А то, что без заговора части командования военное поражение точно не обошлось бы, свидетельствует, например, такой факт. С подачи подельника Тухачевского — командующего Белорусским военным округом Уборевича — весной 1936 г. в этом округе была создана небольшая и совершенно засекреченная штабная организация, прозванная почему-то инспекцией. Дело считалось настолько особо секретным, что инспекция не имела права писать кому-либо в войска или получать оттуда корреспонденцию. В случае войны эта структура должна была развернуться в штаб конно-механизированной армии[361]. Но кто бы вразумительно объяснил следующее: кто дал право командующему всего лишь округом создавать особо секретную штабную структуру армейского уровня, если испокон веку абсолютная прерогатива в таких вопросах только у министра (тогда наркома) обороны и Генерального штаба?! К тому же только по решению правительства страны, так как за этим стоят вопросы материально-технического обеспечения, а они без него не решаются. Так вот и спрашивается, что за структуру создал Уборевич, если, обозвав ее инспекцией, запретил ей всякие сношения с внешним миром, но при этом поставил задачу в случае войны преобразоваться в штаб конно-механизированной армии?! «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека», — говорило всемирно известное светило военной науки К. Клаузевиц. Однако же попробуйте здравым умом понять, что за хреновину «изобрел» Уборевич?! Но если действительно здравым умом попытаться постичь смысл этого «изобретения», то никуда не деться от единственно возможного вывода: это была заблаговременно созданная заговорщиками подпольная структура управления войсками для мгновенного перехватывания командования ими в ситуации военного поражения! Потому что в ситуации ими же организовывавшегося военного поражения СССР в войне с Германией прежние структуры управления войсками стали бы непригодными! И не случайно, что в 1936 г. оба главных подельника Тухачевского, командующие важнейшими приграничными военными округами — Белорусским и Украинским — Уборевич и Якир наотрез отказывались от, казалось бы, лестных предложений о переводе в Москву с повышением до уровня заместителя наркома обороны СССР! Они полагались на успех заговора — потому и отказывались! И то, что эта структура была создана именно весной 1936 г., говорит о многом. Это не только время начала последней активизации заговора военных, но и то самое время, когда на весенних 1936 г. стратегических командно-штабных играх на картах в Генеральном штабе заговорщики за народные деньги проверяли «эффективность» плана поражения разработанного ими с учетом привезенных Тухачевским из-за границы «рекомендаций» тевтонов. Последние же прекрасно знали как о «новой концепции пограничных сражений» Тухачевского, так и о разработанном им совместно с подельниками по заговору плане поражения. Потому и опробовали все это во время командно-штабных стратегических игр на картах осенью 1936 г., «умудрившись» взять Минск на пятый день агрессии.
На беду всех этих заговорщиков, об этом же знала также и британская разведка, а соответственно и высшее руководство Великобритании. Допустить же «поражения» СССР по сценарию заговорщиков, в результате чего Германия настолько бы окрепла, что Запад с ней не сладил бы даже консолидированными силами, Запад, прежде всего его англосаксонская часть, не мог. Ему нужно было не «поражение» СССР в результате подставы советских войск под разгром генералами-изменниками, а полное и безоговорочное уничтожение Советского Союза руками Гитлера. Чтобы затем расправиться уже с самим обессилевшим в этой смертельной драке Гитлером и установить как в Восточной Европе, так и на территории бывшего СССР свой англосаксонский порядок. Именно в силу этих соображений британская разведка по различным каналам, особенно же по каналам чехословацкой военной разведки, с которой советские разведывательные службы официально сотрудничали с мая 1935 г., и довела до сведения советского руководства полностью достоверный и вполне доступный для проверки компромат на заговорщиков. Но, как вы и сами теперь понимаете, вовсе не для того, чтобы помочь Сталину уцелеть. Напротив, чтобы резко ослабить его, в том числе и за счет возникавшей в таком случае геополитической возможности «прорубить» Гитлеру коридор максимального приближения к границам СССР. Вплоть до вывода фюрера непосредственно на границу Советского Союза, вооруженные силы которого к тому моменту будут уже обессилены соответствующими «чистками», невзирая на всю их справедливость и законность. Причем в ситуации, когда в межгосударственных отношениях Германии и СССР образуется правовой вакуум. Ведь в начале лета 1938 г. истекал даже пролонгированный срок Берлинского договора 1926 г. К тому же неизбежно выдвигающаяся после «чисток» новая генерация советского командного состава была бы не в состоянии оценить степень возникших угроз и эффективно противостоять противнику.
