубоко вдохнул, и ещё тише спросил:
– Из-за чего ты плачешь?
– Много из-за чего. Из-за Лены.
– Что с ней?
– Она всю жизнь была сильной как лошадь, я на ней реально верхом каталась. А сейчас она похожа на инвалида.
– Она беременна, это нормально.
