Эпилог
Солнце вставало под самым правильным углом, чтобы пить кофе с директором, но он ещё бегал, поэтому я ждала его на кухне, смотрела мультик и пила кофе. А потом мне внезапно стали приходить сообщения с одной и той же фотографией, одно за другим. По миниатюре было не понятно, чем конкретно она должна меня заинтересовать, и почему мне прислали её все мои Лены и половина Юль, поэтому я допила кофе, закрыла мультик и открыла фотографию. На первый взгляд, в ней не было ничего особенного – обычное рекламное фото, что-то мужское рекламируют, то ли духи, то ли джинсы. Потом я оценила небрежную эстетику этой ржавой и мятой маскулинной сексуальности, и решила, что фото мне прислали чисто полюбоваться и профессионально восхититься. Потом я рассмотрела получше лицо модели и до меня дошло. Я въезжала медленно, с той же скоростью, с которой отвисала моя челюсть, и никак не могла поверить, что вижу то, что вижу.
Как раз открылась дверь – Великий с пробежки вернулся. Я схватила телефон и побежала к нему, неся его на вытянутой руке и ощущая свежий ветер перемен всем своим раскрытым ртом. ВэВэ быстро глянул на экран, потом на меня, я поняла, что он не понял, и показала экран настойчивее. Он взял телефон, приблизил изображение, и у него полезли на лоб глаза точно как у меня:
– Это что, Миша?!
Я неистово закивала, закрывая рот рукой и пританцовывая от восторга, у меня было море предположений, одно другого сказочнее. ВэВэ опять стал рассматривать фото, приближать-отдалять, поражённо качнул головой:
– Нифига себе. Что с ним случилось? Или, точнее будет спросить – чем его шантажировали? Позвоню спрошу.
Он вернул мне мой телефон, достал свой и набрал Мишу, я прижалась ухом к трубке с другой стороны, балдея от своей невоспитанности. Миша ответил таким самодовольным голосом, как будто мы были уже десятыми, кто ему за сегодня позвонил:
– Да?
ВэВэ рассмеялся и шутливо изобразил волнение:
– Мишань, тебя шантажировали?
– Круче. Меня подкупили. А я продался. С удовольствием.
– Продайся мне тоже, у тебя хорошо получилось. Я тоже умею подкупать.
– Прости, у тебя ничего не выйдет. Я тебя, конечно, люблю, но исключительно как друга.
– А, тебя так подкупили?
– Меня поработили. Запрягли и ездят. А я балдею. И я, наверное, женюсь скоро. Потому что я охренел. И сдурел. И мне это нравится.
– Ты пьян? – изобразил сочувствие ВэВэ, Миша рассмеялся и шутливо пожурил его:
– Не завидуй, Васян. Зависть – плохое чувство, оно говорит о внутренней неудовлетворённости. Лучше задай себе какой-нибудь правильный, годный вопрос. Например – кто этот великолепный фотограф и можно ли его загрести себе?
– И кто же этот великолепный фотограф?
– А я тебе не скажу, – рассмеялся Миша. – Точнее, скажу, но не сейчас. Пусть тебе похочется. Давай, мне на работу надо. Сегодня в последний раз, я надеюсь.
– Ты всё-таки уходишь в вольное плаванье?
– Как "Чёрная жемчужина", бро.
– Я тебя поздравляю.
– Спасибо. Ладно, давай. Анечке привет.
Я шёпотом сказала: "Ему тоже", ВэВэ повторил:
– Тебе тоже от неё. Пока.
– Давай.
Он положил трубку, мы посмотрели друг на друга, рассмеялись, обменялись ничего не понимающими взглядами, развели руками. Потом он ушёл мыться, а я пошла готовить ему кофе, когда он пришёл, на столе уже стояли печеньки и чашки, и я качалась на стуле, вся полная фантастических идей и готовая их обсудить срочно.
ВэВэ сел на своё место, взял чашку, помолчал и вздохнул с возмущением:
– Он не должен жениться раньше меня, мы с тобой дольше встречаемся.
– Мы уже давно расписаны.
– Но свадьбы не было. И никто не знает об этом. Я вот классного фотографа нашёл, например, – он кивнул на мой телефон, на котором всё ещё было Мишкино фото, я показала язык:
– Не убедил.