В то же время и в свою очередь германский генералитет прекрасно знал, что в святцах российского Генерального штаба еще с 1812 г. лежат выдающиеся аналитические рекомендации стратегического характера. Они были составлены по просьбе русской военной разведки одним из самых талантливейших аналитиков военной стратегии в начале XIX века, ближайшим советником Наполеона, а впоследствии генерал-майором русской армии, одним из основателей Военной академии Антуаном Жомини. Именно он разработал научные основы применения различных вариантов стратегической обороны в специфических условиях России. Именно там, в этих талантливых рекомендациях А. Жомини, содержалась замечательная мысль о том, что стратегическая оборона должна сопровождаться активными действиями сильных маневренных частей и соединений на растянутых коммуникациях противника, по которым осуществляется снабжение армии вторжения. И без того имеющая многовековое обоснование идея активной стратегической обороны настолько прочно вошла в плоть и в кровь российского оборонного мышления и планирования, что ее образ, дух и смысл запечатлены даже в поэзии:
А. С. Пушкин:
...Русь обняла кичливого врага,И заревом московским озарилисьЕго полкам готовые снега.
А. Блок:
Хрустнет Ваш скелетВ тяжелых, нежных, наших лапах.
К началу 1930-х гг. Сталину пришлось осознать глобальность политических, экономических и особенно геополитических масштабов неизбежно грядущего столкновения с Западом. Именно осознание совокупности этих обстоятельств навело Сталина на мысль о необходимости рационального использования для защиты СССР бесценного опыта войны 1812 г. Все началось по-сталински, то есть с внешне неприметного факта. В 1931 г. в СССР была переиздана на русском языке — в рамках советского периода впервые издана — книга выдающегося военного теоретика-аналитика, знаменитого в истории русской военной разведки, друга России, одного из основателей Военной академии России, генерал-майора русской армии А. Жомини — «Очерки военного искусства» в двух томах[362].
В начале 1934 г. Иосиф Виссарионович стал четко обозначать свое видение пространственных контуров будущей войны, в том числе и основного театра военных действий при нападении с Запада, намекая при этом и на наиболее целесообразный вариант обороны. В отчетном докладе XVII съезду ВКП(б) Сталин впервые поставил вопрос о создании мощной базы для производства сельскохозяйственной продукции за Волгой, подчеркнув при этом, что сама постановка такой задачи обусловлена «всякими возможными осложнениями в области международных отношений»[363]. Тем самым он ясно дал понять, что руководство СССР вынужденно считается с тем, что европейская часть СССР, а западные границы Союза, к слову сказать, тогда были значительно восточнее, нежели в 1941 г., может стать театром активных военных действий. А в связи с этим, возможно, придется и отступать, но чтобы не было катастрофы, дублирующую базу по производству, в частности, продовольствия, следует создавать уже сейчас и за Волгой. Точно такую же позицию он занимал и в вопросе о создании дублирующей промышленной базы.
В то время как Гитлер и присягнувший ему на верность генералитет полностью перешли на стратегию блицкрига, фактом постановки задачи создания дублирующей производственной базы за Волгой Сталин тонко обозначил не только свое видение пространственных контуров будущей войны. Одновременно, хотя и очень осторожно, он намекнул военным, какую систему обороны следует выбрать, чтобы в случае неизбежного столкновения «растворить» ударную мощь агрессора в пространстве. Кстати, столь же явно не случайно, что именно в это же время Троцкий дал своим сторонникам в СССР директиву готовить поражение Советского Союза в войне с Германией, потребовав от них разработать соответствующий план.