Я не хотела свадьбу, мне не нравилась мысль о том, что все мои родственники будут целый день пить за мой счёт и заставлять меня при них целоваться, это отдавало средневековьем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
ВэВэ тоже смотрел на Мишину фотографию, пил кофе, хрустел печенькой, потом предложил:
– Слушай, а поехали в Питер? Познакомимся, может, найдём новое место для студии. Филиал откроем. Поехали?
– Мне надо подумать, – я закрыла Мишино фото и открыла календарь с расписанием, стала думать, что можно перенести. ВэВэ достал свой телефон и кивнул:
– Ну ты пока думай, а я билеты поищу.
Я изобразила недовольное лицо, но не особо убедительно – это была наша модная на этой неделе тема для споров, он не уважал мой график, считая, что что угодно можно перенести и отложить, если директору возжелается меня лицезреть. На самом деле, так и было, но я делала вид, что я сильная и независимая, и отменять встречи с заказчиками из-за внезапного обеда с мужем не хочу. Хотя, конечно, хочу. Я сама не особо разобралась ещё в этом вопросе, поэтому тема была дискуссионная, и мы дискутировали при малейшей возможности, но без фанатизма, на случай фанатизма у нас было стоп-слово, чтобы всё было безопасно.
Он смотрел в экран, я смотрела на него, солнце смотрело на нас обоих, подчёркивая нашу мокрость и лохматость. Я мечтательно вздохнула:
– Надо будет этого фотографа попросить тебя пофоткать.
Он поморщился:
– Да ну, я не из этих. Ты посмотри на Мишку и посмотри на меня.
– Смотрю, – ещё более мечтательно вздохнула я, ВэВэ на секунду поднял взгляд от телефона, посмотрел в мои бессовестные глаза, я рассмеялась, он смутился и опять уткнулся в телефон, я взяла свой и стала тихонько настраивать камеру и фотографировать, у меня таких утренних фоток было процентов восемьдесят галереи.
Ничего не изменилось, вообще. Он мне всё ещё казался волшебным существом из зазеркалья, чудом мелькнувшим в моём мире. Я могла смотреть на него бесконечно, сама себе не веря, что этот красавчик – мой парень, уже даже муж, и он не сбежал из-за того, что я не ношу кукольные платья, и не испугался моих дыр в душе, и даже проды комикса для меня рисует регулярно, хотя год назад говорил, что это невозможно. Ну, ладно, я тоже ему немного помогаю их рисовать, чуть-чуть. Так что всё возможно, было бы желание.
Он развернул телефон экраном ко мне и придвинул, чтобы я посмотрела:
– Билеты нашёл. Брать?
– Бери, – я смиренно кивнула, он изобразил сидячие танцы:
– Мы едем в Питер! И что мы будем там делать?
Я закатила глаза и отвернулась, закрывая лицо руками – на этой неделе в этой квартире было модно не только дискутировать, была ещё и песня на все случаи жизни, на её мотив ложилось вообще что угодно, а для актуальной в данный момент темы она вообще подходила идеально. И ВэВэ её, естественно, запел:
– Много городов у нас в России, нету пальцев столько у меня! И конечно Питер всех красивей, но погода полная...
– Вася!
– ...фигня! Нормальная погода будет, я проверил. Всё будет классно. Как там дальше было? В Ростове шикарные батлы, туда даже Нойз приезжал. В Москве всех приятней зарплаты, в Челябинске... надо картошку копать, мне не понравилось.
Я смеялась и кусала губы, чтобы не перебивать – я любила, когда он поёт, хотя и делала вид, что мне за него стыдно. Ну, не то чтобы "делала вид", мне правда было стыдно, но это же не причина переставать его слушать.
– В Питере – пить, в Питере – пить! Подпевай, ты тоже будешь!
Я смеялась и качала головой, как будто я не буду, ни пить, ни подпевать, ничего. Но мы оба знали, что я буду.
На самом деле, в Питере я чаще ела, даже можно сказать обжиралась – я ездила к Лене, которая к еде всегда относилась трепетно, я у неё в гостях из-за стола не вставала, а выкатывалась, её муж готовил просто божественно. Комнату она оформила по моему плану, и получилось удобно и красиво, она меня расхвалила местным подругам и соседкам по роддому, и на меня посыпались заказы, которые я делала в свободное от замдиректорской работы время, пока справлялась, но в будущем думала расширяться и нанимать помощников. Правда, стоило отойти от Великого на пару метров, как уверенность в том, что я пипец предприниматель, меня покидала, но я планировала над этим ещё поработать, когда-нибудь.
